Центр принятия решений. Мемуары из Белого дома - Джон Болтон

собственном видении, возможно, боясь того, что могу услышать. Его личное отношение к российскому лидеру оставалось загадкой.

Я пытался убедить его продолжить введение новых санкций, но он не купился. Я сказал, что мы с Мнучином позаботимся о том, чтобы Казначейство не делало никаких заявлений. К счастью, поскольку многие высокопоставленные чиновники были слишком хорошо знакомы с «американскими горками «решений администрации, возникла пауза, прежде чем первоначальное одобрение Трампом новых санкций действительно вступит в силу. Окончательное решение должно было быть принято в субботу, поэтому я сказал Рики Вадделлу, заместителю Макмастера, который все еще находится на борту, дать понять, чтобы остановить любое движение вперед. Сотрудники СНБ сначала проинформировали Министерство финансов, затем всех остальных, и Министерство финансов согласилось, что оно также предупредит всех о том, что введение пакета откладывается.

Однако в воскресных утренних ток-шоу Хейли заявила, что Министерство финансов объявит о санкциях против России в понедельник. Сразу же зазвенели тревожные колокола. Джон Лернер, политический советник Хейли, сказал Вадделлу, что миссия США в ООН в Нью-Йорке знала об указе о санкциях против России и поторопилась вылезти на первый план. Магнетическое притяжение к телекамерам, распространенный политический недуг, создало проблему, но это также было нарушением протокола: санкции должны были быть объявлены Казначейством. Посол в ООН не должен был играть никакой роли, за исключением, в данном случае, ошибочного привлечения внимания. Трамп позвонил мне в 18:30 спросить, как прошли воскресные шоу. Я рассказал ему об ошибке с Россией и о том, что мы делаем, чтобы ее исправить. Трамп велел позвонить русским и дать разъснения.

Я позвонил послу России в США Анатолию Антонову, которого я знал по администрации Буша-старшего. Я не собирался рассказывать ему, что произошло на самом деле, поэтому просто сказала, что Хейли совершила ошибку.

Антонов пребывал в одиночестве: люди в Вашингтоне боялись, что их увидят разговаривающими с русскими, поэтому я пригласил его в Белый дом для встречи. Это порадовало Трампа, потому что теперь мы могли поговорить о встрече, которую он хотел провести с Путиным. Я также рассказал Помпео о инциденте с Хейли и я почувствовал по телефону, что он в смятении качает головой.

Несмотря на то, что Москва была спокойна, американская пресса в понедельник неистовствовала по поводу истории с антироссийскими санкциями. Трамп сообщил прессе через Сандерса, что мы сильно ударили по России санкциями и рассматриваем возможность большего, надеясь, что это остановит спекуляции, вызванное комментариями Хейли. Я говорил с исполняющим обязанности госсекретаря Джоном Салливаном, который согласился, что госдепартамент несет определенную ответственность, поскольку во времена Тиллерсона-Хейли между госдепом и нашей миссией в ООН в Нью-Йорке связи практически не было. Хейли была свободным электроном, к чему она, очевидно, привыкла, общаясь непосредственно с Трампом. Я рассказал Салливану о скандальных поединках между Элом Хейгом и Джин Киркпатрик в первые дни администрация Рейгана, и Салливан рассмеялся: “По крайней мере, они разговаривали”.

Ко вторнику пресса так и не унялась. Хейли позвонила мне в 9:45, обеспокоенная тем, что оказалась в затруднительном положении. Ей совершенно не хотелось быть крайней, и она отрицала, что она или миссия США в ООН были проинформированы об отмене объявления санкций. Я сказал, что проверю что можно сделать, хотя ее собственные сотрудники признали в воскресенье, что она допустила оплошность. Я попросил Вадделла еще раз проверить в Казначействе, которое уже устало от обвинений. Они подчеркнули, что в пятницу ясно дали понять всем, включая посла в ООН, что, каким бы ни было решение Трампа, никаких объявлений не будет сделано до утра понедельника, непосредственно перед открытием рынков США. Красноречивый момент! Казначейство также подтвердило, что они звонили в субботу, как это сделали сотрудники СНБ, чтобы проследить за ситуацией. И в любом случае, почему наш посол в ООН должен делать это заявление? Вадделл снова поговорил с помощником Хейли Джоном Лернером, который начал лопотать, что Хейли просто ошиблась. А Трамп, тем временем, ворчал из-за того, как пресса вцепилась в явное изменение политики и беспокоился, что это выставит его слабым в отношении России.

Лесной пожар, однако, вот-вот должен был вспыхнуть на другом фронте, поскольку Ларри Кудлоу проинформировал прессу о переговорах Трампа и Абэ. Сандерс хотел, чтобы я присоединился к Кудлоу, но я предпочел этого не делать по той же причине, по которой отказался участвовать в воскресных ток — шоу: я не видел никакого смысла в том, чтобы быть телезвездой в первую неделю работы. В прямом эфире брифинга Кудлоу, отвечая на неизбежный вопрос о санкциях против России, Кудлоу сказал, что произошла некоторая минутная путаница, а затем изложил пункты, которые Трамп продиктовал Сандерсу на борту борта № 1. Хейли немедленно отправила сообщение Дане Перино из «Фокс»: “При всем моем уважении, я ничего не путаю”, и, бум, война снова началась, по крайней мере, на какое-то время. Выходя из инцидента, Хейли родила хорошее название для будущей книги. Но, при всем моем уважении, она ничего не путала. Она просто врала.

После того, как Трамп и Абэ играли в гольф в среду утром, состоялся рабочий ланч, в основном по торговым вопросам, который начался только в три часа дня. Лидеры двух стран провели совместную пресс-конференцию, а ужин между двумя делегациями начался в семь пятнадцать. Я улетел обратно в Вашингтон на самолете первой леди, считая этот саммит настоящим успехом по таким существенным вопросам, как Северная Корея.

Однако сейчас мое внимание было сосредоточено на Иране и возможности, предоставленной следующим решением об отмене санкций 12 мая, чтобы форсировать решение о выходе. Помпео позвонил мне во Флориду во вторник вечером и рассказал о том, что делать с иранской ядерной сделкой. Я не мог сказать, он управлял Госдепартаментом или Госдепартамент, который все больше боялся, что мы можем наконец уйти, управлял им. После трудной, иногда вспыльчивой дискуссии о неизбежной критике со стороны высокопоставленных лиц, которую вызовет решение о выводе войск, Помпео сказал, что он попросит свой аппарат более тщательно подумать о том, что последует после нашего выхода, чему они до сих пор категорически сопротивлялись. Я беспокоился, что очевидная нервозность Помпео по поводу срыва иранской ядерной сделки может привести к еще большей задержке. Зная, что государственная бюрократия воспользуется нерешительностью, чтобы воспрепятствовать отмене еще одного священного международного соглашения, нерешительность на политическом уровне Администрации может оказаться фатальной.

Трамп оставался во Флориде до конца недели, а я, вернувшись в Вашингтон, сосредоточился на Иране. Я долгое время считал, что Иран, хоть пока и не располагает действующим ядерным оружием, как Северная Корея,