Загадка красных гранатов - Анна Устинова

— Эй, ну вы даете. Нашли время, — призвал их к порядку Луна. — По-моему, нам все-таки следует о Ваньке сейчас подумать.

— Ладно уж, — Герасим вновь опустился в кресло.

— Довер-ряй, но пр-ровер-ряй, — снова вклинился в беседу попугай.

— Марго, — нахмурился Каменное Муму. — Я категорически заявляю: или ты уберешь его отсюда, или я за себя не ручаюсь.

— Не р-рычаюсь! Не р-рычаюсь! — переиначил на свой лад явно новое для него слово попугай и с шумом затрепыхал крыльями.

— Правильно, — кивнула Варя. — Ручаться ты, Птичка, не можешь, у тебя рук нету. А рычать…

— Гр-р! Гр-р! — не дал ей договорить пернатый разбойник. — Пер-редача «В мир-ре животных»!

— Это они с бабушкой каждую неделю смотрят, — пояснила Марго. Затем, враз став серьезной, перевела взгляд на Ивана. — Все-таки постарайся вспомнить, какая она была. Это ведь очень важно.

— Сам знаю, что важно, — с грустью проговорил тот. — Эх, рассмотреть бы её тогда получше.

— Думай, Ваня, думай, — в Варином голосе послышались повелительные интонации.

— Ну-у, — от напряжения Иван так сморщился, будто съел что-то кислое. — Она была в пальто.

— Очень ценное наблюдение, — хмыкнула Варя. — Когда в феврале месяце человек ходит в пальто, а не раздетый, это крайне настораживает.

— Варвара, — сварливо прогундосил Герасим. — Ты можешь хоть раз в жизни обойтись без своих идиотских подколов? Ведь вспоминать человеку мешаешь.

— Заткнись, Васисуалий Лоханкин, — пренебрежительно отмахнулась от него Варя.

Герасим мигом встал в картинную позу и достойно ответил ей цитатой из того же «Золотого теленка»:

— «Волчица ты, тебя я презираю!»

— Пр-резираю, — с большой охотою повторил попугай.

— Вот это правильно, — обрадовался Герасим, ибо в кои-то веки выпад Птички был не по его адресу.

— Совер-ршенно пр-равильно, — даже как-то заговорщицки покосился на него Птичка Божья.

Герасим растаял и с довольной улыбкой произнес:

— Марго, а он у вас действительно вроде умный.

— Гер-расим — тр-рус, — разочаровал его в лучших чувствах умный попугай. И окончательно сформулировал собственную жизненную позицию: — Пр-резир-раю.

— Очень умная птичка! — захлопала в ладоши Варвара.

Герасим надулся.

— У этой тетки были толстые красные щеки, — неожиданно вспомнилось Ивану. — И шапка, как кастрюля, только без ручек.

— Норковая? — решила уточнить Марго.

— Я, знаешь, в мехах не очень, — признался Пуаро. — Но шапка и впрямь меховая, коричневого цвета.

— Темно-коричневого? — задала новый вопрос Маргарита. — Слушай, а пальто у неё какого цвета было?

— Шапка темно-коричневая, — отозвался мальчик. — А вот пальто… Ну, какое-то такое темное. Может, тоже коричневое, а может, зеленое. Но, кажется, точно не черное.

— Кажется или точно? — строго глянул на него Герасим.

— Слушай, ты, — разозлился Иван. — Посмотрел бы я, что тебе запомнилось в такой ситуации.

— Мне — все! — ни секунды не колебался Каменное Муму. — Потому что, в отличие от всех вас, у меня есть природная наблюдательность и аналитический ум.

Судя по огоньку, мелькнувшему в ясных голубых глазах Варвары, Герасим должен был сильно пожалеть о сказанном. Однако, на его счастье, Птичка Божья с криками: «Бабуш-шка! Бабуш-шка! Подр-руга, пр-ривет! «— косолапо понесся в переднюю.

Дверь действительно хлопнула, и до ребят донесся низкий грудной голос Ариадны Оттобальдовны:

— Ах ты, мой милый! Соскучился!

— Подр-руга! Огр-рабили! — истошно заверещал попугай.

— Кого ограбили? — всполошилась Ариадна Оттобальдовна.

А Герасим в гостиной на полном серьезе сердито сказал:

— Вот кто болтун-то.

— Ой, ребята, вы все тут, — возникла в комнате бабушка Марго. И так как она не сомневалась в огромном уме Птички Божьей, то немедленно спросила: — А что случилось? Действительно кого-то ограбили? Или он, — она взглядом указала на попугая, — просто очередное новое слово учит?

— Ну не совсем ограбили, — Иван решил, что скрывать бессмысленно. Все равно скоро весь подъезд узнает. — Просто кто-то к нам залез и все перевернул в кухне и гостиной.

— Какой ужас! — воскликнула Ариадна Оттобальдовна.

— Но вроде ничего не взяли, — скороговоркой добавил Иван.

— Бабушка, а ты знаешь, что Генриетту Густавовну вчера увезли в больницу? — Марго резко свернула в сторону от опасной для Команды отчаянных темы.

— Ка-ак? — округлились огромные, как у внучки, глаза Ариадны Оттобальдовны. Вообще, они с Марго были очень похожи. Видимо, в их роду от бабушки к внучке передавался не только мистический дар, но и внешнее сходство. — Ваня, с Геточкой что-нибудь серьезное?

— Да вроде не очень, — Иван поспешил успокоить её. — Сердечный приступ из-за гриппа. Мать сегодня с врачом говорила, и он обещал через несколько дней бабушку домой отпустить.

— Ну, слава богу, — с облегчением выдохнула Ариадна Оттобальдовна. — А уж вернется, я сама ею займусь.

Вообще-то, бабушка Марго до выхода на пенсию была совсем не врачом, а экономистом в одном из конструкторских бюро Москвы. Однако с этой, сугубо рациональной профессией у Ариадны Оттобальдовны каким-то чудесным образом соседствовал поистине мистический дар, который щедро эксплуатировали как её сослуживцы, так и многочисленные друзья. Она умела снимать любую боль, знала секрет древних снадобий, которые иногда помогали даже в фактически безнадежных случаях. А потому Иван воспринял её слова как нечто само собою разумеющееся.

— Мы ведь целую неделю с твоей бабушкой не виделись, — виновато продолжала Ариадна Оттобальдовна. — Если бы знать, что у неё грипп начался. Ну, ладно. Все хорошо, что хорошо кончается. Ребята, есть хотите?

— Да мы, в общем, вроде уже, — ответил Луна, правда, не слишком убежденно. Чувствовалось, если бы бабушка Маргариты начала настаивать, Павел не отказался бы от ужина.

— Спасибо, нам уже пора, — в отличие от него, решительно отказалась Варя.

Все поспешили в переднюю. Там Марго прошептала Ивану на ухо:

— Попытайся ещё что-нибудь вспомнить про эту тетку и позвони мне. Кажется, я знаю её. Правда, в нашем доме таких есть несколько.

— Попытаюсь, — пообещал Иван, и ребята, попрощавшись, вышли к лифту.

— Ваня, — крикнула вдогонку Ариадна Оттобальдовна. — Передай маме: я попозже ей позвоню. Узнаю, где лежит Геточка, и навещу её.

— Бабушка! Подр-руга! — хлопая крыльями, проорал попугай.

— Пошли, пошли, уже пора, — Герасим затолкал всю компанию в лифт. Он явно боялся, как бы Птичка Божья снова не выступил против него.