Чтоб человек не вымер на земле… - Сергей Владимирович Киреев

на суше,

Верчусь на песке у ручья!»

«Сиди, — было сказано, — слушай,

Когда-то таким же и я

Отчаянным был и азартным

И малость немного дурным,

А кончил обширным инфарктом,

И, кстати сказать, не одним.

Пока голова не окрепла,

Ты сил понапрасну не трать,

Не лезь без напарника в пекло,

Чтоб кучкою пепла не стать».

«Не понял я ваших историй», –

Ответил стажёр невпопад.

«Не понял? Сходи в крематорий.

Там быстро тебе объяснят,

На кладбище можно, там тоже

Немало смышлёных ребят

Покоится с миром, но всё же

Не надо тебе в этот ряд

Без крайней нужды становиться,

Ищи себе правильный путь,

Зарезанной курицей-птицей,

Подстреленным зайцем не будь!

И помни ещё: их навалом,

Придурков вокруг и растяп».

Порезан был, позже узнал он,

И трижды прострелен Потап.

Не ради какой-то забавы

Потап это всё говорил.

Однажды во время облавы

Напарник его не прикрыл.

Уж лучше вообще в стороне бы

У стенки стоял, словно стул,

Он даже и трусом-то не был,

Не вовремя просто зевнул.

Короче, теперь у Потапа

Душа, как зашитый карман.

Мозгов не теряй тот растяпа,

И он бы сейчас не хромал.

«Давай-ка мы часики сверим, –

Потап продолжал инструктаж, –

Не вздумай шутить с этим зверем,

Уж будь так любезен, уважь!

Таких обходи стороною

В работе, в совместной гульбе, –

Оружие ближнего боя

Всегда у него при себе.

И, если чего, то впустую

Он тратить не любит слова, –

Вот так вот его аттестует

Секретная наша молва.

У нас уже сотканы сети,

И пусть он, зараза, не прост,

Там наши с утра его встретят

И сядут тихонько на хвост.

А дальше от точки до точки

Кто надо по следу пойдёт,

Весь сбыт отследить по цепочке

Мы сможем без лишних хлопот.

При этом не так уж и мало

Мы знаем о вкусах его,

О том, что горилку и сало

Он любит сильнее всего.

Наверно, сперва он немножко

Слегка попетляет в толпе,

А после уже у окошка

Расслабится в мягком купе.

Найди ещё парня задорней,

Он сотку себе самому

Накатит и шторку задёрнет,

И поезд умчится во тьму,

Кряхтя, словно старая кляча,

И всё, будь здоров, сукин сын!

Несложная, в общем, задача,

Но помни: ты будешь один.

Сынок, не криви свою рожу,

Опасен наш мир и жесток,

И помни, — Потап подытожил, –

Пока ты один — ты никто.

От этого не отвертеться,

И пусть, словно в стену шуруп,

Войдёт тебе формула в сердце,

Что мент без мозгов — это труп».

Стажёр согласился, но всё же

Не скажешь, что был очень рад:

«В игрушки играться, похоже,

Они тут со мною хотят!»

С души этот мутный настрой свой

Никак он не мог соскрести:

«Подумаешь, тоже геройство –

Объект, как корову, пасти!»

Он на задание поехал на метро,

И смех скрипучий холодил ему нутро,

Мол, что у вас там, нету тем поинтересней?

Вокзал. Платформа. Шум и гам, гудки-свистки,

Народ снуёт, как в минералке пузырьки.

Эй, где ты, гад проклятый? Нету! Хоть ты тресни!

Двенадцатая глава

А, вот же он, гуляет по перрону,

Как на букашек, смотрит на людей,

Высокий, важный, кепка, как корона,

Мол, я-то знаю, кто здесь всех главней!

Ну вот и всё. Минута до отправки,

Ну вот и прозвенели три звонка,

И местный пёс пролаял из-под лавки:

«Эй, вы, привет! Поехали! Пока!»

И он сейчас умчится, этот «скорый».

Объект с заветной сумкою в руке

Уже вошёл в вагон, и у стажёра

Как будто что-то щёлкнуло в башке,

Как будто накатило что-то свыше,

И он, ведомый ангелом своим,

Внутри себя отчётливо услышал:

«Не упускай его. Иди за ним!»

Вот так, мои ребятки дорогие, –

Стажёр, обычно весь такой орёл,

В глубоком сне как будто, в летаргии

К соседнему вагону подошёл.

Там проводник — холёный, разодетый,

В фуражке, в форме, чистый полицай!

«До Питера возьмёшь? Я без билета.

Десятку дам». «Нормально. Залезай!»

И он рубли собрал свои наощупь

В кармане куртки, сразу чтоб отдать.

Чем рожа вороватее, тем проще

С ней шкурные дела свои решать.

Плохой вагон, разбитый, всё не в кассу.

На ствол нагана руку положа,

Стажёр под стук колёс тихонько трясся

На третьей полке вместо багажа.

И мысли его путались и плыли:

Эй ты, балбес, со мною не шути,

Хлебай свою горилку из бутыли,

И хрен ты где соскочишь по пути!

Мои труды окупятся сторицей,

И, значит, я срублю свою маржу,

Я от Москвы до северной столицы

Его негласно сам сопровожу.

Вот так вот, мол, с рук на руки примите,

Я глаз с него в дороге не спускал,

Хотите, сразу к чёрту застрелите,

Хотите — с корабля его на бал,

С вокзала прямо, если быть точнее,

Отправьте — в КПЗ, в СИЗО, в дурдом,

Пусть ёрзает там, сволочь, как умеет,

Мы всё равно за шкирку их возьмём!

Меня отметят: ловок ты и прыток,

Да вроде бы и в тактике не слаб,

Вот в этом и маржа моя, прибыток,

Что мне спасибо скажет сам Потап!

И он ворочал сонной головою,

И вот уж полдороги позади.

Короткая стоянка. Бологое!

И, кто уже приехал — выходи!

Внутри стажёра тренькала как будто

Какая-то дурацкая труба.

Его вагон почти уже минуту

Стоял вблизи фонарного столба.

Нормальный столб. Ни овощем, ни фруктом

Его ты никогда не назовёшь,

И лишь витает в воздухе вокруг там

Какая-то невидимая дрожь.

И чья-то тень в сторонку проскользнула.

Да ладно уже, едем, чёрт бы с ней!

Но снова будто током тряхануло

Стажёра от затылка до ступней.

Какая тень? Курьер тот самый в спешке,

Что только что под боком рядом был,

Сорвался, соскочил, ушёл от слежки,

Он хвост на всякий случай обрубил!

Уже состав размеренно качался.

Стажёр, скользя спросонья, как по льду,

С безумной рожей к тамбуру примчался

И из вагона прыгнул на ходу!

Не дай нам Бог так жёстко приземляться.

Он рухнул, покатился, снова встал,

В падении сумев сгруппироваться,

При этом даже связки не порвал.

Пустой перрон. И стрелки циферблата –

Два острых и тяжёлых тесака –

Сигнал нам всем: за всё придёт расплата.