Чудики, или Сказания о чудных деяниях - Евгений Зернов

– Вертолет, миленький, забери меня отсюда, – прошептал Царь.

Но на крыше было пусто. Он нашарил выключатель и включил фонарь. Стало немного светлее и радостнее. Через несколько секунд фонарь ярко вспыхнул и с треском погас. Стало темнее прежнего. Луна спряталась от Царя за тучу. С неба закапали холодные капли дождя. Царь заплакал и побежал в свою спальню в самом дальнем конце третьего этажа. В спальне было светло и уютно. Царь с ногами забрался на кровать, обхватил своего любимого плюшевого тигра и с головой накрылся одеялом.

Ему чудилось, что кто-то стучит в дверь.

– Кто там? – жалобно прошептал Царь.

– Это я, Ржавая Вода! – раздался громогласный голос.

Дверь стала сотрясаться от сильных ударов.

Царю показалось, что у него перестало биться сердце. Он вздрогнул и…

… и проснулся. Он втянул в себя ставший тугим воздух и вытер выступивший на лбу пот.

– ЖКХ, – грустно подумал он. – Птица тройка, кто тебя выдумал?

Однажды чудик ПростоФиля полез в погреб.

Там хранилась гордость его жены – компоты, соленья и варенья. Все лето заготавливала. Урожай с собственной дачи.

Спустился чудик по крутой лестнице. В погребе тихо, прохладно. Сырость чувствуется. Застоявшийся воздух. Давно не проветривалось тут. Провоняло.

Сделал чудик шаг в темную глубину и чуть не подскользнулся.

Включил фонарик, посветил. Ага, банка с вареньем лопнула. Варенье растеклось густой лужицей. У чудика ботинок вляпался и теперь неприятно ко всему лип.

– Ишь ты, лопнула, – подумал чудик. – Надо бы прибраться тут. Осколки стекла. Липкое дерьмо. Не так то просто отмыться еще.

А потом подумал: сейчас одну банку уберу – завтра вторая лопнет. Надо бы проверить – что здесь вообще происходит? Проредить, так сказать. Почистить Авгиевы конюшни.

Закатал чудик рукава и стал по полкам шарить.

Вот банки с солеными огурчиками. Ой, а это что крышка вздулась?

Чудик вскрыл проржавевшую крышку и отпрянул от едкого тухлого запаха. Огурцы стали вялые, белые и явно протухли. Уксуса, что ли забыла добавить?

Он отставил банку в сторону и стал шурудить дальше. Отобрал еще несколько подозрительных.

Перешел к томатам. Сочные, вкусные. Съел бы прям на месте! А что, может и впрямь полакомиться?

Он отобрал несколько лучших банок, чтобы взять их домой. Остальные пусть стоят, дожидаются своего часа. Если не взорвутся, мы их семьей съедим. У нас семья большая, прожорливая. Одна банка за один присест.

Чудик перешел к другой полке. Здесь стояли компоты в больших трехлитровых банках. Яблоки с черноплодкой, доверху залитые божественным нектаром жидкости. Вот вишневые. Вот из кусочков груши. Вот из абрикосов.

Чудик улыбнулся. Ждите, ждите. Придет час, и вас выпьем!

Полкой выше стояли варенья. Вот еще малиновое с вскрытой крышкой. Даже не знаю, что с тобой делать. И выбросить жалко, и есть противно. Вон, облепиховое, на удивление, все целенькое стоит.

А вот грибная икра плесенью покрылась. Еще чего доброго, отравишься. На свалку их все. Благо, немного заготовили. Одно слово – грибы.

И с квашеной капустой банки стали мутные, непрозрачные. Свежая-то капуста, как на зубах хрустела!

Вычистил чудик погреб. Стоит, довольный. Вот оно, мое богатство! Пусть хранится до поры до времени.

Красота! Вот что значит, потрудился на совесть!

Чудики были загадочными личностями.

Никогда нельзя было угадать, с кем ты разговариваешь на самом деле. Что у него за истинная сущность.

Вот обычный инженер. Ты десять лет работаешь с ним бок о бок и совершенно случайно узнаешь о том, что он пишет пронзительные стихи. И что его истинное призвание – это писать стихи, а не быть инженером. Он ходит на работу лишь для того, чтобы заработать себе на пропитание. И если бы стихи приносили деньги, он бы ни за какие коврижки не занимался инженерией.

Другой чудик – обычный программист. Пишет программные коды. Но в душе он великий путешественник. Пока ему удается ходить в походы только во время ежегодного отпуска. Но даже в эти отчаянно короткие периоды воли он сумел подняться на несколько сложных вершин.

Третий чудик – бухгалтер. Как говорят, сводит дебет с кредитом. Суммы, проводки, сальдо. Но стоит ему выйти с работы, как он превращается в Фотографа с Большой Буквы. У него есть профессиональный фотоаппарат, на котором ему удавались редкие по красоте снимки. Да, он пока не выставлял их на всеобщее обозрение, они просто пылятся в компьютере. Но когда-нибудь… Он наберется смелости бросить свою опостылевшую работу и займется настоящим Искусством.

Четвертый чудик занимается проектным финансированием. А дома, в солнечные выходные пишет картины маслом. В душе он мечтает, что когда-нибудь его картины оценят, их выставят в лучших галереях мировых столиц, они будут продаваться за миллионы. Он продаст свою панельную квартирку на окраине ужасного города и купит маленький уютный домик на берегу бескрайнего бирюзового моря. И продолжит каждый день заниматься любимым делом.

Пятый чудик врач в поликлинике. Но у него есть дача, где он проводит летом все свободное время. Он занимается селекцией цветов и ему уже удалось получить изумительные по красоте оттенки тюльпанов.

Шестой чудик торгует спортивными товарами и одеждой. Но, как только оказывается дома, он берет в руки свою волшебную скрипку. Он начинает играть и переносится в удивительные миры непередаваемых грез.

Седьмой чудик – журналист. В ворохе дней он все думает и думает о том, как ему подступиться к написанию своего великого романа.

Они все находятся в кандалах общепринятых норм поведения. Они все в рабстве общественных обычаев и рутины.

Их таланты скрыты очень глубоко. Как сладкая мякоть внутри толстой арбузной корочки. Как кочан капусты, обернутый многослойным покрывалом.

Никто из них не становится выдающимся поэтом, актером и певцом.

Они тихо проживают свою жизнь бухгалтера, мечтая о великом будущем.

Они выходят на пенсию в должности главного бухгалтера.

И умирают с горьким сожалением о неоцененном, нераскрытом таланте.

Жили себе чудики, не тужили. Ходили, улыбались солнышку.

Как вдруг однажды, ни с того, ни с сего, прорвало канализацию.

Может быть, труба проржавела, а может, нерадивые строители траншею рыли. Сторонники мирового заговора все на заморских диверсантов валили. Дескать, они, подлые, заваруху устроили.