Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Греческий огонь. Книга 3 - Никос Зервас

Греческий огонь. Книга 3 - Никос Зервас

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 39
Перейти на страницу:

— П-петя? Ты как здесь… оказался?

Тихогромов опомнился, перестал светить Митяю в глаза.

— Да вот… поговорить надо. Извини, что без приглашения. Ребята рассказали, что ты живёшь под университетским фонтаном.

— Ну, дела! Сам пролез? Без проводника?! Ну, ты — монстр!

Тихогромов ничего не ответил. Чем-то зашуршал в темноте.

— Ты чего шуршишь? — напрягся Митяй. — Что… деньги принёс? Подкупить меня хотите?! Не получится!

— Какие деньги, брат? — рассмеялся Тихогромов. — Я тебе пирожки принёс, с картошкой и грибами. Будешь?

Митяй помолчал, потом подсел поближе к Пете.

— Буду.

Ему вдруг страшно захотелось есть. Со вчерашнего разговора с Царицыным во рту не было ни крошки.

— Даже тёплые. Обалдеть.

— Ты не думай, я тебя не подкупаю пирожками, — успокоил Митяя Петруша. — Просто так пирожки. Без задней мысли. Я просто… как сказать… чтобы ты на Ваньку не обижался. Короче говоря, у него сейчас тяжёлый период. Мы с ребятами подозреваем, что он… под воздействием находится.

— Чи-и-во?! — изумился Митяй. — Под нариками что-ли? Да не может быть!

— Что ты, брат, наркотики ни при чём. Слава Богу, не на-столько всё плохо. Воздействие другое, — Петруша замялся. — Ну… не знаю, как объяснить. На него действуют… как бы гипнозом. А вернее говоря, мысленно.

— Кто действует-то?

— Типа… колдуны.

— Гм, — усмехнулся Митяй. — Что-то не верится. Только вот не верится почему-то.

— Я тут начал информацию собирать, — сказал Петруша. — В общем, есть факты. Царевича сейчас крепко колбасит. Разные мысли ему сейчас в башку лезут, вот он и нервничает. Ты его прости, пожалуйста, подожди недельку-другую. А Царицын сам к тебе прибежит прощения просить. Вот увидишь.

Митяй ничего не ответил.

* * *

— А вот и наша новая суперзвезда, — иронично заметил Леонард Рябиновский, указывая в окно на подкативший седан. Телохранитель выскочил, чтобы распахнуть перед Иваном дверцу.

Иван не спеша выбрался из машины, пригладил светлый чубчик.

— Очень высокомерный мальчик, — фыркнула Алиса, отходя от окна. — Столько самомнения! А мне ещё приходится признаваться ему в любви! Невыносимо…

— Но очень реалистично, — едко улыбнулся безжалостный Лео.

Алиса ничего не ответила. Энергичный голос ханукаинс-кой секретарши объявил:

— Внимание! На репетицию в костюмах срочно приглашаются: Илья Муромец, Серый Волк, Иван-дурак.

— Дурак! — с наслаждением повторила Алиса.

Ванька с радостью нарядился в свою рубаху. Это была одна из его любимых сцен. Огромный, мускулистый Муромец лежал на печи и, как полагается русскому богатырю, пребывал в немощи.

Роль Муромца исполнял прима-хоккеист НХЛ Павел Солнцев, загорелый блондин, чьи фотографии сводили с ума пятнадцатилетних девушек в разных уголках планеты.

Изяслав Ханукаин специально договорился с директором «Детройт ред уингс», чтобы Солнцева отпустили на две недели в Москву. Это был идеальный Муромец: от Солнцева просто веяло доброй силой, благородной и миролюбивой. Улыбка у него была обезоруживающе детская, но злые языки утверждали, что причиной тому было нечётное малое количество извилин в мозгу хоккеиста, но Царицын этому не верил.

