Россия и Китай. Две твердыни. Прошлое, настоящее, перспективы - Олег Матвейчев

В 1950 г., на пике «охоты на ведьм», Цянь Сюэсэнь он был отстранен от работ и пять следующих лет провел под домашним арестом. В сентябре 1955 г. китайцы выменяли Цяня на американских военнопленных – участников Корейской войны. Уже на следующий год коммунистический Китай имел собственную ракетно-космическую программу и приступил к строительству космодрома в Цзюцюане.

Тем временем США, потерпевшие поражение в Корейской войне, продолжали стягивать Китай в «кольце анаконды». Американские военные базы появились в Южной Корее, на Окинаве (Япония), в Сингапуре, в Таиланде, на Филиппинах. Раздражающим фактором для материкового Китая стал Тайвань, куда после социалистической революции 1949 года бежал Чан Кайши. США развернули на острове свои военные базы, гоминьдановское правительство получало от Штатов огромную экономическую помощь, сопоставимую с вложениями в КНР Советского Союза – в сумме она составила более полутора миллиардов долларов.

Свои действия США оправдывали воинственными высказываниями Мао Цзэдуна в духе «Мы обязательно должны заполучить Юго-Восточную Азию, включая Южный Вьетнам, Таиланд, Бирму, Малайзию, Сингапур»[90] или «Через л лет мы непременно построим крупные корабли и будем готовы к высадке в Японии, на Филиппинах и в Сан-Франциско»[91]. Вашингтонские стратеги, впрочем, не могли не понимать, что слова Великого кормчего – не более чем риторика: воевать с сильным противником в ту пору Китай не имел ни военной, ни экономической возможности.

Вашингтон подчеркнуто признавал кабинет Чан Кайши как единственно законное правительство Китая. С КНР же у Соединенных Штатов не просто не было дипломатических отношений – в ее отношении отсутствовало само понятие дипломатии. Показателен демонстративный отказ Даллеса пожать руку Чжоу Эньлаю на Женевской конференции 1954 года по Индокитаю.

Потепление отношений между Вашингтоном и Пекином пришлось на то самое время, когда ясно обозначилось военное превосходство СССР, а сами Соединенные Штаты, увязшие в болоте Вьетнамской войны, переживали очередной экономический и политический кризис. На этом фоне резкое обострение отношений между Советским Союзом и КНР, дошедшее в 1969 г. до прямых военных столкновений, было на руку Америке.

Генри Киссинджер, советник по национальной безопасности президента Ричарда Никсона, поставил на то, что налаживание американо-китайских отношений, во-первых, предотвратит возможное «усмирение» Китая Советским Союзом по чехословацкому сценарию (которое привело бы «к восстановлению столь опасного китайско-советского блока, монолитный характер которого внушал такой страх в 50-е годы»[92]), а во-вторых, заставит советское правительство пойти на уступки в вопросах разоружения[93].

В марте 1969 г. произошел вооруженный инцидент на советском острове Даманский на реке Уссури, в мае – в окрестностях небольшого поселка Дулаты, а затем – в районе озера Жаланашколь на казахской границе. А уже в июле 1969 г. США предприняли серию односторонних инициатив в отношении Китая, в частности, сняв запрет на поездки американцев в КНР, разрешив американцам ввозить в Соединенные Штаты китайские товары на сумму в сто долларов, а также начав продажу зерна в Китай. 8 августа 1969 г. госсекретарь США Уильям Роджерс разъяснил в своей речи суть этих инициатив: по его словам, они призваны «помочь напомнить людям континентального Китая о нашей исторической дружбе с ними»[94].

Американские спортсмены фотографируются на фоне Великой китайской стены. Обложка журнала Time.

В начале апреля 1971 г. по мировым СМИ пронеслась сенсационная новость: китайское правительство за своей счет пригласило посетить КНР американскую сборную по настольному теннису, находившуюся на чемпионате в Японии. 11–17 апреля американские спортсмены провели несколько матчей с китайскими коллегами, побывали в Летнем дворце и на Великой китайской стене, смогли увидеть жизнь Китая изнутри. Это был первая американская делегация, посетившая КНР с момента ее образования в 1949 г.

Выбор именно этого вида спорта был неслучайным – пинг-понг считался национальной гордостью китайцев. Сам Мао Цзэдун придавал пинг-понгу огромное, едва ли не государственное значение. В январе 1965 г. он опубликовал рецензию на статью Су Иньшена «Как играть в настольный теннис», где призывал китайцев учиться по этой статье политике, экономике и военному делу и овладевать диалектико-материалистическим методом[95]. В свою очередь, американским дипломатам казался символичным сам смысл этой нехитрой игры. «Почему мы тогда выбрали пинг-понг? – вспоминал впоследствии Генри Киссинджер. – Наверно, потому что этот спорт напоминает само искусство дипломатии – умело перекидывать шарик друг другу и не давать ему упасть»[96].

Киссинджер посетил Пекин с тайным визитом вслед за мастерами пинг-понга – в июле 1971 г. Он пообещал, что США откажутся от политики изоляции Китая, похлопочут о восстановлении членства КНР в ООН, и в знак серьезности намерений передал снимки советских военных объектов, сделанные американским спутником. Вторую поездку – в октябре 1971 г. – Киссинджер посвятил обсуждению деталей грядущего визита в КНР президента США Ричарда Никсона.