Орел-завоеватель - Саймон Скэрроу

И тут Веспасиан похолодел от ужаса. А что, если он попросту проворонил сигнал, не расслышав его? Что, если приказ уже отдан и люди гибнут, тщетно ожидая помощи с его стороны?

— Кто-нибудь из вас слышал что-нибудь, пока я находился на командном пункте? Какой-нибудь сигнал?

— Никак нет, командир, — ответил Макрон. — Ничего.

ГЛАВА 12

— Где, чтоб ему провалиться, Второй? — с горечью и уже не в первый раз вопросил Вителлий.

Легат Гета переглянулся со своим первым центурионом и, переместившись к скорчившемуся за щитом трибуну, тихонько сказал:

— Позволь на правах старшего товарища дать тебе совет: командир должен следить за своим поведением, за своими словами и помнить, что на него смотрят подчиненные. Если ты помышляешь о военной карьере, то должен подавать хороший пример. Так что давай больше не будем болтать чепуху насчет Второго, ладно? И поднимись ты, ради всех богов, а то уж вовсе на брюхо улегся!

Вителлий едва мог поверить своим ушам — речь шла о жизни и смерти, а Гету, похоже, больше волновал воинский этикет. Однако презрительные взгляды ветеранов устыдили его, он, не огрызнувшись, кивнул и неохотно поднялся на ноги, чтобы занять место среди штабных командиров и бойцов, охранявших штандарт. В конце концов, после того как когорты пошли на штурм, пращники и лучники бриттов сосредоточились на первых рядах атакующих и в сторону командного пункта летели лишь отдельные случайные стрелы и камни.

Однако даже эти шальные снаряды уже вывели из строя двоих трибунов. Одному свинцовый шар из пращи угодил в лицо, и он пал мертвым под орлом легиона. Другому раздробило голень. Глядя на торчащую снаружи кость, молодой, побледневший, как смерть, офицер отчаянно стиснул зубы, чтобы не закричать, и Вителлий почувствовал облегчение, когда крепкий и сильный легионер взвалил трибуна на плечи и направился обратно за реку. Туда, откуда ему навстречу и на помощь Девятому двигался Четырнадцатый легион. На миг Вителлий, как и многие, стоящие возле штандарта, видя приближающуюся подмогу, воспрянул духом, но, когда вода в реке стала зримо подниматься, от этого воодушевления не осталось и следа. Вителлий опять повернулся к легату, не в силах скрыть своей тревоги.

— Что задумал командующий?

— Все идет по плану, — спокойно ответил Гета. — Тебе ли этого не знать, ведь ты был на военном совете. Четырнадцатый должен усилить нас, если нам понадобится подкрепление. И мы, похоже, в этом очень даже нуждаемся.

— Но река! Командир, если мы немедленно не отступим, у нас уже не будет возможности ретироваться.

Вителлий в поисках поддержки оглянулся на стоявших поблизости командиров и знаменосцев, но вместо сочувствия увидел в их глазах одно лишь презрение.

— Командир, но не можем же мы просто ждать сложа руки. Необходимо что-нибудь предпринять! Немедленно, пока еще не слишком поздно.

Гета на мгновение молча задержал на нем взгляд, потом поджал губы и кивнул.

— Ты, конечно, прав, Вителлий. Мы должны что-нибудь предпринять.

Обернувшись к охране штандарта, легат обнажил меч.

— Поднять орла легиона. Мы идем на штурм!

— Что? — Вителлий, не веря, уставился на него и покачал головой, отчаянно пытаясь придумать способ отговорить легата от этого безумного шага. — Но, командир, орел… Что, если мы лишимся орла? Ведь это орел… Что, если он будет утрачен?

— Этого не произойдет, если люди будут видеть его перед собой. Они станут сражаться до последней капли крови и победят или погибнут, защищая его.

— Но надежнее оставить его здесь, — попытался возразить Вителлий.

