Жемчуг Падуи - Ли Уилкинсон

– Я уже за нее взялась. И рассчитываю на твое понимание и поддержку. Полагаю, ты догадываешься, что результат отразится на моей репутации эксперта не меньше, чем на твоей репутации коллекционера. Поэтому необходимо проделать огромный объем работы с максимальной отдачей…

– Замолчи, София, – прервал ее Стефан. – Я уже знаю, что ты скажешь в следующем предложении. Я не должен мешать тебе выполнять твою работу, даже если ты будешь сидеть за ней далеко за полночь. Я прав? Объясни, что произошло?

– Ничего!

– Ты меня обманываешь, София. Я это вижу.

– Что ты видишь? – вызывающе посмотрела на него девушка.

Стефан улыбнулся, подошел к Софии и обнял ее за талию. Он заглянул ей в глаза и зловеще произнес:

– Я вижу все! Ты ничего не сможешь скрыть от меня! – Он поцеловал ее и полюбовался раскрасневшимся лицом Софии. – Пора обедать. Ты проголодалась?

– Немного, – кивнула гостья.

– Что скажешь насчет настоящих итальянских спагетти?

– Всегда мечтала.

София вдруг почувствовала необыкновенное облегчение.

– Смотри внимательно, как следует включать сигнализацию, – сказал он, возвращая бережно свернутые полотна в сейф. – Это не сложно. Просто необходимо запомнить шифр.

– Мы будем обедать с маркизой д'Орсини? – осторожно поинтересовалась София.

– Нет. Она несколько минут назад уехала. Ее пригласил Джованни Лонджени. Она обедает с ним… Старый друг, только что вернулся из Штатов. Милый. Старомодный, удачливый, богатый…

– Я еще должна захватить свою сумочку, – предупредила Стефана София.

– Поскорее, – поторопил он ее. – Я страшно голоден… Не забудь надеть солнцезащитные очки. Сегодня палит нещадно! – крикнул ей вдогонку Стефан.

– Обязательно захвачу, – отозвалась она.

– Прелесть, какая послушная, – довольным тоном заметил он.

Она вернулась очень быстро с сумочкой в руках и в элегантных солнцезащитных очках. На очаровательной головке красовалась соломенная шляпка.

– Очень благоразумно, – оценил ее поступок Стефан. – Теперь скажи, дорогая, мы пойдем пешком по этой жаре или прокатимся с ветерком на моторной лодке?

– Мы пойдем пешком, потому что я надела очень удобные сандалии, – обосновала свое решение благоразумная англичанка.

– Исключительная женщина! – продолжал восхищаться Стефан.

– Только не говори, что ты никогда не встречал женщин, приветствующих пешие прогулки.

– Догадливая, ко всему прочему… Но это правда. Джина, например, даже от магазина к магазину передвигается в лимузине.

Такое незначительное упоминание о кузине разрушило для, Софии все волшебство последних минут. Она молчала всю дорогу до Сан-Марко. И лишь на площади спросила у Стефана, почему здесь непривычно безлюдно.

– В такую жару умные люди предпочитают оставаться дома. На закате площадь вновь заполнят горожане и приезжие.

– Далеко еще идти до бара «Гарри»? – через некоторое время поинтересовалась София, утомленная жарой.

– Еще несколько минут. Потерпи немного, – сочувственно произнес Стефан. – Бар находится недалеко от набережной… Обрати внимание – это знаменитый отель «Киприани». Он окружен великолепным садом, а еще это единственный отель в Венеции с плавательным бассейном. А вот и бар «Гарри».

– Должно быть, папа частенько здесь бывал! – воскликнула София, увидев знакомую по карандашным наброскам панораму.

– Судя по его картинам, которые мне довелось посмотреть на выставке, твой отец очень хорошо знал Венецию и, что самое главное, любил ее, проникся ее незаурядным духом.

