Легенда о старом маяке - Джулианна Брандт

– Что это ты делаешь?

Гленнон резко повернулся. Перед ним стояла Таунсенд в низко надвинутом капюшоне, скрестив руки на груди. Её белая кожа отсвечивала голубым в холодном свете дня. Гленнон пригляделся к тому, что было за её спиной. Но крыс не увидел.

– Ты крадёшь мою лодку, – сказала она.

– Ну-у… – Гленнон снова оттолкнулся веслом, – скорее беру на время.

– Да ты хоть знаешь, как с ней обращаться?

Мальчик взглянул на мотор – он не знал, как его опустить. Он взглянул на вёсла – грести он тоже не умел.

– Ты хочешь попасть на маяк Призрак?

Гленнон представил маяк у себя за спиной и вспомнил про свет, мелькнувший в верхнем окне. Он постучал себя по голове. Внутренний голос сказал: «Я знаю ответы на твои вопросы».

– Я же говорила, что тебе туда нельзя! – мрачно произнесла Таунсенд.

Он снова опустил весло в воду и оттолкнулся от камней.

Таунсенд натянула капюшон. Из-под куртки, словно прядь волос, виднелся кончик верёвки.

– Значит, ты собираешься украсть мою лодку и сделать то, что тебе запретили?

В голосе Таунсенд звучала настоящая злоба. Гленнон съёжился на дне лодки, обхватив коленки, и пытался угадать, что она может натворить со злости.

– Катись из моей лодки! – в голосе Таунсенд звучала такая ярость, что Гленнон должен был бы мгновенно подчиниться.

Но он из лодки не вылез. У него не было выбора. Ему необходимо было попасть на маяк Призрак: без этого он не сможет выяснить, что же происходит с мамой.

– Не вылезу, – сказал он дрожащим голосом.

– Катись! – завопила Таунсенд.

– Вампир высасывает жизнь из моей мамы! Я доберусь до этого маяка, и ты меня не остановишь! – заорал Гленнон в ответ.

Таунсенд медленно вытянула руки. Они показались из рукавов, бледные и опухшие, словно слишком сильно поднявшееся тесто. Она метнулась вперёд, ухватилась за борт и прыгнула в лодку. А потом снова спрятала руки в рукава.

Гленнон шарахнулся. Ему хотелось спрятаться под скамейку, но он знал, что туда не поместится.

– Не люблю воров, – сказала Таунсенд. Её голос звучал необычно. Низкий и угрожающий, он напомнил Гленнону тот, что он слышал с самого детства.

Он знал, как быстро может совершиться переход от агрессии в голосе к агрессивным действиям. Он знал, как быстро гнев меняет человека.

– И я не люблю людей, которые не слушают моих добрых советов! – Таунсенд наклонилась над ним.

Гленнон дрожал, вжавшись в сиденье. Он вспомнил, как однажды папа взял его в плавание на каноэ.

«Почему тебе не нравится? – спрашивал папа во время этого путешествия. Весло не слушалось Гленнона, мышцы ныли, а от жаркого солнца болела голова. Глядя на быстро бегущую воду, он думал, не лучше ли будет утопиться. – Ты должен получать удовольствие! Я взял тебя, чтобы ты получил удовольствие! Получай удовольствие!»

Гленнон уставился на большие чёрные ботинки Таунсенд, не решаясь поднять голову и встретиться с ней взглядом. В голове у него прошлое смешалось с настоящим. Он пытался загнать воспоминания обратно в глубины памяти и не думать о них. Сейчас – это не тогда! Это не то же самое!

– Прости, – прошептал Гленнон. Он не знал, что ещё сказать. Он поднял руки, словно пытаясь прикрыться от её гнева. – Прости.

Таунсенд отвернулась. Она не ответила. Гленнон наблюдал за ней, зная, что может оставаться настороже сколько понадобится.

– И ты тоже прости, – сказала Таунсенд.

Что?! Гленнон не мог осознать, что она сказала. Она просит прощения? Никто никогда не извинялся перед ним прежде… Этого не может быть!

– Я сорвалась. – Таунсенд потёрла лоб рукой, спрятанной в рукаве куртки. – Так нельзя.

– Ладно. – Гленнон не был уверен, что это действительно «ладно». Таунсенд напугала его. Но он не знал, как ещё ответить на её извинения.

– Если ты действительно хочешь попасть на маяк, я отвезу тебя. Но предупреждаю, ехать будет тяжело.

– Я хочу поехать. – У Гленнона тряслись руки, пока он поднимался и усаживался на скамейку. Он чувствовал, что его трясёт, но хотел скрыть это от Таунсенд. – Погода ясная, и тут недалеко.

– Он дальше, чем кажется, а погода может внезапно измениться. – Таунсенд что-то повернула, и он услышал, как мотор плюхнулся в воду и завёлся с хриплым рёвом. – Не говори потом, что я не предупреждала. Держись крепче.

Лодка слегка подпрыгнула. Гленнон уселся получше, чтобы не вылететь за борт. Ветер засвистел в ушах, и мальчик вспомнил, как они плыли на пароме на остров Филиппо. День тогда был ясный и тёплый, один из тех, когда зимой уже чувствуется весна. Возникнув словно из ниоткуда, на горизонте замелькал остров Филиппо – тёмная масса среди сверкающих вод озера.

Гленнон осмотрелся. Краем глаза он заметил тень – словно смутные очертания человеческой фигуры протянули к нему руки и пытались схватить. Он отшатнулся и присмотрелся. Но там, где только что была фигура, над водой ничего не было. Мальчик оглянулся, и снова краем глаза заметил тень, хватавшуюся за края его одежды. Гленнон содрогнулся – он уже не думал о ясных тёплых днях.

– Держись крепче, – голос Таунсенд снова изменился, но теперь в нём звучал не гнев. В нём звучал страх.

На небе быстро собирались тучи, заслоняя ещё недавно ярко сиявшее солнце.

Позади возвышался маяк Ингрэм. Над островом совсем не было туч. Они все собрались над головой Гленнона. Он покрепче ухватился за края сиденья. Пальцы его словно превратились в железные крючья.

Озеро Верхнее тяжело колыхалось. Оно раскрыло пасть с пеной и трепещущими языками, и в эту пасть устремилась лодка Таунсенд.

Гленнон завопил. Крик вырвался сам собой. Ему ещё никогда не было так страшно.

– Держись! – Таунсенд старалась перекричать ветер.

– Держусь! – попытался ответить Гленнон, но получилось только «У-у-усь!».

Лодка соскользнула с одной волны и рухнула под другую.

Озеро навалилось на них со всей силы. Борта лодки отчаянно скрежетали – мальчик даже и не подозревал, что дерево может издавать такие звуки, – когда челюсти волн впивались в них.

Когда лодка взлетела на гребень особенно высокой волны, Гленнон мог бы поклясться, что увидел вспышку света на маяке и силуэт в окне – смотрителя.

Лодка перевалилась через волну, Гленнон опять вскрикнул, потому что внизу снова увидел ту же туманную фигуру. Теперь она светилась ярким, мерцающим светом. Перед глазами Гленнона поплыли разноцветные пятна. В руках у фигуры была верёвка. Она скрутила верёвку в лассо и бросила на Гленнона.

Таунсенд прибавила газу, и лодка вылетела за пределы досягаемости тени. Они снова взлетели на волну, снова рухнули вниз – и фигура с верёвкой снова была там, затягивала петлю на плечах Гленнона.