Север в сердце - Марьяна Брай

Я постоянно думала так как он говорил. Но поджилки тряслись каждую минуту, потому что здесь нет режиссера, который поругает и заставит переснимать – нас просто убьют. Я не имела права играть неуверенно – дублей у меня не будет.

Через пять минут Сига поднялась ко мне с большим блюдом, поставила его на пол. Кандалов на руках не было. Я подбежала к ней, обняла, и притянула к входной двери, оперевшись на нее спиной. Мы просто стояли и молча плакали, пока не услышали шаги по лестницам. Сига отбежала, а я уселась на свою постель и начала есть.

- Твое имя, - я сказала громко, посмотрев на открывшуюся дверь. Там стояла та женщина из женской комнаты. Видимо, это коморка для рабынь.

- Муха́ра, госпожа, она поклонилась, и встала у двери.

- Зачем пришла?

- Я должна показать вам женский дом, госпожа. Это хар, тут живет только хозяин.

- Нет, - я продолжала жевать и не смотрела больше на нее.

Она помялась и вышла, но не спустилась, а стояла за дверью, как будто боялась пойти и сказать хозяину, что я отказалась сделать то, что должно.

Сига боялась каждого шороха, и стояла сейчас белая как полотно.

- Мухара, - я крикнула в сторону двери, женщина сразу вошла. – Принесите шубу и ткани, она проводит меня к воде, мне нужно в воду, - я не знала где найти место, где нас не будут слушать.

Это заявление испугало ее еще больше, чем мой отказ покинуть эту комнату, но она вышла, и я услышала шаги. Я снова отогнула шкуры и позвала Сигу, чтобы показать ей щели, в которые сейчас был видны Гор и Драс. Они о чем-то перешептывались. Может потому, что кто-то их охраняет?

- Вы говорили им свои имена, Сига? – прошептала я своей подруге?

- Нет, они не спрашивали. Не знаю, как остальных, а меня нет.

- Сига, - я сказала громко, и увидела, как Гор и Драс подняли головы, и сразу опустили. Они не могли увидеть нас в щель, но поняли, что это я, и дали понять, что не одни.

Сига зажала рот рукой, увидев брата и боялась пискнуть.

- Где Оми, Сига?  У меня нет плана пока, и я не уверена, что мне будут верить долго, милая, но надо что-то придумать. Эта Мухара всегда с вами? Она не оставляет вас одних?

- Почти всегда. Там еще три девушки, но они смуглые, хоть и в цепях. Я им не доверяю.

- Быстро ешь, быстро, пока никого нет. Вас кормят?

- Да, рано утром нам дают теплое молоко, наверно, сразу после дойки. И вечером дают это вареное тесто.

- Ешь мясо, - я встала и подошла к двери. Как только услышала, махнула ей рукой, и села рядом с блюдом, набив рот.

Вошла Мухара с белой шубой из волка и большим отрезом. Я глазами показала, чтобы она отдала его Сиге. Та неуверенно передала и отошла. Я встала, показала Сиге, что хочу, чтобы она надела на меня шубу и после этого махнула головой на толстое покрывало, в которое куталась сама. Сига накинула его на себя, взяла ткань и пошла за мной. Мухара не отставала.

Как только мы спустились с крыльца, я повернулась к женщине и взглядом показала на каморку, она пошла в сторону двери. Ворота были закрыты. И открывать их передо мной не собирались. Я подошла вплотную, взяла сырую горсть снега и размазала надпись, которую делала в день прихода. Руки стали черными.

Охранники не знали, как реагировать. Я посмотрела на одного, потом на второго и выкрикнула их любимое «Ха», что, скорее всего, значило, что нужно что-то сделать. Позади я услышала шаги. Оборачиваться не стала. Ворота начали открывать, и мы вышли. Я понимала, что следом за нами идет их правитель – именно поэтому нам открыли ворота.

Мы молча прошли до большого бассейна, я не раздумывая, разделась до гола, разбрасывая свои вещи и вошла в воду. Легла в ней и решила просто подумать, раз поговорить с Сигой не получится. Лишь бы он не выгнал меня из той комнаты. Я оттолкнулась от стены этого маленького водоема и когда достигла другого каменного борта, повернулась и открыла глаза.

Сига стояла одна. Я глазами спросила «где он?»

- Как только ты легла в воду, он развернулся и ушел, - шепотом ответила Сига и присела ко мне. – Ты совсем его не боишься, Сири? Даже его солдаты вздрагивают, когда он начинает говорить.

- Боюсь, Сига, ты не представляешь, как я его боюсь. Расскажи мне все, Сига, как тогда, на Юге, рассказывай шепотом, а я буду петь тебе.

Я пела «С чего начинается Родина», а она рассказывала, что из леса в них стреляли, но когда они все вышли, оказалось, что ранены все наши люди. И они стреляли только в руки и ноги. У них сильные стрелы, и пробивают до самого оперенья. И руками враз их не сломать, чтобы вытащить. Никто даже не смог сопротивляться.

Их сразу увели через лес, некоторые солдаты собирали лошадей. Когда привели за ворота было уже светло. Здесь же, перед этим домом заковали в цепи, мужчин увели за ту дверь, Сигу с Оми в другую. Сломали и вытащили стрелы, замазали раны. Оми несколько дней лежала в жару, а за стеной ночью стонали мужчины.

К нам кто-то шел в тумане от ворот, я поторопилась замотаться в ткань, накинула шубу. Сига собрала разбросанные мной вещи. Перед воротами стоял хозяин этого стана и был намерен говорить. Это было видно по его лицу. Я посмотрела ему в глаза и прошла мимо в сторону его дома. Мы поднялись по лестнице и вошли в комнату. На шкурах лежали чистые штаны и туника.

Я быстро переоделась, замотала волосы тряпкой и села на кучу шкур. Сига села на полу в углу. И вошел Харкам.

- Я хочу говорить с тобой, - он чуть наклонил голову и тут же поднял ее.

- Пусть все сыновья будут с тобой, Харкам.

- Только старший!

- Нет, все, Харкам, я буду говорить со всеми. Зачем ты отдал воде харшам?

- Они сыновья ассарок, они не годятся быть воинами.

- Нужны все твои дети, Харкам, рожденные и не рожденные, только так я буду тебя слушать, Харкам, - у меня забрезжила идея, которая могла выгореть, или завалить все это дело к чертям собачьим.

Он вышел, и мы с Сигой снова напали на блюдо с мясом. Мой желудок, наконец, начал чувствовать сытость, но сердце стучало все сильнее и сильнее от страха.

Хозяин хара, как они называли поселение, никогда не стучал. Он входил в комнату, когда хотел. Я не знала – чем он занимается днем, но ночевал он всегда на своей куче шкур. Я отложила из своей кучи несколько шкур, и дала понять, что Сига будет спать здесь. Она принесла из женской комнаты гребень, которым расчесывала мне волосы. После источника они были шикарными. Я не заплетала их – это было моей ролью.

- Сига, расскажи мне, где Оми? – я не хотела думать о ней плохо, но боялась, что она выдаст меня.

- Муха́ра говорила ей с первого дня, что надо стать ассарой  и служить господину. У них это рабыня. Женщины рабыни делают всю грязную работу. Здесь есть мальчики -–светлые, как мы с тобой, но они смотрят на господина, как на Бога. Наверно их забрали совсем маленькими.