Она танцевала любовь - Нора Филдинг

В какой-то момент, когда они ехали в ее гостиницу в Париже, у нее шевельнулось желание рассказать ему всю правду о себе. Но его высокомерие и воспоминание о разговоре с комиссаром остановили ее. Майкл мог отнестись к ее рассказу с таким же предубеждением, как и полицейский. Ведь тот тоже поверил, что она говорит правду, но тем не менее в его сознании руководство фирмой вполне сочеталось с занятием проституцией, особенно за границей. А у Майкла, не только дважды видевшего ее фривольные танцы, но и… Сьюзен покраснела. Она не смогла закончить даже мысленно начатую цепочку рассуждений. Ей стало стыдно за те страстные ласки, которые она щедро дарила Майклу и жадно принимала от него. А если бы она попыталась объяснить ему, что у той гостиницы поджидала человека, похожего на покойного мужа сестры?.. Все это не выдерживало бы никакой критики! Щеки Сьюзен, и так алевшие словно розы, стали совсем пунцовыми. Если учесть, что нескольких мгновений, проведенных ею с Майклом Ричардсоном в постели, хватило, чтобы ее сердце оказалось им плененным, то что говорить о целой ночи любви, которая была бы у нее с ним сегодня? Она растеклась бы перед ним, словно масло по поджаренному хлебу, и еще благодарила бы, что он соизволил ее мимоходом приласкать. Она стала бы его рабыней!

Быть у кого-то в рабстве никогда не входило в жизненные планы Сьюзен. Нет! Ей надо вопить от восторга, что удалось избежать столь ужасных цепей. Потом у нее есть наглядный пример. Терзания старшей сестры о покойном муже нельзя объяснить только неудачным выбором объекта любви. Кто может дать Сьюзен гарантию, что Майкл не поступит с ней подобным же образом, если он сразу начал ее презирать?

— Сью, почему ты плачешь? — послышался бас Дейзи. — Тебе до сих пор больно? Забудь его, забудь этого монстра! Я понимаю, когда какой-то орангутанг касается тебя своими лапами…

— Он не орангутанг, и он меня не насиловал. Любая женщина почувствовала бы себя польщенной, если бы он только обратил на нее внимание…

Дейзи растерянно захлопала глазами.

— Но я не понимаю тогда…

Сьюзен ее прервала:

— Я не любая… Я Сьюзен Смит и клянусь всеми своими потрохами, что мистеру Ричардсону придется немало потрудиться, если ему захочется меня вернуть. — Произнеся в пылу гнева столь странную клятву, Сьюзен рассмеялась. Хорошее настроение постепенно возвращалось к ней.

— Мистер Ричардсон? Тот самый? — еще сильнее удивилась Дейзи. — Тогда почему ты бежала от него в столь фантастическом одеянии и босой?

— А что, я должна была продефилировать по холлу отеля голой? Он спрятал мою одежду. И хватит расспросов, Дейзи.

Но секретарша не могла остановиться. Ее любопытство было сильнее приказов.

— Он тебя раздел? Сам? — впадая в ужас, спросила Дейзи.

— Нет! Разделась я сама, — произнесла Сьюзен и подумала, что представать перед мистером Ричардсоном в обнаженном виде уже стало для нее обыденным делом. Он будет более удивлен, увидев ее полностью одетой.

Чтобы как-то успокоить умирающую от любопытства Дейзи, Сьюзен пришлось немного рассказать о том, что произошло с ней в Париже. Она опустила не только повод, приведший ее к гостинице «Бенедиктин», но и свою встречу на приеме с Майклом Ричардсоном и более чем любопытное ее продолжение.

— Он явился спасти тебя! — мечтательно про шептала сипящим басом Дейзи. — Он появился как рыцарь в сияющих доспехах, как Лоэнгрин!

Дейзи когда-то в ранней юности совершила путешествие в Германию. Ее, по-видимому, на всю оставшуюся жизнь потрясли рассказы гида о Лоэнгрине. Все сотрудники фирмы знали об этой нежной привязанности Дейзи и о том, что сравнение с Лоэнгрином является высшей похвалой в ее устах.

