Научить тайнам любви - Мишель Смарт

— Считай, что да. Потому что, если ты не вернешься со мной в Монте-Клер, у меня не останется выбора. Не хочу тебе угрожать, но…

— Тогда не угрожай.

— В моем кабинете ведется постоянная видеозапись.

— Это шантаж.

— Да, но что мне остается? Mon pappillon, я не позволю твоей семье разрушить все, что я годами создавал. На личную репутацию мне наплевать, но профессиональная кое-что для меня значит. Я не позволю, чтобы ребенок считал меня преступником. И еще я хочу, чтобы до конца беременности ты постоянно была подле меня, иначе я никогда не буду знать наверняка, что ты опять не сбежала.

— Ребенок так много для тебя значит?

— Как ты можешь в этом сомневаться, когда я женился на тебе, чтобы получить на него законные права?

— Ты женился на мне, чтобы защитить свой бизнес.

— Не спорю, у меня было несколько причин, но поверь, бизнес стоял на последнем месте. Я хочу этого ребенка и хочу быть ему настоящим отцом.

Пока они говорили, чайник вскипел, и, когда Каталина налила воды в чашки, рукав свитера чуть-чуть задрался.

— Что ты с собой сотворила? — спросил он, увидев забинтованное запястье.

Она бросила в чашки по пакетику чая.

— Обожглась пару дней назад, доставая запеканку из духовки.

— А с пальцами что?

— Порезалась, кроша овощи на запеканку.

Она добавила в чай молока, а ведь раньше он никогда не поверил бы, что она способна на простые домашние хлопоты… Но почему при мысли, что ей больно, у него что-то болезненно сжимается в груди?

— А как ты узнала, как готовить запеканку?

— Я умею читать и выполнять инструкции. А в Бенаске продают кулинарные книги.

Она подтолкнула к нему одну чашку.

— На костяной фарфор мои деньги тратить не стала?

Без предупреждения мимо его головы пролетела стеганая прихватка.

— Так вот ты обо мне какого мнения? Считаешь меня бестолковой принцессой, что денно и нощно волнуется о бессмысленных пустяках, вроде того, из какой чашки пить? — Тон ее голоса поднялся на октаву. — А тебе ни разу в голову не приходила мысль, что у меня никогда и ни в чем не было выбора? Включая эти проклятые чашки?

Это самое близкое к крику и ругательствам, что он от нее слышал.

Она глубоко вдохнула.

— Угрожай, чем хочешь, но я не вернусь. Мы в Испании, и здесь у тебя нет на меня никаких прав. Я свободная женщина.

Он едва не рассмеялся.

— Как ты можешь считать себя свободной, когда вся твоя «свобода» спонсируется украденными у меня деньгами?

— Я взяла твои деньги от отчаяния. Я твоя жена, и пусть прав у меня и не много, но ты обязан содержать нас с ребенком. — Поймав его взгляд, Каталина вздохнула. — Но я понимаю, что ты тоже оказался в непростом положении.

— Так ты пойдешь со мной добровольно? — Несмотря на свои угрозы, он отлично понимал, что не сможет сдать ее полиции, но и позволить здесь остаться он ей тоже не мог. Она носит его ребенка. Она его.

Эти мысли стали для Натаниэля полной неожиданностью.

Так же, как и вновь открывшиеся в ней качества. Ведь раньше бы он ни за что не поверил, что она способна украсть…

Но украла она лишь потому, что не видела другого выхода. Для того, чтобы защитить его ребенка.

Только это все равно ничего не меняет.

Так же как ничто не изменит того, что когда-то совершил он сам. Но теперь он всего лишь пытался защитить ее от самого себя, а она убежала.

Потому что ее всю жизнь, словно щенка, учили сдерживаться и знать свое место. Но теперь она наконец-то открыто высказалась.

Пока все эти мысли роились у него в голове, Каталина посмотрела ему прямо в глаза.

— Нам не обязательно разводиться.

Он изумленно на нее уставился.

— Как только я вернусь в Монте-Клер, ты снова станешь моим законным владельцем. Мои предки-мужчины составили конституцию так, что женщины дома Фернандесов не имеют почти никаких прав. Помимо всего прочего я не вправе с тобой развестись. И если ты сам не потребуешь развод, отец не сможет ничего сделать, разумеется, если не захочет полностью переписать дарующую ему власть конституцию. Следовательно, я ни за кого больше не выйду замуж, и никто не станет вмешиваться в воспитание нашего ребенка.

— В твоем предложении есть определенные плюсы, но я не хочу оставаться женатым.

Ему всегда было лучше одному. Женского общества ему и так хватало, и он совершенно не хотел, чтобы его «спасали». И уж тем более он не хотел, чтобы этим занималась та женщина, на которой он женат и которую при всем желании не мог выкинуть из головы.

И хотя она ничем не походила на своего брата, но одна общая черта у них все же нашлась. Они оба стали для него Проблемами с большой буквы «П».

— Я знаю, что ты не хочешь быть женатым, и наверняка старательно высчитываешь оставшиеся до развода дни, но ты меня вообще слушал? Я тоже не хочу оставаться твоей женой. Но я хочу, чтобы наш ребенок рос свободно и без влияния моей семьи. И чтобы я тоже была свободна. Нам не нужно жить вместе, но зато тебе и не придется смотреть, как твоего ребенка растит кто-то другой. Пожалуйста, Натаниэль, я лучше стану монашкой, чем позволю еще хоть одному мужчине собой владеть.

— Может сработать.

Чем больше он над этим думал, тем больше ему нравилась идея. Ему совершенно не хотелось, чтобы его ребенка воспитывал чужой человек, да и вести в Монте-Клере какие-либо дела он больше не собирался…

— Нам в любом случае придется вернуться в Монте-Клер, чтобы король увидел твое раскаяние, а я вернул себе землю и репутацию.

Кивнув, Каталина пригубила чай.

— Как только мне вернут собственность, я сразу же ее продам.

— Уверен? Ты же даже еще не завершил строительство.

— Ничего, покупатель закончит. Я всегда чувствовал, что в вашей стране есть что-то гнилое, но даже не подозревал, что все настолько плохо. Я поговорю с принцами Каллиакисами. Они любят разнообразие в делах, и они не те люди, которым твои отец с братом осмелятся угрожать. Но быстро все оформить вряд ли получится.

— Пока я знаю, что мне гарантирована свобода, я готова ждать. Но захотят ли принцы вообще во все это ввязываться? Я думала, они инвестируют в небольшие стартапы.

— В основном. Именно Гелиос спонсировал мой первый проект, с которого все и началось.

При имени человека, за которого она едва не вышла замуж, у нее даже ресницы не дрогнули.

— А я и не знала. Оказывается, вы гораздо ближе, чем я предполагала.

Натаниэль пожал плечами.

— Совместная учеба сближает.