Итак, по сценарию, Иван Царевич и Серый волк в одеждах нищих странников возникали на пороге ветхой избушки Муромца:

СЕРЫЙ. Вот здесь он живёт, богатырь святорусский. Только его ещё разбудить надобно! А это нелегко.

ИВАН. Поднимайся, русский народ! (Поднимает сверкающий меч.) Вставай, страна огромная! Встань за веру, русская земля!

ИЛЬЯ. Не могу. Нет силушки подняться.

СЕРЫЙ. А вот святая водица. Глотни маленько.

ИЛЬЯ (потягиваясь). Ух! Чувствую, как силушка по жилушкам расходится! (Вскакивает на ноги.) Эх! Раззудись, нога, развернись, плечо! Ну, теперь я готов на подвиги. Вперёд за землю родимую на супостатов!

Гениальный Изя взгромоздился на свой высоченный стульчик, техники перестали бегать по сцене, двигать декорации. Хоккеист в расписной рубахе замер на печи.

— Внимание! — прогремело в мегафон. — Работаем!

Иван шагнул в оранжевое зарево огней. Стройный и плечистый, в алой русской рубахе, твёрдо шагая по стонущему настилу сцены, он подходил к домику былинного сидня медленно и благоговейно. Уж ему ли, Ивану Царицыну, не знать, как важен для судеб Отечества этот священный момент пробуждения народного богатырского духа… Откинув светловолосую голову, Иван медленно обнажил меч. Сбоку включился мощный вентилятор — потоком воздуха взметнуло золотые пряди. Звенящим от волнения голосом Иван возгласил:

Поднимайся, русский народ!

Взвилось к небу блещущее лезвие славянского меча. Скоро поганые недруги узнают, что такое русский гнев. Недолго ещё воронам гадить на золотые купола. Недолго плакать прекрасным девам на берегах родимых рек.

Вставай, страна огромная!

Уж погасла подсветка декораций и полезли со своими кабелями техники — ладить фоны для нового света, а Иван всё стоял, улыбаясь.

И когда спускался со сцены, в его ушах не стихало эхо рокочущих слов, и, казалось, отражался в глазах ярый отблеск сияющего клинка.

Даже опускаясь на стул со стаканчиком кофе в руках, Иван сохранил царское в осанке, во взгляде и в голосе. Медленно, будто наполненный великим значением собственной жизни, немного сутулясь под тяжестью жизненной миссии, Иван приблизил к губам стаканчик.

И тут пробегавшая мимо Ваниного столика девчонка с дурацкими хвостиками бросила в его тарелку что-то трубочкой скрученное, белое.

Записка?! От… неё? Прикрыв записочку салфеткой, Ваня усмехнулся. Ничего удивительного. Она влюблена в него, он так и думал.

Не случайно так волновалась, когда надо было по сценарию признаться в любви.

Страстный и крепкий вкус ирландского кофе. «От судьбы не убежишь, надо признаться себе в этом, — думает Царицын, — особенная девочка. Особенная любовь. Я верю, так и будет. В моей жизни не могло быть иначе…»

Он поглядел туда, где Алиса-Василиса, хихикая, о чём-то оживлённо беседовала с Рябиновским и Фаберже. А на Ваньку если и взглянет раз в полчаса, то уж непременно с таким демонстративным презрением, что даже неприлично: каждый понимает, какая это ненависть…

И чем больше такой ненависти, тем веселее Царицыну…

Лениво покусывая зубочистку, заглянул в записку, точно это был ресторанный чек.

А сам глазами впился:

Не вздумайте возомнить, жалкий человек, будто Вы и правду что-то для меня значите. Мне приходится разыгрывать пламенные чувства к Вам, между тем, ничего кроме омерзения испытывать невозможно, глядя на Ваше наглое лицо. Распуская слухи, будто между нами что-то было прежде, Вы в очередной раз совершаете подлость, к чему я, впрочем, привыкла. Имейте мужество уничтожить это письмо.

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 39
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?