Такси подъехало к дому Сьюзен, и она не стала ничего отвечать на этот панегирик мистеру Высокомерие.

Оказавшись у себя в квартире, Сьюзен сразу же позвонила Роберту и договорилась о завтрашней встрече, затем обратилась к Дейзи:

— Вызови Пола и Ника. Пусть они захватят с собой все наработки об игре и немедленно приезжают сюда, ко мне. А потом отправляйся в магазин и купи для меня черный парик и очки. Дейзи, тебе что-нибудь непонятно? — спросила Сьюзен, заметив, с каким недоумением смотрит на нее та.

— Нет-нет! Только вот очки. Что ты подразумеваешь под этим словом, Сью?

— Ничего постыдного. Только очки. То сооружение, что торчит у тебя на носу. Ты можешь подойти к зеркалу и посмотреть на себя. Именно то, что ты увидишь, я и прошу купить.

Пока Сьюзен принимала душ и переодевалась, Дейзи еще долго пребывала в шоке. Затем она наконец позвонила и отправилась за покупками.

Вскоре приехали Пол и Ник. Договоренность Сьюзен с Робертом Гроувом их очень обрадовала. Сообщение о том, что известный актер согласился принять участие в съемках, было встречены криками «ура!». Правда, некоторые разногласия вызвала эпоха, в которой развивается сюжет игры. Роберт в телефонном разговоре сказал Сьюзен, что его приятель — известный сценарист Голливуда — сейчас очень занят и единственное, на что можно рассчитывать, это просмотр уже готового материала.

— Франция. Замок герцога — собирательный образ Версаля и Фонтенбло. Там будут храниться сокровища и тайны, — отстаивал свою идею Ник, прикипевший навечно к Парижу и никогда в нем еще не бывавший.

Сьюзен всегда удивлялась, как удается Нику сохранять столь трогательную привязанность не только к одному городу мира, но и к одной эпохе — времени царствования короля Людовика XIV. В этом он был схож с Дейзи, любившей Лоэнгрина. Нику всегда хотелось делать игры, сюжет которых разворачивается в Париже.

— Ник, — прервала Сьюзен его восторженную оду Парижу и Королю-солнцу, — на твоем примере все безусловно поверят, что человек живет несколько жизней и у некоторых сохраняется генная память о них. Я думаю, — пошутила она, — что ты когда-то жил во Франции семнадцатого столетия. Был сыном кого-нибудь вельможи, например герцога Лотарингского…

— Незаконнорожденным, — не упустил случая подколоть Ника Пол. — Вырос в бедности у матери прачки, поубивал всех законных сыновей герцога и до сих пор ищет спрятанные в замке сокровища.

Сьюзен захлопала в ладоши.

— Прекрасный сюжет! — воскликнула она.

— Чем хуже моя идея? — возмутился Пол реакцией Сьюзен. — Тринадцатый век. Восток. Рыцари. Они бредут по сирийской пустыне, добираются до Иерусалима, попадают к жесткой и загадочной секте, сделавшей убийство своей религией. Предводитель рыцарей, человек без страха и упрека, сражается с сарацинами, выводит на чистую воду шарлатана, распознает негодяя…

— Остановись! — взмолился Ник. Это уже было. Может быть, возьмем за основу произведение Паоло Козло, который прошел путь древних пилигримов до самого Сантьяго и написал об этом книжку?

— Проехали… Уже сделано! — бросил в Ника шар Пол, но немного поумерил свой пыл, помолчал и вдруг сказал: — Новый Орлеан. История и современность. Ритуальные убийства, негритянские легенды, колдовство вуду, тайны семейных склепов… — Пол умолк, задумчиво глядя в потолок, как будто в его ровной белой поверхности скрывался уже готовый, хорошо скомпонованный и выверенный во всех исторических деталях сюжет.