Волшебный театр Гримгора - Сергей Охотников

— Вот же идиот! Посмеемся над ним всласть.

Затем актер глотнул из своего наперстка, а остаток вылил в ботинки Якоба. Заржал, пошел в сторону двери, но рухнул на пол и уснул.

Тогда Николас выбрался из своего укрытия. Он был очень и очень зол.

— Вот же гад! — пробормотал мальчик и недобро рассмеялся. Мысль, пришедшая Нику в голову, сначала его позабавила, в следующую минуту он уже действовал. Достал из потайного кармана нитки с иголками, подобрал с пола еще один носок и начал пришивать ко лбу Кевина. Потом его посетила новая идея, и он свернул носок аккуратным полукругом, получилось очень похоже на ухо. Через четверть часа оно уже крепко держалось на лбу злого актера. Ник ушел спать с чувством выполненного долга. Утром мальчика разбудил дикий крик Кевина:

— Я слышу его! Я слышу! Кто ты?

Ник, потирая спросонья глаза, выбрался из своей кладовой. Кевин бегал по комнате с совершенно диким видом. Ухо прижилось на его лбу и выглядело натурально, совсем как два других уха актера. Якоб сидел на кровати с открытыми от удивления глазами. Николасу стоило большого труда не засмеяться.

— Он говорит, что грядут изменения, от которых содрогнется весь мир! — не унимался Кевин.

— Кто говорит? — невинно проговорил Ник и добавил: — Кстати, у вас что-то ко лбу прилипло.

Кевин ощупал голову, попытался оторвать ухо, но у него ничего не получилось.

— Помогите! Что это?! — заорал носатый актер.

— Похоже на ухо, — невозмутимо заметил Ник и подал Кевину отполированную до блеска серебряную тарелку. Актер посмотрелся и в ужасе отшвырнул зеркальце.

— Я же говорил, не надо клей пить, — пробормотал Якоб. — У меня до сих пор все внутрях послипалось.

— Да при чем здесь клей?! — взбесился Кевин. — Уже сколько раз его пробовали!

Потом он повернул голову, прислушиваясь к чему-то недоступному остальным, и заговорил другим, отстраненным голосом:

— Я должен рассказать всем! Они ничего не понимают! Они должны знать!

— Что мы должны знать? — поинтересовался Якоб.

Кевин посмотрел на него, как будто прикидывая, стоит ли доверять важную информацию дурачку. Актер покачал головой, отмахнулся, поглядел на Ника и снова махнул рукой.

— Нет! — сказал он убежденно. — Я должен поговорить с генералом фон Зиннером и с бургомистром! — С этими словами Кевин решительно направился к выходу. Только тогда Ник перестал посмеиваться и понял, что же натворил.

— Постой! — закричал мальчик. — Не надо ни с кем говорить!

Но Кевин не слушал, он выскочил из дома и понесся по улице с криками:

— Одумайтесь! Вы должны услышать голос. Этот мир был создан для нас, кукол!

Николас с тоской проводил его взглядом и вернулся в дом номер тридцать пять.

— Зря он меня не послушал. Как бы беды не было, — сказал мальчик.

— За Кевина можешь не волноваться! — беззаботно отвечал Якоб. — Он умный. И выкручиваться умеет. Не то что я.

Господин Иогансон поднял с пола носочный цветок и с гордостью заявил:

— Смотри, какая красота! Я подарю его Орнелле, и она пойдет со мной на свидание.

После этих слов угрызения совести по поводу судьбы Кевина больше не тревожили Николаса. Мальчик взял чудо-цветок в руки, повертел с видом знатока и заявил:

— Выглядит неплохо, но вряд ли барышне понравится, что он из носков. Кто-нибудь обязательно скажет, как это неприлично. Ты же понимаешь…

Теперь Якоб понимал. Слишком уж часто он попадал в неприличные ситуации.

— Что же делать?! — Якоб залез с ногами на кровать и обхватил руками голову.

— Я сделаю для тебя цветок. Причем гораздо лучше! — объявил Николас.

Якоб поднял голову и посмотрел с надеждой.

— Только пообещай провести меня на сцену! — решительно заявил Николас. Актер Иогансон согласно закивал. А Ник начал думать, как же смастерить цветок. Такой, чтобы над Якобом не стали смеяться.

Сначала Николас перерыл весь дом в поисках подходящей ткани. Где-то он ее видел во время уборки. Наконец, красный шелковый платок был найден. Мальчик ушел в свою кладовую и достал жестянку. Сначала он очень долго складывал материал то так, то этак, пытаясь получить что-то похожее на лепестки. Вырезать он их не мог, что усложняло задачу. После часа таких упражнений Ник придумал кое-что: он загнул углы платка вовнутрь, потом еще раз, но в другую сторону. Уже кое-что! Еще через четверть часа мальчик взялся за иглу. Так получился бутон с ярко-красными лепестками. Для его сердцевины Ник пожертвовал бело-розовую клубничную пуговицу. Стоило пришить ее, как маленькая каморка наполнилась насыщенным ароматом. Он все еще был клубничным, но стал заметно отдавать розой. Или это только показалось? В довершение работы Ник подшил к нижней части бутона свернутый в трубку отрез зеленой шерсти. В общем, когда господин Иогансон вернулся с репетиции, его ждала почти настоящая роза.

— Красота! — благоговейно воскликнул Якоб и очень осторожно взял цветок в руки.

— Орнелле понравится, — заявил Ник с убежденностью знатока.

— Она больше не будет думать, что Якоб дурачок. Она пойдет со мной на свидание.

В этот момент раздался пронзительный свист дверного звонка. Господин Иогансон не обращал на него никакого внимания, он как завороженный смотрел на цветок. А Ник не на шутку перепугался и начал искать, где бы спрятаться. Кладовую и кровать сразу проверят, а больше скрыться и негде. Свисток снова ожил. Послышались приглушенные тканью крики:

— Открывай! Я капитан гвардии!

Якоб наконец-то пришел в себя, завертел головой и побрел к двери. Ник ухватил его за рукав.

— Не выдавай меня! Слышишь, не выдавай! — закричал мальчик.

— Не выдам, — ответил Якоб, но как-то не слишком уверенно.

Ник еще раз пошарил взглядом по комнате, а потом метнулся в темную прихожую. Спрятался среди просторной одежды господина Иогансона и повис шиворотом на крюке. Тем временем Якоб открыл дверь и впустил оловянного солдатика. Они сразу прошли в гостиную, и Ник облегченно выдохнул.

— Я капитан Зенден, — представился гость. — Знаком ли вам некий Кевин Сордер?

— Он мой друг! — бесхитростно ответил Якоб.

— Плохо. Очень плохо, — покачал головой Зенден. — Господин Сордер обвиняется в смуте, неповиновении и подстрекательстве.

— Кевин, он не такой. Он хороший, — уверенно заявил Якоб. Капитан прищурил свинцовые глаза:

— А еще хороший господин Сордер утверждает, что стал слышать голоса после того, как провел ночь в вашем доме. Что скажете?

— Ну да, выпили немножко клея из столярки. За премьеру, — виновато отвечал Якоб. — Я говорил ему, не надо. Режиссер заругает. Но разве станет он меня слушать? Он ведь умный — не то, что я.