Знай, что я люблю тебя - Луис Леанте

В восемь утра Монтсе уже стояла на углу Виа Лайетана, рядом с обувным магазином, ожидая увидеть знакомую желтую машину. Но он приехал на красной. Когда она открыла вчера дверь своей квартиры, домработница встретила ее сообщением, что ее зовут к телефону. Это был Сантиаго Сан-Роман, который звонил из автомата внизу. «Так мы с тобой вместе?» — спросил он без обиняков. Монтсе почувствовала, как по спине пробежали мурашки, сладко защекотало под подбородком. Захлестнувшее ее счастье заставило ноги подкоситься. «Да», — прошептала она. «Тогда жду тебя завтра в восемь на углу у обувного». Она ничего не ответила, просто положила трубку. Монтсе понимала, что выкинуть из головы этого парня просто невозможно.

Ровно в восемь она стояла, прижимая к груди сумку с учебниками. В пенале, среди ручек, была спрятана помада и тюбик туши. Девушка не решилась накраситься ярко-красной помадой дома. Она так нервничала и тряслась, что ей пришлось прислониться к фасаду обувного магазина, чтобы унять дрожь в коленках. Она понимала, что поступает нехорошо, согласившись так быстро, что должна заставить его умолять себя, но ничего не могла с собой поделать. Когда она услышала сигнал, раздавшийся из красной машины, и увидела Сантиаго, высовывающегося из окошка, то опрометью кинулась через улицу, не глядя на спешащие в обе стороны автомобили. Открыла заднюю дверцу, кинула книги на сиденье, потом забралась внутрь. «Это тоже машина твоего отца?» Она спросила без задней мысли, без всякого намека на иронию, но Сантиаго засмущался и покраснел. Монтсе поцеловала его, нежно коснувшись губ. «Что у тебя там?» — спросил парень. «Книги. Не могу же я сказать дома, что не иду в академию». Сантиаго улыбнулся: «Ты очень практичная девушка». — «А ты сегодня разве не работаешь?» Это уже был вопрос с подвохом, но Сантиаго этого не заметил. «У меня отпуск». Они поехали по утренней Барселоне, уже начинавшей наливаться липкой июльской жарой. Чем ближе время шло к полудню, тем сильнее солнце нагревало уличный асфальт и бетонные здания. Сантиаго не торопился — он вел машину так вальяжно, будто сидел за стойкой бара. Сегодня болтала Монтсе, ее охватила какая-то эйфория. Абсолютно все привлекало ее внимание: сирена «скорой помощи», нищий, переходящий дорогу, влюбленная парочка, прохожий, напомнивший ей дядю. Сантиаго слушал девушку и улыбался, не прерывая ее. Они проехали город с юга на север, потом с севера на юг. Позавтракали в туристическом кафе на террасе. Когда Сантиаго предложил ей подняться в парк аттракционов, Монтсе не поняла его энтузиазма.

Гора Монт-Жуик царила над портом Барселоны словно правительница огромной империи — с ее смотровой площадки открывался вид, от которого захватывало дыхание. Прежде чем выйти из машины, Монтсе подвела губы помадой, глядя в зеркало заднего вида, потом достала тушь и накрасила ресницы. Все происходило слишком быстро, у нее даже не было времени подумать. «Ты принцесса!» — восхищенно прошептал Сантиаго Сан-Роман. Монтсе почувствовала, как сжимается ее желудок. Они стояли обнявшись, и, рассеянно обводя взглядом корабли в порту, она невольно вспоминала парней, с которыми была знакома до этого. Никто из них не был похож на него. Все они казались ей незрелыми и инфантильными по сравнению с мужчиной, чья рука сейчас лежала на ее плече. Если бы она не ощущала его прикосновения, вызывавшего дрожь во всем теле, то решила бы, что это просто сладкий сон. Но это был не сон. Никто не смог бы понять, что она чувствует в эту секунду. В голове неожиданно возник образ их домика в Кадакесе. Она подумала, что столько раз бессмысленно проводила там лето, всерьез считая это место центром вселенной. «Ты умеешь плавать?» — ни с того ни с сего спросила Монтсе. «Нет, мне некогда было учиться, а ты?» «И я нет», — зачем-то соврала она.

Потом они ели сахарную вату в парке, стреляли по мишеням в тире, гоняли на маленьких машинках. Они бродили среди аттракционов, взявшись за руки, счастливые и влюбленные. Сантиаго предлагал разные занятия, а Монтсе не возражала. Когда тележка подняла их на самый верх американских горок, они обнялись так крепко, что у обоих онемели руки. Они смущались, попадая в толпу, старались пройти незамеченными мимо многочисленных туристов. Монтсе говорила и говорила. От возбуждения она всегда становилась болтливой. «Хочется курить», — в какой-то момент сказала она. Сантиаго подошел к киоску и купил пачку «Честера». Каждый раз, расплачиваясь за что-нибудь, он доставал пачку сотенных банкнот, с которыми обращался как кассир в банке. «Признайся мне кое в чем. Ты и правда богат?» — «Конечно! Я самый богатый человек на свете. Как я могу не быть им, если ты рядом?!»

