Слабые женские руки - Чарльз Вильямс

— Боже мой, что тут происходит?!

Он остановился как вкопанный при виде патрона, который,цепляясь за стол, с трудом поднимался с пола. Бармен смотрел в мою сторону, егомеланхоличное лицо выражало колебание. Я направил на него пистолет.

— Это пушка, старина, и она заряжена. Но я не намерен втебя стрелять. Встань лучше к стене!

Бармен отступил на шаг, видимо, раздумывая, броситься ли емуна меня или нет.

— Не советую суетиться! — предупредил яего. — Встань к стене, как сказано!

Он повиновался. Майк повалился на стол и жалобно стонал.

— Скажешь своему хозяину, что этим деломзаинтересовались действительно очень важные шишки. Только поэтому я его и неприкончил. Мне надо, чтобы ты передал ему мои слова!

Бармен ничего не ответил. Я подошел к двери. Щеколдаоказалась вырванной с мясом. Майк смотрел на меня одним глазом, из другоготекла кровь. Я вышел из комнаты и запер дверь на ключ, торчавший снаружи. Затемсунул пистолет в карман и вернулся в бар. Никто не обратил на меня ни малейшеговнимания. Я направился к выходу и вскоре оказался на улице. Вернулся к своейавтомашине, сел в нее и стал наблюдать за баром. Ждать пришлось недолго. Минутчерез пять перед входом в заведение остановился большой черный лимузин. Из неговыскочили два человека, хлопнули за собой дверцами. Лимузин тут же тронулся сместа и исчез в потоке автомашин. Доставленные им типы, не глядя по сторонам,быстро пересекли тротуар. Когда они проходили освещенную часть тротуара, я узналодного из них. Им оказался городской гангстер Бицепс Смайнофф. Другого я незнал, но внешность была типичной. Высокий, широкоплечий, со свирепой мордой ипоходкой вразвалку. Настоящий убийца, именно таких и посылают, когдакакой-нибудь чересчур любопытный парень начинает совать свой нос в дела,которые его не касаются. В паре с Бицепсом он был на своем месте. Смайноффпредставлял собой профессионального боксера, не очень удачливого, но стойкого вбою. Он очень любил хвастаться своими бицепсами. Отсюда и кличка. Я размышлял онем по пути в Парксайд. Типичный неудачник, подручный в деле, способныйисполнять любые приказания. При условии хорошей оплаты. Меня большеинтересовало, кто отдавал приказания этим двум громилам, кто готов былпотратиться, чтобы они отправились избить беднягу, который случайно принялпивной бар за кабак с девицами. Подобная малость вряд ли требовала мобилизациистоль серьезных сил.

Прибыв к себе домой, быстренько стащил с себя одежду ЧакаМайера. Оставшись в одних трусах, заварил кофе и уселся рядом с телефоном. Надобыло установить, как связаться со Смайноффом. А в Монктон-Сити, если требуетсянавести справку такого рода, следует обратиться к Сюрприз-Чарли. Это настоящийгородской справочник. Он знает все — имена, адреса, кто работает и на кого, ктоубивает и кто оплачивает убийство. В двух местах я попробовал его поймать, новпустую. Наконец разыскал в гнусном вертепе под названием «Гнездышко».

— Кто у телефона? — подозрительно спросилСюрприз-Чарли.

— Твой старый друг Престон. Это тебе что-нибудьговорит?

— Да, — ответил он по-прежнемунастороженно. — Что-то вы очень поздно звоните!

— Согласен. Но я ведь знаю; что ты полуночник. Я тебеиз дома звоню. Есть предложение: встретиться и погудеть.

— Погудеть! Да я тут вкалываю! Если не удастся набратьдвести долларов на первый заезд, Кеплер завтра занесет меня в черный список!

Чувствовалось, что он очень озабочен, и было от чего. Чарлииграет на скачках. Иногда выигрывает, иногда проигрывает. Чаще проигрывает. Онучаствует на всех скачках и не пропускает ни одного заезда. Его жизнь зависитот непредвиденной реакции лошадей, существ более капризных, нежели звездыкинематографа. Если Кеплер занесет Чарли в черный список, это означает, что онокажется не в состоянии делать ставки в нашем штате. А для Чарли это страшнеесмерти.

— Очень ты меня опечалил, мой старый друг Чарли! —искренне сказал я ему. — Могу подарить тебе десять долларов, если дашь мненужную справку.

— Вы правду говорите — десять долларов?

Я его подцепил. В мире, где вращался Чарли, десять долларовбыстро могли превратиться в сотню и даже больше. Одним словом, я протянул емуруку в тот момент, когда он тонул.

— Меня интересует Бицепс Смайнофф. Тебе известно, где унего нора?

— Сейчас подумаю, — неуверенно ответилЧарли. — Он ведь мне уши за это отгрызет! Нет, право, не знаю, Престон!

— Если Кеплер занесет тебя в черный список, твои ушитебе больше не понадобятся, — напомнил я.

— Это точно, — мрачно согласился Чарли. — Ужэто как пить дать. Значит, вас интересует Смайнофф? Хотите сообщить о нем вполицию или как?

— Нет. Только задать пару вопросов. Могу тебе дажесказать каких, если интересует.

Я знал, что подобное предложение приведет его в панику.

— Нет, — живо ответил Чарли. — Нет, спасибоуж! Ничего не хочу знать! Если много знаешь в этом проклятом городе, плохокончишь! Ради Бога, только ничего мне не говорите! Запомните лучше адрес! Унего комнатушка на Вайн-стрит прямо над харчевней для бедняков.

Я записал.

— Кому принадлежит харчевня?

— Максу Веберу. Но вы можете его вычеркнуть. Он соСмайноффом не связан.

— Да я так просто спросил. Еще один вопрос, Чарли! Акто платит Бицепсу? Меня интересуют только последние недели.

— Не знаю, нет! А даже если бы и знал, вряд ли вамсказал. Но, честно, не знаю! А вообще-то Смайнофф готов работать на когоугодно, лишь бы платили.

— И сделает что угодно?

— Ну, разумеется! Так-то, Престон. А эти десятьдолларов, как мне их получить?

Я дал Чарли адрес приятеля, который выдаст ему в любое времядня и ночи от моего имени требуемую сумму, и повесил трубку.

На следующее утро я с трудом проснулся около восьми часов.Проглотил чашку обжигающего кофе, съел бутерброд и умчался. Боб Клайн ужеоткрывал свою лавочку, когда я появился у него.

— Где он, Боб?

Боб пальцем показал мне в глубь лавочки.

— Там он. А вы часом не за ним приехали?

— А в чем дело, Боб? Он что, мешает тебе?

— Нет, — ответил Боб, пожимая плечами. — Нокогда привыкаешь жить один… Причем годами… Я думаю, даже святой Петр стал быдействовать на нервы, доводись разделить с ним жилье.

— Я тебя понимаю. Очень благодарен, что ты его приютил.В принципе сегодня вечером он должен уехать.