Немножко иностранка - Виктория Токарева

В кулисах Рая и Тамара. Рая капает в рюмочку корвалол.

– Просто у него было плохое настроение, – объясняет Рая.

– Просто я выпала в кристалл.

– Не поняла.

– Когда в чай кладешь очень много сахара, десять ложек например, раствор перенасыщен, сахар выпадает в кристалл.

– Да. Десять ложек – это много, – соглашается Рая.

Озерников поет. На нем черные очки, скрывающие синяки под глазами. Когда бьют в нос, то синяки почему-то образуются под глазами и потом долго меняют цвет.

– А я знаю, что надо делать, – говорит Рая. – Ты ему роди.

– Как?

– Как все.

– А если он не хочет…

– Сначала все не хотят, а потом все рады.

Николай поет.

Тамара думает.

– У тебя будет собственный маленький Коля Озерников. И ни с кем не надо делиться. Никто его не отберет.

Тамара смотрит на Раю, будто видит впервые.

– Да-да, – подтверждает Рая свою мысль. – Хоть какой-то результат останется от твоей любви. Плюс алименты, пожизненная пенсия. Потом хочешь – работай, не хочешь – не работай.

Аплодисменты в зале.

Ресторан.

Группа Озерникова ужинает. Маленький оркестр играет свою скромную программу.

Рая танцует с Димой. Она старше его, но смотрятся гармонично.

Тамара и Озерников сидят в разных концах стола. Озерников встает со своего места. Садится рядом с Тамарой.

– Извини. – Он целует ее руку.

Тамара не реагирует.

– Ну, проси что хочешь. Любой предмет роскоши: меха и бриллианты.

– Предмет роскоши – это любовь.

– Понимаешь… Ее ведь надо потом куда-то девать, эту любовь. Жениться. Или расставаться. А я не хочу с тобой расставаться. Не хочу тебя терять. Я без тебя пропаду. Ты мне нравишься, Тамара, но я не хочу ничего осложнять. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной – чистая и прозрачная, как капля росы на траве.

– Я хочу от тебя ребенка.

У Николая глаза становятся как колеса.

– У меня не будет к тебе никаких претензий, – клянется Тамара. – Ты сам по себе, ребенок сам по себе. Я обещаю!

– Тамара! Это очень тяжело, когда ты сам по себе, а твой ребенок сам по себе. Это трагедия, Тамара. Для тебя, для меня и для ребенка. Ты просто этого не знаешь.

Тамара поднимается и выходит из-за стола.

Тамара и Рая в туалете ресторана.

Тамара моет лицо, смывает слезы.

Рая красит ресницы. Смотрит на себя с одобрением.

– Сколько мне можно дать лет? – спрашивает Рая.

– От двадцати до сорока, – отвечает Тамара.

– Я здесь растолстела килограмма на три, – сокрушается Рая. – Жрем бутерброды, наедаемся на ночь.

Тамара молчит с потерянным лицом.

– Опять? – упрекнула Рая. – Смотри на жизнь проще. Еще какие-нибудь десять лет – и мы постареем, а в старости все равно.

– Я всегда буду его любить. Всю жизнь и потом.

– Ложная цель, – заключает Рая.

– Пусть. Лучше иметь ложную цель, чем не иметь никакой.

– Ты как коммунисты. Шестьдесят семь лет строят, выстроить не могут. «Сделать хотел грозу, а получил козу, розовую козу с желтою полосой». Вот и ты получишь козу.

Рая покончила с ресницами, перешла к губной помаде.

– Димка смешной, – говорит она растянутыми губами. – Я понимаю, почему старые мужики без ума от молодых баб. Совсем другая энергия. Хочешь губы подкрасить?

– Не хочу.

– Дура ты, Томка. Почему надо любить одного и того же? Ты сознательно себя обедняешь.

– Лучше иметь одну большую любовь, чем много маленьких.

– Если твоя большая любовь не нужна объекту, то она не нужна никому. Неужели не понятно?

– Я жду. Энергия ожидания притягивает.

– Ну, жди…

Подруги выходят в зал.

Музыка. Прыгающая в танце толпа. Радостные лица. Яркие наряды. Жизнь.

Рая устремляется в толпу, увлекает Тамару.

Из-под земли вырастает Дима, начинает выплясывать вокруг Раи.

Все движутся, качаются, прыгают. Тамара стоит неподвижно, маленькая, неяркая, как школьница. И ее неподвижность особенно заметна на фоне всеобщего движения.

Снопы солнечных лучей прорезают зеленую листву. Парк. На скамейке сидит пенсионер, играет на гармони «Синенький скромный платочек». Играет очень хорошо.

Николай идет по аллее с пакетом в руке. Останавливается против гармониста, слушает. Потом кладет в его шапку большую купюру. Идет дальше.

Мужик счастлив и залихватски наяривает новую мелодию. «Смуглянка-молдаванка» разносится на весь парк.

Николай смотрит в бумажку, сверяя адрес. Потом легко поднимается на крыльцо одноэтажного дома. Звонит в дверь.

Дверь тут же открывается. На пороге взволнованная женщина – тот женский тип, который нравится всем мужчинам без исключения.

– Здравствуйте, – здоровается Николай. – Мне нужна Галина Митрофанова.

– Это я.

Пауза. Галина узнает Озерникова.

– Это вы? – удивляется она.

– Наверное. Я привез вам подарки от вашего мужа.

– А почему вы? Где он вас нашел?

– В поезде. Он сказал, что послал вам телеграмму.

– Не было никакой телеграммы. Наверное, он напился и забыл, – предположила Галина. – Как он выглядит?

– Неважно.

– Опустился, – догадывается Галина. – Следовало ожидать.

Из глубины дома выбегает мальчик лет семи, с интересом смотрит на гостя. Николай протягивает ему коробку. Мальчик тут же разрывает оберточную бумагу, рассматривает подарок.

– Простите, пожалуйста, вы не очень торопитесь? У вас есть полчаса? – спрашивает Галина.

Николай смотрит на часы.

– Да. Конечно. А в чем дело?

– Посидите, пожалуйста, с Виталиком. Мне его оставить не на кого. Виталик, ты посидишь с дядей?

– Посижу, – соглашается Виталик.

– Спасибо! Я быстро.

Галина мгновенно исчезает, как ветром сдуло.

– Куда это? – удивляется Николай.

– Танька пропала.

– Танька – это кто?

– Моя сестра.

– А ты один посидеть не можешь?

– Не могу.

– Почему?