Ловец видений - Сергей Лукьяненко

– Вот же угораздило, – тоскливо сказал Григ, возвращаясь в коридор.

Под потолком тускло светили редкие лампочки. Капала где-то вода. Кто-то тихо ругался вдалеке.

Надо было искать выход.

Как правило, сны похожи на слоеный торт, салат или сложный коктейль: они лежат рядом друг с другом, проникают друг в друга, пропитывают соседей, но не смешиваются. Квартал Летнего Моря неизбежно будет пересекаться с Телесной Радостью, иначе просто не может быть, если соединить вместе лето, море и обнаженные тела. Старая Школа, полная воспоминаний о взрослении и первой любви, тоже неизбежно соприкоснется с кварталом Телесной Радости, а вот Чистое Знание – никогда. Детская Площадка (не путайте со Старой Школой!) при всей своей волшебности и лучезарности имеет протяженную границу с Вечной Войной. Некоторые дети мечтают о войне и подвигах. Другие дети, увы, просто встречались с ней не в снах – и Война мучает их, не отпускает, преследует, похуже, чем ветеранов мировых и колониальных войн.

Зная законы Страны Сновидений, можно двигаться по Городу достаточно быстро и спокойно, избегая кварталов неприятных или просто ненужных, но при этом не выходя в нейтральную зону Окраины. Григ прекрасно владел этим искусством, но в любой разумной системе обязательно найдутся безумные смутные зоны. Что уж говорить о снах, которые в основе своей состоят из грез, безумия, комплексов и страхов?

Есть три Смутных Сна, которые можно встретить в любом квартале Города, на его Окраине и даже за пределами. Первый из них – Тусклые Комнаты. В самом радостном и веселом сне можно войти в помещение, где сгущается тьма. Там бесполезно зажигать свет – в лампочках умирающими светлячками тлеют нити накаливания и светодиоды, в окнах брезжит серый сумрак, спички и свечи мерцают жалкими искрами, будто испугавшись окружающей темноты. Беспричинный тоскливый страх, память древности человеческой, память низких пещерных сводов и уползающего за край небосклона багрового солнечного диска, память лучин и коптилок – вот что такое Тусклые Комнаты.

Для Тусклых Комнат Григ придумал свой способ выхода, немножко смешной, немножко нечестный, но достаточно действенный.

Вторым Смутным Сном по праву считается Нагота. Его очень любят упоминать американские писатели и кинематографисты, если им верить – то каждому человеку постоянно снится, что он оказался без штанов у школьной доски, в студенческой аудитории или на рабочем месте. Это не совсем так, во всяком случае, для менее невротичных народов. Но Нагота очень часто принимает иные формы. Человек может быть одет, но ощущать себя предельно неуютно, скованно, объектом насмешливого или недружелюбного внимания, насмешек и угроз. Нагота – это ведь не просто исчезнувшие штаны, это сконцентрированное ощущение незащищенности.

К счастью, люди с достаточно высоким уровнем самоуверенности от этого сна не страдают. Пару раз влипая в Наготу, Григ немедленно воображал себе роскошные одежды, гордый профиль, высоченный рост. Нагота немедленно рассеивалась (Григ старательно прятал от самого себя мысль о том, что повышая собственное эго, он усиливает комплексы того сновидца, в чей Смутный Сон он влип).

Ну и третий Смутный Сон – это Сонный Туалет. Вопреки названию в этом сне никто не занимается санитарно-гигиеническими процедурами. В Сонном Туалете лишь ищут возможность это сделать. Ищут – и не находят. Кабинки заняты или отвратительно грязны, в самых укромных уголках непременно попадаются нежелательные свидетели. В общем, Сонный Туалет – это страдание людей, пытающихся проснуться от банальных физиологических причин.

У Грига и для этого случая был способ выхода. Надежный, но, бесспорно, нечестный. Потому Григ обычно старался выбраться более безобидными путями.

Но сегодня он спешил. Перед возвращением к нанимателю хотелось все-таки убедиться в отсутствии Черного Замка на указанном месте.

Некоторое время Григ бродил в царстве сырой отваливающейся штукатурки, грязного битого фаянса и капающих звуков. То и дело ему попадались другие посетители, но все это был безобидный рельеф. Однако среди этого рельефа должен был быть и сновидец – тот самый, кому все это снилось, несчастный страдалец, пытающийся проснуться по зову организма.

Минут через пять Григ нашел его в одном из закоулков. Это был молодой простец приятной наружности, которую несколько портили золотые зубы и массивные дутые перстни на пальцах. Одет простец был в яркий спортивный костюм, сочетающий в себе эмблемы «Найк» и «Адидас», берцы и бейсболку с надписью «Горняк Учалы». В руке простец ловко держал двухлитровую пластиковую бутыль пива, заполненную наполовину, из которой временами отхлебывал.

Понимающе кивнув, Григ подошел к простецу со спины. Тот как раз горестно смотрел на разбитый писсуар, рыжий от солевых отложений. В обычной жизни он наверняка не побрезговал бы сломанным сантехническим прибором, а то и просто отошел бы к углу помещения. Но у Снов свои законы, и простец маялся.

Встав у него за спиной, Григ тихонько сказал:

– П-с-с-с-с…

Простец горестно застонал.

– П-с-с… – безжалостно продолжил Григ. – П-с-с…

Организм сновидца, к простейшим инстинктам которого апеллировал Григ, не выдержал и сдался. Простец издал вздох облегчения, помутнел и растаял. Забытая им бутылка пива некоторое время висела в воздухе, но потом исчезла и она.

Григ быстрым шагом подошел к ближайшей двери и распахнул ее. За ней, как он и ожидал, была не туалетная кабинка. За дверью шумел светлый школьный спортзал.

Выскользнув из Смутного Сна, Григ поскорее захлопнул за собой дверь. Теперь это была дверь кладовки, сквозь щель виднелись побитые баскетбольные мячи, спутанная сетка, сложенный бухтой канат.

Прислонившись спиной к двери, Григ осмотрелся. Да, все верно. Он попал в Старую Школу. Все получилось просто замечательно, он совсем не потерял времени.

В зале тем временем вовсю шла игра. По обе стороны натянутой волейбольной сетки играли друг с другом две команды – одна в баскетбол, другая в футбол. Причем – играли они каким-то образом друг с другом.

Стремительные, легкие фигуры игроков носились как угорелые. Часть была рельефом, но большинство – простецами. Григ даже залюбовался ловкостью и скоростью игроков, их порывом, чистым незамутненным удовольствием, которое они получали от игры. Раскрасневшиеся лица, азартные выкрики, болтающиеся при прыжках седые бороды и дряблые сиськи…

В Старой Школе, разумеется, не было никаких детей. Этот странный сон населен стариками, на исходе дней своих грезящими о молодости, о безвозвратно ушедшем ощущении бесконечной жизни впереди. Обычно старые люди в снах ощущают себя молодыми, но те, кто приходят сюда – уже смирились со своим возрастом и не прячут его даже от себя. Потому Старая Школа ничего общего не имела с той школой, на которую Григ наткнулся в квартале Телесной Радости – ее посетители успели утратить интерес к сексу и способны разве что на нежный поцелуй. Старая Школа была местом спокойным, умиротворенным и грустным, наглядно демонстрирующим каждому Сноходцу, каким будет и его собственный финал.