Дорога скорби - Дик Фрэнсис

— Ясно, — согласился я. — А как насчет ключа зажигания?

— Что? — Я задел его за живое. — Я не угонял эту машину.

— Почему же нет?

— Я же не угоняю каждую машину, которая попадается мне на глаза. И никогда не делаю этого в одиночку.

— Когда один, нет удовольствия?

— Маловато.

— Так был ли там ключ зажигания?

— Полагаю, да. Был.

— Это был просто ключ или связка?

— Не знаю.

— А кольцо было?

— Не помню!

— Тогда подумай.

— Слушайте, — недовольно сказал он, — я заметил ключ зажигания.

— Так.

— Ну, там была связка ключей. Вместо брелка была серебряная подковка с цепочкой. Маленькая подковка. Обыкновенное кольцо для ключей.

Мы взглянули друг на друга.

— Я ничего не думал об этом, — сказал он.

— Нет, — согласился я. — Ты не мог. Ну ладно, вернемся немного назад. Когда ты положил руку на капот, ты посмотрел в ветровое стекло?

— Пришлось.

— Что на нем было?

— Ничего. А что вы имеете в виду?

— Значок такси там был?

— Его же можно убрать, верно? — сказал он. — Ладно, а что-нибудь другое? Например, наклейка «Спасите тигров»?

— Нет, не было.

— Закрой глаза и подумай, — посоветовал я. — Ты бежишь. Ты не хочешь, чтобы тебя заметили. Ты чуть не врезаешься в «Лендровер». Твое лицо оказывается близко от ветрового стекла...

— Там был красный дракон, — прервал он меня. — Красный круг с драконом в нем. Не очень большой. Переводная картинка, которую наклеивают на стекло.

— Великолепно, — сказал я. — Что еще? В первый раз он сосредоточенно задумался, но ничего больше не вспомнил.

— Я ничего не скажу полиции, не испорчу тебе испытательный срок и не выдам тебя тете, но я бы хотел записать все, что ты рассказал мне. А если ты согласишься, чтобы я использовал это по назначению, ты это подпишешь?

— Ну, я не знаю. Я не знаю, почему я это все рассказал вам.

— Это может быть важно. А может ничего не значить. Но я хочу найти этого мерзавца...

«Господи, — подумал я, — я должен его найти».

— Я подпишу, — сказал Джонатан. Вероятно, он не был безнадежен.

Он повернулся на пятках и быстро скрылся в доме, не желая, чтобы его увидели в такой малопочтенной компании. Я пошел в дом куда медленнее. Джонатана не было в гостиной, где продолжали сидеть невозмутимые жильцы, старая тетушка жаловалась на ранний подъем, глухой муж через равные интервалы говорил: «Э?», а Бетти Брэккен молчала, глядя в пространство. Совершенно нормальными казались только три собаки, которые теперь лежали, положив головы на лапы.

— Нет ли у вас случайно пишущей машинки? — спросил я у миссис Брэккен.

— В конторе есть, — безразлично ответила она.

— А...

— Я покажу вам.

Она встала и провела меня в маленькую аккуратную комнатку с остатками техники, которая не производила впечатление работающей.

— Я не знаю, как здесь и что, — просто сказала Бетти Брэккен. — У нас есть приходящий секретарь, работает один день в неделю. Разбирайтесь сами.

Я поблагодарил ее, и она ушла. Под запыленным футляром обнаружилась действующая электрическая пишущая машинка. Я напечатал:

"Обнаружив, что мне трудно заснуть, я пошел прогуляться вокруг Мейнора-хауса примерно в половине четвертого утра (здесь я поставил дату). На дорожке возле ворот загона я прошел мимо «Лендровера», который был там припаркован. Машина была голубого цвета. На номер я не посмотрел. Когда я, проходя мимо, задел капот, мотор был еще горячим. В зажигании торчал ключ.

Это был один из связки ключей, висевших на кольце, с которого свисала на цепочке серебряная подковка. В машине никого не было. За передними сиденьями лежали какие-то инструменты, но я не присматривался. На ветровом стекле я заметил небольшую наклейку — красный дракон в красном круге. Я прошел мимо машины и вернулся домой".

Я сделал три копии, пошел искать Джонатана и нашел его на кухне, где он соорудил себе завтрак на скорую руку. Он забыл о своей каше, держа ложку в воздухе, пока читал написанное мной. Молча я достал шариковую ручку и вручил ему. Он помедлил, пожал плечами и подписал первый экземпляр с завитушками и росчерком.

— Зачем три экземпляра? — подозрительно спросил он, отталкивая копии.

— Один для тебя, — спокойно сказал я. — Один для моих архивов.

Один — для расследования, которое может привести нас к мерзавцу.

— А-а. Ну тогда все в порядке.

Он подписал все листы, и я отдал ему один на хранение. Джонатан остался вполне доволен своей гражданской позицией. Когда я уходил, он перечитывал свои отредактированные показания над тарелкой с овсянкой.

Вернувшись в гостиную, я спросил, где миссис Брэккен. Тетушка, жильцы и глухой муж не ответили.

Снова преодолев лабиринт и двор с мусорными баками, я дошел до поля, где увидел, что сама миссис Брэккен, зеваки у забора, ветеринар-шотландец и брат миссис Брэккен наблюдают, как ветеринарная машина въезжает на поле и останавливается рядом с жеребцом.

Ветеринарная машина для лошадей состояла из узкого трейлера на низкой подвеске, который был прицеплен к «Рейнджроверу». В ней приехали водитель и грум, привыкший обращаться с больными и ранеными лошадьми, и под успокаивающее мурлыканье заботливой Евы бедный жеребчик мучительно проковылял в ожидавшее его стойло.

— Мой хороший, родной, — шептала миссис Брэккен за моей спиной. Мой хороший, малыш... Как они могли?

Я тряхнул головой. Рэчел Фернс и четыре призовых жеребца... Как вообще кто-то смог такое сделать?

Жеребца погрузили в трейлер, ведро, в котором лежала нога, забрали, и неспешный двадцатимильный путь в Ламборн начался.

Шотландец с сочувствием похлопал Бетти Брэккен по плечу, пожелал ей, чтобы с жеребцом все было как можно лучше, вывел свою машину из ряда стоявших вдоль дорожки и уехал.

Я взялся за сотовый телефон и позвонил в «Памп», а оттуда звонок переадресовали разъяренному газетчику прямо в его дом в Суррее.

— Куда ты делся, черт дери? — взревел Кевин Миллс. — Говорят, что все звонки по «горячей линии» утыкаются в твой автоответчик, который сообщает, что ты перезвонишь. Позвонили человек пятьдесят.

— Туристы, — сказал я.

— Что?

Я объяснил.

— Предполагалось, что это будет мой день, — прорычал он. — Ты можешь встретиться со мной в пабе? Когда? В пять часов устроит?

— Лучше в семь, — предложил я.