Летний понедельник - Люси Уокер

Она была красоткой. Господи, да, красоткой. Вся такая чистенькая, а светлые волосы… такие блестящие… и это добавляло ей красоты. От нее ничем не пахло, только чистотой. Так его брат говорил.

У брата Джека Смита отродясь никаких друзей не водилось. Как только он с кем-то знакомился, новоявленные товарищи бежали от него сломя голову. Или он от них бежал. Или их отцы приходили и заявляли, что, если Джек Смит и его брат не отстанут от их ненаглядного дитяти, пусть на себя пеняют. А судьи поддакивали: «Этим мальчикам надо держаться подальше от Смита. Если их увидят в компании Смита, они сами в тюрьму попадут». Ясно? Поэтому друзей у него не было. У Джека Смита и его брата.

И с девками то же самое. Как только девки кончали, сразу говорили: «Иди домой, к своей мамочке».

Если торопились по делам, вообще внимания не обращали — даже не начинали, не говоря о том, чтобы кончить. А если были заняты и капусты — завались, то даже за деньги не хотели. «Пойди поиграй, — говорили. — Нам надо встретиться с большими парнями».

И вот в один прекрасный день появилась эта Берил Ситон. Она шла по Домейн — это в Сиднее, там, где большие деревья растут, инжир. Там еще все время девки гуляют. Только она не была девкой. Это с первого взгляда видно было. Она была милой, чистой и такой свежей. Она знать не знала, какие люди в этой части Сиднея ходят.

Да, он жил в Сиднее, когда встретил Берил!.. То есть его брат. Сюда, на запад, они совсем недавно переехали с Берил Ситон. Вот так вот.

Брат Джека Смита сидел на лавочке под большим инжиром на Домейн, а эта милашка шагала мимо. Подошла к нему и рядом села. Она наблюдала за тем, как деревья качаются, и, когда один инжир… ну, ты сама знаешь, такая маленькая коричневая штучка… упал рядом с ней, вздрогнула и вскрикнула: «Ой!» Да, прямо так, только мелодичней. И несмело улыбнулась брату Джека Смита, как будто извинялась за свою дурацкую оплошность. Натянула юбку на колени и опечалилась. И покраснела за свою глупость, потому что воскликнула «Ой!», когда инжир упал и напугал ее.

И брат Джека Смита сказал: «Все в порядке. Я тоже пугаюсь, когда они так вот падают рядом со мной». Она вздохнула и приободрилась. Потом они поболтали о парке, о том о сем. И про то, что приехал он из Мельбурна и что в Сиднее он не жил, его родственники все в Мельбурне живут. И о том, что в Сиднее так одиноко, когда все твои родственники в Мельбурне. Он не стал ей рассказывать, что сам сбежал из Мельбурна и что имя поменял и все такое.

Тут Денни решила вмешаться и прервала его рассказ.

— Значит, Джек Смит — не настоящее имя? — спросила она.

— Ясное дело. В Австралии Джеков Смитов — как овец нерезаных. Какого парня ни встретишь, как только спросишь: «Тебя как зовут?» — он «Джек Смит» отвечает, а я ему: «И я тоже».

— А как зовут твоего брата?

— Джон Смит. Вот поэтому нас все и путают. Уловила?

— Да. — Денни никак не могла сообразить, уловила она или нет.

Ей хотелось добавить себе кипятку, но она боялась прервать рассказ. Вдруг он откажется продолжить, если остановится? Джек Смит понял это и сказал:

— Я бы тоже еще чайку выпил.

Пока девушка заваривала новую порцию, он вел свое повествование. Отодвинул чашку от себя, но совсем недалеко, и не обратил внимания, а может, не захотел обращать внимания, когда Денни обогнула стол и подошла совсем близко. Ей хотелось поглядеть, есть ли у него на подбородке шрам, но она не решилась. Он мог заметить этот ее взгляд, и тогда бы все полетело к черту.

