Последний императорский отбор - Александра Плен

– Вы чудовище, – меня пробрала невольная дрожь.

– Я?! – Император сузил глаза, в них разгоралась ярость: – Он был предупрежден. Он получил деньги. Дал клятву. – Владыка рубил словами, словно топором, бравируя своей жестокостью.

– И сколько было подобных демонстраций? – прервала его я.

– Достаточно для того, чтобы все, кто на меня работает, знали, что с ними и с их семьями случится, если они откроют рот.

Вот почему ни мама, ни отец никогда не рассказывали об императоре, как мы с сестрами их ни просили. Вот почему мама, выросшая в столице, уехала как можно дальше на край континента, и вот почему, когда пришло приглашение на отбор невест, родители так испугались.

– Если вы искали «слышащую», то к чему было продолжать отбор? Вы меня нашли в первый же день.

– Ты считаешь, у меня много развлечений в этой тюрьме, где я живу? – зло прошипел Амедал. – Конечно, я бы выбрал тебя в любом случае, будь ты уродиной или невежественной деревенщиной.

– Зачем тогда остальные?

На лице императора расцвела странная ухмылка.

– Тебе же нужны фрейлины? – Мерзкие пошловатые интонации в голосе заставили похолодеть. Макс говорил, что Адриану нравятся блондинки, а остальные шесть девушек белокурые.

– Не особо, – медленно выдавила из себя.

– Нужны, – с нажимом повторил он, – а мне нужны послушные, кроткие, слабые девушки, трусливые и бесхарактерные, которые будут молчать и исполнять мои прихоти. Я отобрал именно таких. Они прибудут через несколько дней. Жду не дождусь.

Да у него тут планируется цветник? Все комфорты Его Императорского Величества? Не много ли – шесть фавориток?

– И как вы собираетесь переместить их сюда? Сами говорили, что нужно добровольное согласие.

– Они и согласились. На работу фрейлинами императрицы. Проблем не будет.

Я с ужасом вспомнила восторженную семнадцатилетнюю Марианну, которая больше всего на свете хотела остаться во дворце, рядом с императором. Неужели и мама? Я споткнулась на этой мысли. Она же несколько лет была фрейлиной предыдущей императрицы? Надеюсь, ее минула сия участь. Или нет?

Я глубоко вздохнула и прикрыла глаза, решительно отбрасывая, отрезая себя от вида самодовольного мужчины, развалившегося в кресле. Как же я смогу полюбить это чудовище за тот месяц, который мне отведен? Пока он не дает мне ни единого шанса даже на симпатию. Жутко разболелась голова, то ли от усталости, то ли начала проявляться обещанная загадочная болезнь, настигающая при переходе через барьер.

– Я предупреждал, – холодный голос императора заставил внутренне содрогнуться.

От сильной головной боли начало подташнивать. Я со стоном закрыла глаза, впиваясь ногтями в ладони.

– Остальное потом, – раздался надо мной голос императора, – тебе совсем плохо. Позову слуг.

Сил хватило лишь на то, чтобы согласно угукнуть. Хлопнула дверь, меня подняли на руки и куда-то понесли. Опустили на мягкую постель. Ловкие тонкие пальцы, по всей видимости, женские, освободили от платья. К губам поднесли какое-то питье. Я сделала пару глотков и отключилась.

В итоге я заболела по-настоящему. Сказался ли стресс, жуткий постоянный холод или переход на эту сторону – не знаю. Неделю я провела в кровати, выкашливая легкие, нос был заложен, из глаз текли слезы. Ни тошноты, ни рвоты, обещанной императором, не было, может быть, потому, что я ничего не ела. За двадцать пять лет своей жизни я ни разу не болела простудой. Да и как болеть, если зим у нас нет, а единственная пакость, которая может уложить в постель, – солнечный или тепловой удар.

За мной ухаживала молоденькая горничная, звали ее Битрисс. Ей было двадцать два года, у нее были светлые (как и ожидалось) волосы и хитрые бегающие глаза.

Первый вопрос, который я задала ей слабым голосом, был все о том же. И ее ответ не отличался от императорского. Хоть в чем-то он не соврал.

– Я подписала контракт на пять лет, Ваше Императорское Величество, – тон у девушки был далеко не унылый, даже наоборот, радостный и беззаботный. – После службы я смогу купить таверну или гостиный двор. Стану богатой невестой. Что такое пять лет? Мелочи… – Она смущенно заулыбалась, мечтами уже находясь за стойкой в своей таверне, пояснив: – Я пятая дочь в семье обычного конюшего, приданого у родителей нет.

Битрисс приносила мне какие-то настойки, давала дышать над горячим чайником, кутала в меха. Забота принесла плоды, через несколько дней мне стало легче.

Однажды я проснулась совершенно здоровой. Некоторое время лежала на кровати, прислушиваясь к себе. Ни головой боли, ни насморка, ни першения в горле. Красота!

В комнату вошла Битрисс. Как она узнает, что императрица проснулась? Какое-то специальное работничье колдовство?

– Доброе утро, – я улыбнулась, – а скажи-ка мне, в замке есть хоть одно окно?

– Нет, Ваше Императорское Величество, – удивленно приподняла брови девушка, – зачем оно вам?

– Ну как же, – разочарования в голосе скрыть не удалось, – интересно, что на этой стороне. Какая природа, животные…

– Пф, – фыркнула она, зажигая дополнительно еще несколько светильников, чтобы в комнате стало хоть немного похоже на утро, – зачем смотреть на горы? Еще и монстров, не дай всевышний, увидим.

Да, покои императрицы были роскошно обставленными, но то, что отсутствовали окна, убивало всю прелесть. Мне постоянно как будто чего-то не хватало. Света, тепла, воздуха. Я чувствовала себя в клетке. Не помогали ни пейзажи, развешенные на стенах, ни белоснежные шкуры на полу, ни веселенькая цветная ткань, которой были обтянуты стены.

Встав с кровати, я сладко потянулась.

– Не переживайте, леди, – Битрисс подала мне теплый шерстяной пеньюар, – им сюда не пробраться. Стены толстые, окон нет, дверей тоже. Нам Его Императорское Величество еще по приезде сказал. Бояться нечего.

Я и не боялась. Наоборот – мне было ужасно любопытно.

Хотелось умыться, выпить чаю, съесть чего-то посущественнее ложки размазанной по тарелке каши, прогуляться. Хоть по коридорам. Я прошлась по комнате и распахнула дверь гардеробной. Все невестины и свадебные платья перекочевали сюда, плюс добавилось еще кое-что. Длинные меховые накидки, теплые шали, пушистые шапочки, варежки, сапожки и много всего прочего.

Я непроизвольно поежилась. Как же здесь холодно! Я, всю жизнь прожившая на юге, впервые увидевшая снег только по приезде в столицу на горных вершинах, постоянно мерзла. Ни разожженный камин, ни толстые шкуры на полу, ни пуховое одеяло не могли меня согреть.

– Я принесу завтрак, леди Зои, – Битрисс странно на меня посматривала, искоса, с нескрываемым любопытством, – вам бы не вставать с постели. Рано еще.

– Почему?

– Так… все болеют при переходе. А для вас только неделя прошла. Вы разве не чувствуете?… Тошноту, головокружение? – Голос звучал подозрительно заботливо.