Кот, который был почтмейстером - Лилиан Джексон Браун

Квиллер подвинул спящее животное и достал старую переписку Клингеншоенов. Там не было ничего такого, что имело бы историческое или финансовое значение. Корреспонденцию, которой самое место в мусорной корзине, зачем-то хранили в ящике письменного стола. Например, письмо, датированное 1921 годом, лежало рядом с ходатайством о помощи кампании, проводимой организацией бойскаутов.

Но что привлекло внимание Квиллера, так это почтовая открытка с двумя проколами в одном углу, подозрительно похожими на следы от кошачьих клыков.

На открытке было выведено:

Пишу в автобусе. Извините, гто не попрощалась. Появилась возможность работать во Флориде… внезапно. Уехала пока в Кливленд. Выбросьте все мои вещи. Ни в чём не нуждаюсь. Хорошая работа – хорошая плата.

Ниже было написано имя, которое преследовало Квиллера вот уже десять дней, и дата – 11 июля пять лет назад. И что любопытно, на открытке стоял почтовый штемпель штата Мэриленд. Почему девушка решила ехать из Кливленда во Флориду через Мэриленд? Неясно. Квиллер также отметил, что почерк на открытке не имел ничего общего с каллиграфическими надписями на бирках.

Он оторвал бирку от чемодана в кухне и отправился на поиски миссис Фалгров. Квиллер нашел её в ампирных покоях. Вооружась суконкой и каким-то загадочным составом, она яростно атаковала мраморную поверхность стола, ножки которого были сделаны в виде сфинксов.

– Этот дом запущен до ужаса, – сообщила она, -что не удивительно. Старая хозяйка ни от кого из слуг не могла добиться толку последние пять лет. Но я сделаю что могу и приведу всё в порядок, хотя это нелегко в мои годы, когда плечо так и ломит. Эдакой боли я и врагу не пожелаю.

Квиллер сказал слова благодарности, дав понять, что ценит её труды и принципы. Затем показал бирку:

– Вы что-нибудь знаете об этом?

– Конечно. Это же я писала. Никто не пишет лучше меня. Нас учили писать так, чтобы любой прочитал. И когда старая хозяйка наказала мне отнести эти вещи наверх, я надписала их, чтобы не вышло ошибки.

– Но почему старая хозяйка хранила вещи Дейзи? Думала, что та вернется?

– Бог знает, что думала старая хозяйка. Она никогда ничего не выбрасывала. Она велела мне отнести это наверх, я отнесла, и никаких вопросов.

Квиллер прекратил расспросы, оставив миссис Фалгров с её полировочной пастой для меди, средством для восстановления мраморных поверхностей и английским воском. Сам же он пошёл писать ответы на поступившие письма. В полдень почта хлынула лавиной и вновь затопила холл. Как будто её доставляли сразу два почтальона. Коко выбрал открытку с объявлением об открытии нового ресторана, предлагающего дары моря, и письмо от тещи Роджера. Она писала:

Дорогой Квилл!

Довольны ли Вы новым образом жизни? Не забывайте, что до Мусвилла всего-то тридцать миль. Приезжайте как-нибудь. Я собираю чернику для пирогов.

Милдред Хенстейбл

Она была соседкой Квиллера, когда тот жил в хижине на берегу озера, и он помнил её как щедрейшее существо, влюбленное в людей. Квиллер позвонил ей и немедленно сообщил, что принимает приглашение. И не только ради её вкуснейших пирогов, но и потому, что она преподавала рисование Дейзи Малл.

В следующий полдень, ведя автомобиль к побережью, он сразу же почувствовал перемены в окружающем мире, которые делались тем значительнее, чем ближе он подъезжал к озеру, и проявлялось это не только в буйстве растительности и свежести ветра, но в общем духе свободы и покоя. Эта самая магия и привлекала туристов в Мусвилл.

Летний коттедж Хенстейблов стоял над озером стол под зонтиком уже был накрыт к маленькому пиршеству.

– Милдред, ваш черничный пирог – само совершенство, – простонал Квиллер.

От удовольствия она рассмеялась:

– Не забывайте, я преподаю не только рисование, но и домоводство. В нашем школьном округе учитель должен быть мастером на все руки. Мы и девочек тренируем в волейбольной команде, и руководим театральным кружком у старшеклассников.

– Вы помните ученицу по имени Дейзи Малл?

– Как не помнить! Я возлагала на неё большие надежды. А почему вы спрашиваете?

– До своего исчезновения она работала у Клингеншоенов, и я обнаружил кое-какие её творения.

– Дейзи была талантлива. Вот почему я так огорчилась, когда она бросила работу. Очень редко подобные дарования созревают в Мускаунти. Тут ведь всех интересует только спорт, да как поднять семью и что показывают по телевизору. Дейзи бросила школу и внезапно исчезла из города.

– И куда?

– Не знаю. Она ни с кем не откровенничала, даже с матерью… Хотя это легко понять. И что вы обнаружили?

Квиллер обрисовал увиденное.

– Любопытно было бы взглянуть. На самом же деле я бы хотела и дом посмотреть, если не возражаете. Роджер говорит, это грандиозное зрелище.

– Думаю, это легко организовать… Не вернулась ли Дейзи к матери?

– У миссис Малл проблемы со спиртным. Молодой девушке довольно трудно жить бок о бок с алкоголичкой… Пожалуйста, угощайтесь!

Он отказался от третьей порции черничного пирога, напомнив себе, что миссис Кобб обещала приготовить на обед жаркое из барашка с клецками и кокосовый торт.

Квиллер вытащил из кармана почтовую открытку: – Я нашёл это дома. Послано пять лет тому назад. Дейзи направлялась во Флориду.

Милдред взглянула на обратный адрес и слегка нахмурилась. Затем перевернула открытку, дважды прочитала написанное и покачала головой.

– Квилл, это определенно не рука Дейзи. Не её почерк.

Квиллер сидел в шезлонге на террасе коттеджа Хенстейблов и смотрел на озеро. По синему небу плыли облака, а волны мягко накатывались на пляж, но мыслями он находился далеко отсюда. Зачем кому-то понадобилось извещать старую хозяйку о планах Дейзи? У него были кое-какие догадки, но информации не хватало.

– Почему вы уверены, – спросил он Милдред, – что открытку писала не Дейзи?

– Это не её почерк и не её правописание. Она никогда не написала бы «пишу» – только «пешу», а в слове «до свидания» употребила бы мягкий знак. В рисовании она была сильна, но в орфографии…

– Вы её хорошо знали?

– Позвольте мне кое-что рассказать, Квилл. Для учителя, настоящего учителя, высшей наградой является открытие самородного таланта, затем воспитание и формирование его. Я много работала с Дейзи, пытаясь расширить её горизонты. Я знала, что она могла подучить стипендию и зарабатывать на жизнь искусством. Это был бы гигантский шаг вперед для того, кто носит фамилию Малл. Она выработала своеобразный почерк, вернее сказать, изобрела. Трудно читается, но приятно смотреть. Так что я-то уж знаю: она никак не могла написать эту открытку.