– Ты прав. Папа трепетно относился к воспоминаниям о Венеции. Он почти не распространялся на эту тему, но даже по редким откровениям можно было судить, что у него много памятных минут связано с этим местом, – с грустной нежностью проговорила девушка. – Часто, отправляясь сюда, он обещал, что в следующий раз возьмет меня с собой. Но этому «следующему разу» не суждено было случиться.

– А откуда родом твоя мама?

– Из Местре.

– Расскажи мне о своей матери. Какой она была? – тихо попросил Стефан, когда они расположились за столиком в баре.

– Очень горько это говорить, но я плохо помню свою маму. Мне исполнилось только семь лет, когда ее не стало. Я знаю то, что мне рассказывал о ней папа.

– Тогда изложи с его слов, – настаивал Стефан.

На что София кивнула.

– Ее звали Мария. Она была миниатюрной брюнеткой с красивыми черными глазами. Папа говорил, что фарфоровый оттенок кожи делал ее похожей на старинную куклу. Уже в молодости мама страдала от приступов ревматической лихорадки. Со временем ее состояние только ухудшилось.

– Где познакомились твои родители?

– Впервые они встретились в Риме. Там папа оказался с дипломатической миссией. Отец моей мамы – мой дедушка – был фабрикантом, а в старости купил квартиру в пригороде Рима и переехал туда с женой и дочерью. Папа познакомился с ним еще в период активной деятельности деда, на одном из светских мероприятий, проводимых британским посольством. Моя мама очень любила Местре, Венецию. Она так и не смогла прижиться в Риме. Поэтому после помолвки отец и мама использовали любую возможность, чтобы приехать сюда. Она всегда считала именно Венецию своим домом. И это несмотря на то, что вместе с моим отцом она побывала во стольких великих городах мира! Она всегда повторяла старую истину о том, что дом там, где сердце… Но она любила папу, – быстро добавила София.

Официант принес заказанные спагетти и кьянти.

– Расскажи о своей маме и тете, – обратилась она к Стефану. – Наверняка с ними, как с любыми близнецами, связано много интересных историй. Ты говорил, они были очень близки?

– Эта близость касалась только их взаимоотношений. В остальном не было ни намека на сходство.

– Значит, в своих различиях они взаимно дополняли друг друга, – предположила София.

– Они были удивительно похожи внешне, но на свет появились с разницей в двенадцать часов, – прочувствованно произнес Стефан. – И этот промежуток ощущался все больше с каждым днем их жизни… София, ты помнишь портрет нашей дальней родственницы из Вероны, который я показывал тебе в галерее?

– Портрет кисти неизвестного автора тридцатых годов прошлого столетия? – уточнила София.

– Совершенно верно, – подтвердил Стефан.

– Очень красивая девушка. Я хорошо запомнила это.

– Ее звали Лючия. Она принадлежала к дальней ветви семейства Фортуна, но кроме этого она еще и моя бабушка. В прежние времена ее образ жизни называли бы порочащим честное имя семьи. Она забеременела, когда ей было шестнадцать… Маргарита и Энрико Фортуна, которых я с гордостью называю бабушкой и дедушкой, тогда ждали своего первенца в тревоге. Они предчувствовали, что их первый ребенок станет и последним. По иронии судьбы, Лючия забеременела в то же самое время, что и Маргарита. Поэтому Маргарита решила принять ее ребенка в свою семью и воспитать как собственное дитя. Между двумя ветвями нашего рода было заключено молчаливое соглашение. Лючия переехала в Палаццо дель Фортуна сразу, как только стало известно о ее беременности. Маргарита сделала все, чтобы репутация ее дальней родственницы не пострадала. А когда родились Сильвия и Франческа, Маргарита выдала новорожденных за сестер-близнецов. Девочки были удивительно похожи друг на друга и на каждого из представителей династии Фортуна. Поэтому никому и в голову не приходило усомниться в том, что они двойняшки. После родов Лючия смогла вернуться в свою семью. А ее дочь Сильвия осталась в Палаццо дель Фортуна… Так уж случилось, что моя тетя Франческа только номинально может считаться таковой.