— Послушай, трибун, — строго промолвил Гета, — у нас на штандарте орел! Римский орел, а не хренова мокрая курица. И он призван воодушевлять людей, чтобы они шли в бой, а не думали только о спасении своих задниц. Знаешь что, хватит с меня твоего нытья. Вообще-то, предполагалось, что ты — герой… вроде бы, спас Второй легион и все такое. Но сейчас я начинаю думать, что… Впрочем, не важно: сейчас ты с нами, и у меня каждый человек на счету. Так что заткни пасть и доставай свой хренов меч. Поработай клинком, а не языком.

Сталь в тоне легата холодила. Не говоря ни слова, Вителлий обнажил свой меч и пристроился позади хранителей штандарта. Гета быстрым шагом повел их туда, где первая когорта сражалась, старясь уже не столько прорваться, сколько не дать отбросить себя от частокола. Склон земляного вала ковром устилали убитые и раненые. По мере того как охраняющие штандарт люди проталкивались к частоколу, все громче слышались оглушительные боевые кличи бриттов. Но тут над головами римлян воспарил на древке орел легиона, и вопли варваров перекрыл дружный, могучий рев легионеров:

— Вперед, Испания!

Римляне обрушились на противника с обновленной энергией, короткие римские клинки засверкали, молниеносно разя варваров вдоль всей линии натиска.

Вителлий, стиснув зубы, молча взбирался вверх по склону с отделением, оберегавшим штандарт, и неожиданно для себя оказался перед частоколом — длинным рядом вбитых в землю, грубо обтесанных и заостренных столбов. Британский воин, чья фигура четко вырисовывалась над вершинами кольев на фоне ярко-голубого неба, занес над его головой секиру, и Вителлий инстинктивно, ткнув мечом варвара, мгновенно поднырнул под свой щит. Брит заорал от боли, но его топор все же обрушился на обод щита, и от силы удара у Вителлия подогнулись колени. Когда трибун выпрямился, он увидел рядом с собой здоровенного центуриона. Тот, обхватив огромными ручищами заостренное бревно, с натугой выворотил его из земли.

— Валите частокол! — взревел центурион, ухватившись за следующий кол. — Валите его!

Другие легионеры последовали его примеру, и вскоре в частоколе было проделано несколько брешей, прорвавшись в которые Девятый начал штурмовать земляной вал. Слева от Вителлия над головами атакующих реял орел, и бритты толпами устремлялись туда, горя желанием захватить штандарт легиона и лишить римлян символа их боевой славы. Схватка вокруг орла велась с таким яростным ожесточением, на какое, казалось, люди вообще не могли быть способны. Чтобы это ужасное зрелище не устрашало его, трибун отвернулся и принялся энергично побуждать легионеров продолжать наступление, призывно жестикулируя, указывая мечом на проделанные среди бревен бреши и громогласно выкрикивая:

— Вперед, парни! Вперед! Крушите их! Уничтожьте их всех!

Несмотря на то что никто из бойцов даже мельком не взглянул в его сторону, они и впрямь непрерывным потоком вливались в бреши, и когда Вителлий понял, что между ним и противником образовался живой барьер, он и сам устремился за ними — на земляной вал. Оказавшись на высоте, трибун получил возможность быстрым взглядом обозреть все поле боя. Схватки шли вдоль всей изогнутой линии варварских укреплений. Позади отчаянно рубившегося с дикарями Девятого из реки уже выходила на берег первая когорта Четырнадцатого легиона, которая должна была поддержать наступление. Впрочем, натиск бойцов, воодушевленных появлением орла и примером своего командира, был так силен, что помощь могла и не понадобиться. Римляне успешно наступали по всему фронту, а на отдельных его участках даже перевалили через возвышенность и теснили варваров вниз по склону, к их лагерю. Почуяв, что победа близка, и горя желанием отомстить за своих павших и покалеченных в этой трудной схватке товарищей, легионеры яростно прорубали себе дорогу.