Жемчуг Падуи - Ли Уилкинсон

Выйдя из гостиной, Стефан и София столкнулись с Розой.

– Приготовить обед и ужин, синьор Стефано? – поинтересовалась экономка.

– Я планирую пообедать в городе, но к ужину мы вернемся. Я хочу показать синьорине Софии Венецию.

– Надеюсь, вам уже успел полюбиться наш город, синьорина Джордан? – спросила у гостьи Роза.

– Без сомнения. Это волшебный город, – улыбнулась София. – Я влюбилась в него с первого взгляда.

– А иначе и не бывает, – поддержала ее Роза. – Помню, то же самое сказал и ваш о… – Тут она осеклась, а Стефан, немедленно заметив ее оплошность, обратился к Софии:

– Идем, дорогая. Если тебя охватило такое горячее желание ознакомится с картинами, нам не следует откладывать… А вы, Роза, не могли бы предупредить Анджело, что ужин будет в восемь?

– Конечно, синьор Стефано. – И Роза поспешила ретироваться.

– Если я срочно понадоблюсь, вы сможете найти меня в галерее, – бросил ей вслед Стефан и повел Софию в самую старинную часть дома.

Фамильная галерея производила на всех посетителей удивительное по силе впечатление. Длинный коридор с мозаичным мраморным полом и стенами, сплошь увешанными старинными картинами в тяжелых багетных рамах… Причудливые светильники, свисающие с потолка. Солнечный свет проникал сюда через огромные окна.

Стефан сообщил, что коллекции картин уже не менее шести веков.

– На сегодняшний день это одно из самых примечательных собраний старинной живописи… Начало ему положил мой предок Джованни Фортуна, венецианский дож, в конце четырнадцатого века… Вот портрет Джованни кисти его великого современника, имя которого ты без труда установишь, будучи хорошим экспертом, в чем я нисколько не сомневаюсь, – хитро посмотрел на Софию гордый обладатель бесценных произведений средневекового искусства. – А эта солидная дама с жемчужным ожерельем – давняя прародительница моей тетушки Франчески.

– Восхитительный жемчуг, – оценила София.

– Да. Это и есть знаменитый Жемчуг Падуи. Легендарное и потому бесценное ожерелье, которым грезил завладеть Паоло, женившись на моей тете…

– А это, безо всякого сомнения, Фоскари! – воскликнула восхищенная София, указав на одно из полотен. – Узнаю его манеру.

Стефан одобрительно кивнул в ответ на ее догадку.

– Расскажи об этой картине, – остановилась София у одного из портретов, на котором была изображена темноволосая девушка утонченной красоты, одетая в манере тридцатых годов двадцатого столетия.

– Автор этой картины неизвестен, – с сожалением констатировал Стефан. – Но изображена на портрете дальняя родственница семейства Фортуна, жившая в Вероне…

Они подошли к следующему портрету, на котором были запечатлены две девушки, удивительно похожие друг на друга.

– Сестры-близнецы? – спросила София.

– Совершенно верно, – подтвердил Стефан.

– Как их зовут?

– Сильвия и Франческа. Сильвия – она справа – моя мама. Ну а Франческа – тетушка, о которой я тебе много рассказывал, – гордо произнес Стефан. – Они всегда были очень близки.

– Твоя мама жива?

– Более чем. И все еще очень красива. Никто не дает ей ее лет, – добавил Стефан.

– Здесь есть другие ее портреты? – заинтересовалась София.

– К сожалению, нет. Этот портрет сестер-близнецов – самый последний повремени, на котором запечатлены лица членов нашей семьи.

– Внешне ты нисколько не похож на свою маму, – заметила девушка.

– Лицом и характером я пошел в отца, – согласился Стефан.

– А он?..

– Он в полном здравии, хоть и давно на пенсии. Когда мои родители не путешествуют по странам и континентам, они просто наслаждаются обществом друг друга. Моей маме больше повезло со спутником жизни, чем тетушке Франческе. Родители женаты больше тридцати лет, но любовь их не остыла. И они до сих пор не наскучили друг другу… Ну, так что ты можешь сказать о семейных портретах?

– Коллекция прекрасна, – признала София. – Не понимаю, как ты можешь расстаться даже с одним из этих полотен!

– Думаешь, не стоит? – испытующе посмотрел на девушку Стефан.

– Да, но я руководствуюсь эмоциями, – уточнила София. – Видно, у тебя есть все основания, чтобы решиться на это.

– Джина уверена в обратном. Она считает, что нужно поскорее избавиться от всего этого хлама. Именно она связалась с дилерами и заинтересовала их покупкой старинных картин по сходной цене, – рассмеялся Стефан.

– Я понимаю, что для содержания Палаццо дель Фортуна нужны большие деньги, но…

– …но мне не следует жертвовать для этого другой частью семейного достояния? – закончил фразу Стефан.

– Да, таково мое мнение. И есть вполне прозаические причины. Распродавая коллекцию по частям, ты лишаешь ее исконной ценности. Поскольку только все вместе картины являются олицетворением семейного древа, а порознь – это не более чем портреты неизвестных широкой публике людей, которые хорошо иллюстрируют традиции живописи конкретной эпохи и принадлежность определенной школе. Конечно, ценность большинства полотен весьма высока, так как они вышли из-под кисти величайших мастеров своего времени, но вокруг этих работ никогда не возникнет того ажиотажа, который мог бы поднять их стоимость на высоту, оправдывающую расставание с семейной реликвией. Таково, во всяком случае, мое мнение. Ты можешь думать иначе.

– Нет. Я склонен согласиться с тобой. Тетушка Франческа подумывала несколько раз об этом, но так и не решилась продать ни один из семейных портретов.

– Тогда что заставляет тебя пойти на это теперь, когда Палаццо уже отреставрирован?

– Ты не совсем верно меня поняла, София. Я лишь хотел знать твое мнение относительно фамильной галереи. А теперь я покажу тебе те полотна, которые тетушка Франческа все-таки отложила для продажи.

Стефан проводил Софию в то крыло дворца, в котором ей не приходилось еще бывать.

– Это были ее личные апартаменты, – прокомментировал любящий племянник. – Она почти никого сюда не пускала. Здесь тетушка делала свои дневниковые записи, читала, слушала музыку. А вот ее гостиная, здесь она любила принимать своих гостей.

– Очень красивая и уютная комната, – с удовольствием отметила София.

– Я рад, что тебе здесь нравится, – ответил гордый Стефан.

– И все-таки… – замялась София.

– Что ты хочешь сказать?

– Могла я видеть изображение этого интерьера в каком-нибудь журнале? – уточнила девушка.

– Уверен, что нет, – твердо произнес Стефан.

– Тогда почему все мне кажется таким знакомым? У меня такое ощущение, что я бывала в этой комнате прежде и что испытывала здесь большое счастье.