Эльфийская сага. Изгнанник - Юлия Марлин

— Сочувствую вашей потере, бей Габар, но вынужден отказать. Разменной монетой я не стану, — холодно предостерег Габриэл.

Он потянулся к застежке из серебра, скреплявшей черный плащ у горла. Расшитый лунными самоцветами бархат спланировал к его ногам крылом ворона, а в следующее мгновенье орк-купец отдал приказ атаковать.

— О, — хрипло потянул он, — станете, лорд главнокомандующий, станете. Взять его!

Стальные цепи с гирями выскользнули из рук стражей и с тяжелым громом рухнули о землю. Орки подались вперед и оскалились в жуткой ухмылке. Их руки заколыхались — цепи стали медленно, со свистом раскачиваться, набирая ускорение, чтобы через секунду обрушиться на голову эльфа. Однако, грузные фаруханцы с необхватными горами мышц были неповоротливы и тяжелы, а сейчас, закованные в стальной доспех, и вовсе стали неповоротливы, словно обломки древних скал, скатившихся с вершин Гор Жизни. Каждый взмах, каждый новый шаг отдавался гулом скрежетавшего металла, звоном лат, треском щитов и ножен; был медлен и предсказуем.

Легкий, худощавый Габриэл в облегающем черном одеянии и перетянутый серебристым поясом выглядел на их фоне высокой тростинкой — дунь и улетит. Утонченная эльфийская легкость, кошачья поступь и плавность движений всегда сбивала противника с толка; сбила врага и на этот раз.

Молниеносно оценив ситуацию, шерл отвел клинок в сторону, и сильно изогнув гибкую спину, уклонился от летящих гирь. Железные шары просвистели над бледным лицом с высокими скулами и метнулись к стражам. Те замешкались, пытаясь придать цепям правильный угол наклона, и тут же поплатились за нерасторопность.

Темный эльф обрушил пламенное лезвие на ближайшего стража, тут же ушел из-под атакующего замаха громадного орка в рогатом шлеме и рубанул с плеча. Чиркнув по доспеху, эльфийский клинок его распорол. Из раны брызнула вонючая орочья кровь. Страж взревел, начал заваливаться, подминая под себя других; подцепил берилловыми рогами чужие шлемы и уволок на камни не меньше троих сослуживцев.

— Схватить его, кретины! — Хрипел ажинабадский купец.

Стражи, ошалевшие от резвости эльфа, бросили цепи и обнажили мечи. Легкий, но сильный он проскользнул в орочью толчею, завертелся волчком. Внутренний двор «Сломанный стрелы» наводнили каркающие вопли. Орки с грохотом валились на каменные плиты в облаке белых слепящих искр, как срезанные стебли диких колючек.

Солдаты, державшие Хилого, переглянулись и, бросив бесчувственного полукровку, ринулись в кипящий бой. Доверенный (успевший очухаться) сбил одного из них с ног, и выхваченным из-за пояса кинжалом оборвал жизнь, всадив лезвие в щель забрала. Он резко обернулся и, заметив, стоящего у торца переводчика, державшего связанного мальчишку, зашипел. Переводчик вздрогнул и попятился, толкая ребенка к стене. Распустившийся конец тюрбана полетел полосой черного золота, полы халата шумно залепетали. Пробежав двадцать шагов, степняк издал короткий крик и упал — меж лопаток разбойника торчал кинжал полукровки.

Купец из Ажинабада заметался вдоль конюшни. Его, как ему казалось, гениальная затея пошла прахом. Он схватился за голову и настолько увлекся самобичеванием, что не заметил вылетевшее из клубка битвы бездыханное тело. Страшной силы удар впечатал его в стену. Его ноги и руки, вдруг затрещав, хрустнули и он оказался придавлен неподъемной броней мертвеца. От боли пустынный орк не смог вскрикнуть и окосел.

Тем временем битва закончилась. Среди груды железных пятен, блестевших маслом, осталась стоять высокая фигура с идеально прямой спиной и гордо вскинутой головой. Волосами, рассыпанными по спине, играл ночной ветерок. В серебристом поясе, обвивавшем стройную талию, мерцали блики дальних фонарей. В чуть отведенной руке точно ее продолжение — сверкал прямой и тонкий клинок. По закаленному лезвию стекал свет разгоравшихся в облаках звезд.

Воин воткнул клинок в мертвеца и быстро подошел к постанывающему комочку, лежащему у стены. Освободив голову рыдавшего мальчика от мешка и вынув из его рта кляп, Габриэл разрезал веревки.

— Не плачь. Все закончилось.

— Господин, господин, — всхлипывал орчонок, — простить меня. Они ворваться в дом, связать маму, а меня поволочь с собой. Сказать, если я не покажу им, куда вас вести, они убить маму, потом меня.

— Я не держу зла, Горак, — успокоил Габриэл.

— Господин простить меня? — Мальчик заглянул в бледное и холодное лицо.

— Мне не за что тебя прощать, — сказал темный эльф, и его губы тронула чуть заметная улыбка. — Возвращайся к матери. Скажи ей, все позади.

Мальчик шмыгнул, утер нос грязным рукавом и решительно кивнул.

— Да, господин.

— Горак, — Габриэл окликнул ребенка, когда тот поспешил в темноту соседней улицы, — судьба послала мне хорошего проводника.

— Я не забывать вас, господин, — пообещал мальчик и исчез в сумерках Сторма.

— Мой шерл, — тихо захрипел полукровка за спиной, — надо уходить. Скоро сюда нагрянут стражи Наместника. Вы помните, в городе запрещены кровавые разборки. Виновных ждет смерть.

Габриэл выпрямился и обернулся к купцу, прижатому неподъемной тушей мертвого орка. Сейхан был еще жив, хоть и заходился в хриплом кровавом кашле — удар переломал его кости, и теперь он не мог пошевелить и пальцем.

Вдали слышались крики, топот и лязг кольчуг. Стражи Наместника спешили к месту полуночной драки.

— Давай, сделай то, зачем прибыл в Сторм, — прохрипел он, сплюнув черный сгусток. — Знаю, Брегон не вернет мне Видящий Камень. Без него моя торговля пошла прахом. Я разорен и погряз в долгах. Без камня мне все равно не жить.

Габриэл заглянул в ядовито-желтые глаза степняка и наклонил голову набок. Шум из переулка усиливался — стража торопилась.

— Ну, — раздражался купец, прекрасно осознавая, какая страшная кара его ждала, попади он в руки Наместника короля, — чего ты ждешь?! Пролей мою кровь эльфийским клинком! Доведи битву до конца!

— Нет, — покачал головой Габриэл. — Ты и эти продажные твари, призванные блюсти в городе законы и следить за порядком, но позарившиеся на золото и поправшие их, — он обвел глазами стражников, многие из которых оказались живы, а не мертвы, как поначалу показалось купцу, — понесете заслуженное наказание за разбой, учиненный против мирных путников.

— Заклинаю Зерран-Ханно, убей меня, — взмолился купец, обливаясь желтоватым потом. — Прояви милосердие!

— Мой клинок не чинит правосудия. Это клинок воина, а не судьи. Прощайте, лорд бей Габар. Пусть ВАШИ боги будут к вам милосердны.

Высокое имя лучше высокой крыши

(Персидская пословица)

О Горгано, затерянном в ущелье Беллийских гор, мало кто знал. Поговаривали, в поселении черных гоблинов процветала работорговля и это, забытое богами место, слыло ее неофициальной столицей с давних и давних времен. Слухи полнились каждый день, разбавляя мутную завесу лжи.