Ночь подарков и желаний - Мария Жукова-Гладкова

– А не нужно. Живи одним днем. Дед Мороз внезапно заявился – отлично. Мужик голый в балконную дверь постучал – прекрасно. Какие приключения! Чеченец в квартиру влез – супер! Будет, что в старости вспомнить! Кстати, говорят, они не носят нижнего белья.

– Что?!

– Ты даже не посмотрела? – искренне удивилась Валентина. – А вообще я слышала, что чеченцы – классные любовники. И не пьют. Вот я бы на твоем месте…

Мы обе рассмеялись. Настроение улучшилось. Юлианка в основном смотрела в окно, но иногда болтала с нами. Дорога пролетела довольно быстро.

Вскоре Валентина уже тормозила перед будкой охраны при въезде в элитный поселок.

Дорогу преграждал шлагбаум. Дядька в будке какое-то время нас придирчиво рассматривал сквозь стекло, вернее, не нас, а машину. На таком старье в этот элитный поселок, видимо, и домработницы не приезжают.

Валентине это ожидание надоело, и она надавила на клаксон. Дядька вылетел из будки мгновенно. Вероятно, испугался претензий жителей поселка. Вдруг у кого-то нервный срыв случится от гудка Валькиного клаксона, больше напоминающего сигнал воздушной тревоги.

– Ты чего себе позволяешь?! – заорал он. – Здесь люди приличные живут, а вы тут приехали невесть откуда… Гудите, как в своей деревне, понимаешь…

Валентина молча вышла из машины и уперла руки в боки. Потом «сказала» дядьке все, что она о нем думала.

Валентина наорала на охранника, заодно пар накопившийся выпустила. Для организма полезно.

– Вы к кому? – устало спросил охранник охрипшим голосом.

– Вот с этого и надо было начинать, – заметила Валентина тихо и спокойно. Она не охрипла. У нее глотка прекрасно натренирована.

Я поняла, что мне лучше вылезти и объяснить ситуацию.

Охранник меня сразу же узнал. Вот что значит профессиональная память! Он заглядывал в машину, когда меня сюда привозили для подготовки поминок. И я ему еще какой-то сухой паек заворачивала.

Я объяснила, что мы никак не можем дозвониться до Анжелы и беспокоимся. Мало ли что…

Дядька сказал, что сейчас посмотрит журнал, в который они записывают все приезжающие и уезжающие машины, и удалился в будку.

– Здесь она, – вылез дядька из будки. – Ее мужчина привез на джипе. Он с вашей работы, как я понял. Он здесь часто бывал.

Я кивнула. Значит, Петр Петрович.

– А он здесь долго пробыл?

– Нет, – покачал головой охранник. – Меньше десяти минут.

Интересно, что же тогда с Анжелкой?

Из машины вышла моя дочь и заявила, что хочет лепить снежки. Здесь снег хороший, не то что у нас во дворе.

– А в дом позвонить вы можете? – спросила я у охранника. – Вы каким-то образом связываетесь с жильцами, когда к ним гости приезжают?

– Да, у нас тут система типа ваших домофонов, но более совершенная.

Я попросила дядьку позвонить. Почему он раньше этого не сделал? Или его обо всем отдельно надо упрашивать?

Оказалось, что он позвонил, но на звонок из будки охраны никто не ответил.

– Ладно, проезжайте, – вздохнул охранник. – На самом деле, мало ли что… А ребенок пусть у меня побудет. Как тебя зовут? Давай полепи снежки, пока мама в гости сходит.

– Я тоже в гости, – заявила Юлианка. – Чтобы знать, к чему стремиться.

Дядька обалдело посмотрел вначале на Юлианку, потом на нас с Валентиной.

– Не понял, – сказал он.

– Ребенок живет со мной в однокомнатной квартире, в которой еще я родилась, – пояснила я охраннику. – А тут сами знаете что.

– А-а-а… – протянул дядька и открыл шлагбаум.

Мы сели в машину, и Валентина тронулась с места. Вскоре мы припарковалась перед домом Истомина.

– И почему мужики с такими домами достаются не нам? – задала вопрос Валентина, ни к кому конкретно не обращаясь и не ожидая ответа. Она осмотрела дверь и повернулась ко мне: – Здесь звонок есть какой-нибудь? Я что-то не вижу.

– Нет вроде бы. Петр Петрович стучал.

Валентина ударила кулаком по двери и чуть не рухнула лицом вперед – входная дверь под ударом ее мощного кулака открылась. Анжелка не могла не запереться! Или ее нет?

– Заходи, – подтолкнула я Валентину. – А вообще, лучше побудь с Юлианкой. Я сама схожу. Я дом знаю.

– И тут полно твоих отпечатков пальцев, – добавила Валентина.

Мы переглянулись.

Валентина подхватила Юлианку и повела ее лепить снежки.

Я вошла в дом и позвала Анжелу. Ответом мне была тишина. Полная тишина, какая бывает только в нежилом доме…

Я зажгла в коридоре свет, потом заглянула на кухню – и замерла на месте. От моей уборки не осталось и следа. Все емкости были опорожнены на пол. Смешались соль, сахар, какие-то крупы, словно мачеха готовила фронт работ для Золушки. Часть посуды была разбита, небьющиеся кастрюли валялись на полу.

Здесь явно что-то искали.

Те парни говорили про документы. Но не могли же документы искать в крупах и сахаре? Или они на дискете? А может, воры искали коробку с двойным дном?

Это мы с Анжелкой искали бумаги… Мы не сообразили, что может быть что-то другое, а воры сообразили.

Но где Анжелка?

Я еще раз позвала ее. Нет ответа.

Я бросилась на поиски. Ей же, наверное, нужна помощь! И почему я не приехала раньше?

Что-то искали во всем доме. Здесь все было вверх дном – содержимое шкафов выворочено наружу, посуда, вазы разбиты, цветочные горшки расколоты…

Анжелка лежала на кровати в гостевой спальне, где в свою единственную ночь в этом доме спала я.

Она была мертва. У нее из спины торчал большой кухонный нож.

Бедная девочка! Такая молодая! Такая красивая! И за что погибла-то?!

Потом я внезапно вспомнила про еще одного человека, который оставался в доме.

Гриша. А с ним что?

Тумба в коридоре вроде бы не сдвинута с места. По крайней мере, я не заметила никаких перемен. Значит, Гриша еще в подвале? То есть правильнее будет сказать, в комнате под домом.

Я бросилась вниз, отодвинула тумбу, отбросила в сторону ковровую дорожку, открыла крышку.

– Гриша! – крикнула я истошным голосом.

– Ну наконец-то вспомнили, – донесся до меня слабый хриплый голос. – Знаешь ли, удержание человека в заложниках…

Из подвала попахивало. Конечно, человек не мог столько терпеть.

– Гриша, Анжелку убили! Ты слышал что-нибудь?

– Чего?!

– Погоди, я тебя сейчас освобожу!