Желанная награда - Киран Крамер

Как такой распутник, как Гарри, мог угадывать все ее потребности и желания?

Его рука легла ей на талию и двинулась выше, подбираясь к груди. Но внезапно Гарри отпрянул и посмотрел на Молли горящими глазами.

— Позволь мне открыть дверь, — произнес он ворчливым тоном, как тогда в карете, и снова приник к ее губам, обняв за талию.

Молли почувствовала, как дверь за ее спиной подалась, и они вошли в комнату. Гарри захлопнул за ними дверь, а потом притянул Молли к себе так крепко, что она ощутила все его тело. Он принялся покрывать поцелуями ее грудь, выступавшую из немыслимо глубокого декольте, и Молли не смогла сдержать стонов удовольствия. Гарри откликнулся невнятным бормотанием и потянул вниз вырез ее платья. Зубами!

Глаза Молли распахнулись.

Это же Гарри. И он холостяк до кончиков ногтей! Один из беспутных холостяков Принни.

— Достаточно! — выдохнула она, отстранившись. — Хватит с тебя на сегодня поцелуев. Не забывай, что ты целовался с Афиной.

Гарри рассмеялся.

— Это ничего не значит, — сказал он.

Его дыхание приятно щекотало ее шею, однако Молли нашла в себе силы оттолкнуть его.

— Это тоже ничего не значит, — чопорно отозвалась она. — Спасибо, что вселил в меня уверенность. Но думаю, лучше приберечь подобные проявления привязанности для публики.

Гарри вздохнул:

— Как пожелаешь. Но помни, Далила, если ты проиграешь, можешь не рассчитывать на меня в предстоящем сезоне.

Молли испытала противоречивые чувства, когда он направился к себе через гардеробную. Гарри был ее единственным другом здесь, и не хватало только, чтобы он махнул на нее рукой.

Медленно раздевшись, она облачилась в потрясающую ночную рубашку, которая льнула к ее изгибам и была совершенно прозрачной. Одной этой рубашки было достаточно, чтобы попасть в ад, если она вдруг умрет этой ночью. Хотя, наверное, она уже обречена на адские муки, позволив себе так целоваться с Гарри.

Вознеся короткую молитву Господу с просьбой помочь ей противиться обаянию Гарри, Молли решила все-таки защититься от него и собственных порочных порывов и придвинула к двери, соединявшей их комнаты, комод. Потом задула свечу, забралась под одеяло и попыталась заснуть.

Но безуспешно. Ее мысли возвращались к Гарри, напоминая о том, как она наслаждалась его поцелуями и объятиями.

Какая нелепость! Ведь это Гарри.

Просто она в отчаянии, подумала Молли, глядя в темноту. Она без пяти минут старая дева, а ей ни разу не дарили цветы. Поэтому ее можно извинить за трепет, который она ощущает при мысли о поцелуях. Но она не должна давать воли подобным ощущениям. Нужно немедленно покончить с ними. Она вспомнила, как в детстве Гарри «посадил» ее кукол в огороде, воткнув в землю вниз головой, и ее кровь вскипела.

Услышав странные звуки, она села на постели. Ее сердце учащенно забилось.

—Гарри?

Кто-то скребся в еед верьсо стороны коридора. Но Гарри в постели. И он постучался бы в дверь гардеробной, если вообще стал стучать.

Молли подкралась к двери и убедилась, что та заперта.

— Кто там? — спросила она громким шепотом.

—Сэр Ричард, — услышала она в ответ. — Я всего лишь хотел пожелать вам спокойной ночи. Вы не могли бы открыть дверь?

— Heт! — прошипела она. — Убирайтесь!

Он рассмеялся:

— Что-то в вас не так. И я намерен выяснить, что именно.

За дверью послышались шаги, удаляющиеся по коридору.

Слава Богу.

Вернувшись в постель, Молли натянула одеяло до подбородка и уставилась в потолок. Если сэр Ричард догадается, что она не любовница Гарри, он может узнать ее настоящее имя, и тогда она окончательно пропала. Даже такой зануда, как Седрик, не захочет жениться на ней. Она будет доживать свой век с кузиной Августой, и все будут перешептываться за ее спиной.

Кроме семьи Гарри, конечно. При всей приверженности приличиям они умели развлекаться, устраивая как приемы на широкую ногу, так и приглашая соседей на пикники и вечеринки с музыкой. Вряд ли герцог и герцогиня осудят ее. Ведь они теперь родственники Пенелопы.

Из глаза Молли выкатилась слезинка.

Пенелопа!

В такие минуты Молли особенно тосковала по своей сестре. И по своей матери. Во всем доме не было никого, к кому она могла бы обратиться за утешением.

Включая Гарри.

Несмотря на беспокойную ночь, Молли встретила утро в полной готовности продолжить борьбу за титул самой очаровательной спутницы. На этот раз, сказала она себе, она выступит лучше. Она облачилась в менее открытое платье, которое, однако, выходило за рамки хорошего вкуса из-за вызывающего ярко-зеленого цвета. И она прочитала записку, которую Гарри подсунул под ее дверь: «Доброе утро. Твой Гарри».

«Твой»? Молли вспыхнула, вспомнив их вчерашние поцелуи. Наверное, он действительно ее, по крайней мере на этой неделе.

Спустившись вниз, она направилась в столовую. Там никого не было, кроме лакея.

Молли положила еду на тарелку и села завтракать в одиночестве.

К счастью, спустя несколько минут вошла Джоан.

— Доброе утро, — улыбнулась Молли, сделав глоток чаю.

— Терпеть не могу рано вставать, — буркнула Джоан, проходя мимо нее к буфету.

— Мужчины уже встали и отправились на верховую прогулку, — сообщила Молли, когда Джоан уселась за стол.

Но та только глянула на нее, помешивая сахар в чашке. Остальные любовницы подтянулись следом, одна за другой, и не слишком налегали на еду, пока Молли наслаждалась яичницей с ветчиной и тостами с джемом.

— Ты всегда ешь как лошадь? — поинтересовалась Афина, взглянув на ее тарелку.

— Да, — улыбнулась Молли. — У меня хороший аппетит.

Джоан презрительно фыркнула и потянулась.

— У меня тоже хороший аппетит. — Она подмигнула Афине. — Но не за завтраком. Так по крайней мере говорит Ламли.

Все рассмеялись, особенно Хильда, которая хохотала над всем, возможно, потому, что многого не понимала и хотела вписаться в компанию.

Молли не сразу поняла, что их рассмешило. Затем она вспомнила, как они с Гарри целовались в карете, и это навело ее на мысль о том, что у нее появилась потребность в поцелуях.

Возможно, Джоан имела в виду аппетит такого рода? Она рассмеялась, хотя и с некоторым опозданием.

Все посмотрели на Молли.

—Для претендентки на титул самой очаровательной спутницы ты на редкость бестолковая, — заметила Джоан. — У Хильды по крайней мере есть оправдание, она не понимает по-английски.