Один день в Древнем Риме. 24 часа из жизни людей, живших там - Филипп Матисзак

Во время первого 10-летнего срока весталка учится, и если посторонним этот срок кажется слишком длинным, для ученицы все, конечно, совсем иначе. За это время ей нужно изучить тайные тексты, странные ритуалы и поразительное количество римских правовых норм. В отличие от большинства женщин весталки имеют право давать показания в суде – их часто просят позаботиться о хранении контрактов, завещаний и других жизненно важных документов. Кроме того, свидетельство, произнесенное весталкой, имеет такую же силу, как и показания, данные в суде под присягой.

На протяжении следующих десяти лет весталки применяют полученные знания на практике. Оставшиеся годы посвящены передаче этих приобретенных тяжелым трудом знаний новому поколению жриц. После того как весталка исполнит свое предназначение, она вправе позволить себе любые желания, которые все это время ей приходилось подавлять, пытаясь наверстать упущенное.

Но обычно весталки ничего подобного себе не позволяют. Даже замуж выходят очень немногие из них. В среднем бывшей весталке около сорока лет, она богата, независима и происходит из аристократической семьи. Марция не может понять, для чего такой женщине, у которой больше свободы, чем у большинства римских мужчин, добровольно подчинять себя власти мужа. Большинство ушедших на покой весталок придерживаются того же мнения, поэтому они, как правило, остаются незамужними и продолжают жить при храме Весты. Если они и заводят любовников, то встречаются с ними тайно где-нибудь в другом месте.

Да и потенциальных мужей чаще всего ожидает незавидная участь. По какой-то причине мужья весталок, все-таки вступивших в брак, редко живут потом больше года, максимум двух. Верующие полагают, что даже Веста, милосердная богиня очага, ревнует к смертным тех, кто когда-то принадлежал ей одной. Марция, в полной мере осознающая возникающие в ее теле запретные желания, втайне подозревает, что в скорой смерти некоторых из этих мужей сыграло свою роль истощение.

Карета устремляется к Капенским воротам (она, конечно, роскошная, но, как и все остальные римские средства передвижения, страшно трясется во время езды, так что эти толстые подушки – скорее необходимость, чем роскошь). Марсия лениво размышляет: ей кажется странным, что девственные жрицы собирают воду для своей богини из источника нимфы, которой чаще всего молятся о зачатии и беременности. Эгерия также ассоциируется с городским законодательством, пророчествами и плодородием почв, так что для богини у нее довольно широкая специализация.

Говорят, что связь Эгерии с весталками восходит ко второму царю Рима – Нуме Помпилию. Он был рассудительным, относительно миролюбивым человеком, которому нравилось отдыхать в дубовых рощах. В одной из таких рощ, орошаемых источником, который посещает Марсия, он и встретил нимфу Эгерию, и их дружба вскоре переросла в более близкие отношения. Фигура царя символически связана с ростом и благоденствием государства, и Нума решил разделить эту ответственность с богиней домашнего очага, Вестой, а через нее – с самим государством. Согласно той же легенде, именно Нума основал храм Весты, поселил в нем весталок и поручил им оберегать тот источник, где он встретил Эгерию.

Тащить наполненные водой для Весты сосуды обратно к карете тяжело, но Марция расценивает это как небольшую плату за минуты в тишине рощи, где шумные звуки города заглушает шепот дубов на ветру и тихий плеск ручья в скалах. Теперь, когда сосуды наполнены и закупорены, Марция накинула плащ поверх своей льняной столы и приготовилась ехать домой. Стола – простое платье, которое было популярно на заре существования Рима. Общество требует от весталок достойно вести себя и одеваться просто, но элегантно. Залезающая обратно в карету весталка Марция не знает, что через две тысячи лет массивная статуя женщины в диадеме, в такой же одежде и практически в такой же позе будет стоять перед гаванью Нью-Йорка с факелом Свободы в руках.

Хотя по нашим меркам сейчас девять утра, в Риме – середина рабочего дня. Карета весталки Марции медленно движется по улицам, которые заполняет народ. Римляне не просто рано встают, они буквально живут на улице. Даже у довольно зажиточных римлян в домах обычно не более одной тесной комнаты, в которой можно лишь спать и хранить одежду.

Обедают и общаются с друзьями римляне в тавернах и дешевых забегаловках, расположенных прямо на улице или на первых этажах инсул – многоквартирных домов. Там же расположены общественные бани и туалеты. Главное развлечение – уличный театр, а более разборчивые посещают судебные заседания.

Как и следует ожидать от людей, значительная часть жизни которых проходит на публике, римляне весьма театральны и любят драматизм. Хорошая огласка судебного дела позволяет сторонам поупражняться в этом искусстве в условиях живого представления. Заседания проводятся публично, а поскольку даже банальная мелкая кража, например плаща, может повлечь за собой суровое наказание, театральность выступлений подсудимых, их адвокатов и даже судьи обеспечивает публике интригующее зрелище и подлинные эмоции.

Осужденный вор может оказаться на арене в toga molesta – тунике, покрытой легковоспламеняющимся материалом, которую поджигают на потеху толпе. Отсюда мрачная римская шутка: «Вор украл тунику. Чтобы скрыть узор, он вымазал ее смолой».

Неудивительно, что любой, кто обвиняется в преступлении, ищет самого лучшего представителя закона, какого только сможет найти. Однако это не так просто. Во-первых, защитники в римском суде не являются профессиональными юристами. По крайней мере, официально. Они считаются любителями, потому что, по задумке, это должны быть друзья или коллеги обвиняемых, а главное – потому, что им не платят за работу (конечно, на самом деле обвиненный в чем-либо попросил бы своего патрона найти ему лучшего защитника. Патрон и сам мог бы принять участие в судебном разбирательстве, и в этом случае ответчик стал бы его клиентом во всех смыслах этого слова).