Она взяла его чашку, налила туда чаю и вернула, не глядя на него. Села на место и принялась отхлебывать из своей кружки. Оба прикурили по сигарете. Денни подумала, что он вроде бы совсем про ружье забыл.

Вышло так, что он, брат-близнец Джека Смита, рассказал Берил, как ему одиноко в Сиднее, и она призналась, что ей тоже. Правда, здесь так красиво. Как здорово, что есть этот парк и можно прийти погулять сюда. Тогда он рассказал ей, какие люди иногда в этом парке гуляют, и она была в шоке. По крайней мере, он думал, что она в шоке, но не был уверен, что она поняла, о чем он говорит. Вот такая она была. Невинная, словно цветочек полевой.

Потом они прогулялись немного, и, когда она сказала, что ей пора домой, он предложил проводить ее. Так, для разминки. Она согласилась, и он мог поклясться, что она ничего такого не имела в виду. Такая вот была девушка. Они пошли пешком в Кинемор, где она жила. У нее была маленькая квартирка в дешевом домишке, такая чистенькая… прямо как она сама. И комната у нее была странная такая. Кругом бантики. По краю кружевной занавески на окне, и над зеркалом тоже. Оно на стене висело, это зеркало. И еще там был большой диван, а в самом центре — тоже бант, здоровенный такой, голубой.

В углу стояло маленькое плетеное кресло, а в нем сидела кукла. Огромная фарфоровая кукла с копной белокурых волос. И одета она была в кружева, бантики и все такое. Он никогда ничего подобного не видывал. Но место было чистеньким. Прямо как она сама. Как эта Берил. Ну, они посидели там и поговорили: она на большом широком диване, юбка натянута на колени, а он в кресле, в противоположном углу, напротив куклы. Казалось, что в комнате их трое. Включая куклу.

Потом, когда он сказал, что ему пора, она предложила выпить по чашке чаю. И они выпили. И все время он был как в раю. Он нравился ей, этой девчонке. Она даже хотела, чтобы он остался. Он знал это наверняка, потому что до сих пор все ждали дождаться не могли, когда он уйдет. И если он не уходил, ему указывали на дверь. Или вышвыривали вон.

Ему хотелось остаться с ней, потому что он ей нравился. Такого с ним раньше никогда не случалось. А она ведь была такая милая, такая чистенькая, могла любого выбрать. Но она выбрала брата Джека Смита.

Уловила? После чая они снова пошли прогуляться, а потом она попросила его пойти с ней, потому что ей было очень одиноко и она терпеть не могла сидеть дома одна. Поэтому и куклу дома держала. Для компании.

И они вернулись. И сели на большой диван. Она начала кемарить, и брат Джека Смита обнял ее, а она положила голову ему на плечо. И уснула. Вот такие вот дела. Вот так вот все и случилось.

Брат Джека Смита никогда до этого не был счастлив. И чуть не спятил от счастья. Не важно, что он говорил, что делал, — Берил улыбалась и повторяла, как ей повезло, ведь она его нашла!

Она встречалась с ним через день, вела его к себе домой и поила чаем. Раньше такого никто не делал. Все ему пинка давали раньше. Уловила? Он о своем брате говорит, ясное дело. Так вот, этот его брат, он должен был уходить от нее в десять вечера, из-за хозяйки. Джеку это нравилось. Ему нравилось, что у нее такая хозяйка. А через день она ходила на работу. Работала на другом конце Сиднея в салоне мод. Говорила, что это очень приличное место, там одни актрисы жили и тому подобное. А она была портнихой, и, если кому надо быстренько подправить гардероб, она всегда под рукой.

И вот однажды случилась беда. Не успели они встретиться, как Берил затараторила: «Уходи и не приходи ко мне. Встретимся на нашей лавочке в Домейн в субботу. На той, на которой мы познакомились». — «Что случилось?» — спросил он.