В полдень Монтсе позвонила домой и сообщила, что пообедает у подруги Нурии. «А ты не должен позвонить родителям?» — «Нет, я никогда перед ними не отчитываюсь. Я вполне независимый». — «Везет тебе!» Они пообедали в дорогом ресторане. Сантиаго прилагал все силы к тому, чтобы Монтсе было хорошо, так хорошо, как никогда в жизни. Когда девушка открыла дверь своего подъезда, прижимая к груди книги, ей казалось, что весь мир вращается вокруг нее. Она обернулась, чтобы еще раз попрощаться с Сантиаго, и неожиданно увидела его лицо совсем близко. Он вошел за ней в полутьму подъезда, мягко толкнув дверь. «Что ты делаешь?» — «А ты как думаешь?!» Они поцеловались. Монтсе впервые в жизни ощутила, как мужские руки скользнули по ее телу, лаская его, как никто еще никогда не ласкал. Книги с сухим стуком упали на пол. Она с огромным трудом заставила себя все-таки пойти домой. Несмотря на дикую усталость, она все никак не могла заснуть. Даже решила не чистить зубы, чтобы вкус поцелуев Сантиаго как можно дольше оставался на губах, но запах табака был невыносим. Она всю ночь провела в полузабытьи, периодически поднимаясь и лихорадочно хватаясь за свой дневник. Утром ее волновало только одно — как бы обо всем не узнали родители.

Монтсе очень рано позвонила отцу. Поболтала немного с сестрой Тересой и мамой. Пожаловалась, как скучно сидеть на занятиях в академии, соврала, горько посетовав, что не может приехать к ним в Кадакес. И в девять тридцать уже стояла на углу около обувного, нервничая и прижимая к груди свои книжки. В тот день Сантиаго приехал на белой машине, только на другой, не на том кабриолете. Монтсе привычно забралась в автомобиль, улыбнулась, светясь счастьем оттого, что снова может быть рядом с ним. «Я не верю ни в то, что ты работаешь в банке, ни в то, что твой отец его директор». Парень явно напрягся, нажал на газ и сосредоточился на управлении. «Санти, ты врешь мне. Я ни в чем тебя не обманывала». — «Я тоже, Монтсе. Я не лгун». Девушка почувствовала напряжение и страх в его голосе. Она откинулась на подголовник и мягко дотронулась до его плеча. «Скажи мне одну вещь, Санти. Ты любил многих женщин?» Сантиаго Сан-Роман улыбнулся, стряхивая с себя напряжение: «Никого, кроме тебя, моя королева». Монтсе показалось, что она сидит под дождем из розовых лепестков. В ушах ее зазвучали птичьи трели, и сладкая дрожь пробежала по всему телу. «Ты врун, — сказала она, нежно проводя пальчиками по его руке. — Ты жуткий врун, но мне это нравится!» — «Я клянусь тебе, что не вру. Клянусь чем хочешь, клянусь своей…» Слова замерли у него на губах. Судя по тому, как изогнулись его брови, он вспомнил что-то не слишком приятное.

Следующую неделю учебники Монтсе катались на задних сиденьях самых разных автомобилей. Ей казалось, что и сама она наблюдает мир только из окна машины. Она ставила ноги на землю, только возвращаясь вечером домой. Каждый вечер, подвозя ее, Сантиаго проходил в подъезд, и они прятались в нише под лестницей из ракушечника. Там Монтсе отдавала ему всю себя без остатка. Они как безумные целовались часами, пока у обоих не начинал болеть желудок. Тысячи вопросов теснились у нее в голове, но она не решалась задать их, разрушить волшебство, царившее вокруг. Происхождение Сантиаго было вполне ей ясно. Он говорил как истинный каталонец, эмоционально и увлекательно рассказывая свои истории. Хоть он и пытался прятать руки, поломанные ногти и въевшиеся пятна машинного масла больше подходили какому-нибудь мастеру на заводе, чем офисному служащему. Но каждый раз, когда Монтсе пыталась заговорить об этом, парень замыкался, и она не могла себя заставить продолжать разговор, видя его боль. Уже дома, лежа в постели, она пыталась посмотреть на происходящее со стороны более холодными глазами. Каждую ночь она решалась все-таки прижать Сантиаго к стенке и заставить во всем признаться, но наступал момент встречи, и она боялась сделать или сказать что-нибудь, что отпугнет его.