Века перемен. События, люди, явления: какому столетию досталось больше всего? - Ян Мортимер

Основание новых городов в Центральной Европе и разрешения на строительство новых рынков в Англии, 20-летние периоды, 1200–1500 [31]

Эти новые рынки не только еще больше обогатили феодалов: они приносили пользу и обществу в целом. К концу XIII в. практически все англичане жили не дальше 12 километров от ближайшего торгового города; единственным исключением оставались малонаселенные области. Средняя дистанция составляла 5 километров – около часа пешего пути. Неважно, когда устраивали базарный день – раз в неделю, два раза в неделю или каждый день: люди могли спокойно прийти в город, продать свои излишки или купить свежие продукты. Коров, коз и овец приводили на рынок; кур, гусей и других птиц возили в деревянных клетках на тягловых лошадях; наконец, куски бекона перевозили на тачках. Там же люди имели возможность купить вещи, которые не могли сделать сами или которые было просто невыгодно производить в небольших количествах: пряжки для поясов, кожаные кошельки, ножи, половники, горшки, чайники, гвозди, упряжь, подковы, стремена. На рынке можно было купить рыбу и сыр – главные источники белка в условиях, когда церковные правила запрещали есть мясо три дня в неделю и в течение Рождественского и Великого постов. Некоторые люди разбогатели, возя на рынок единственный товар, например, яйца или угрей. Другие ловили белок, зайцев, кроликов, кошек и лис и продавали шкуры купцам, которые, в свою очередь, перепродавали их на рынках горожанам на отделку верхней одежды. Некоторые весь год запасали зерно и продавали его под конец сезона по высокой цене вместе с тщательно хранившимися яблоками, грушами и орехами. Рынки стимулировали общины по всей Европе объединять ресурсы своего региона и предлагать их тем, кто больше всего в них нуждается, – естественно, за деньги.

Основание новых городов в Центральной Европе

Не стоит удивляться, что большинство из построенных в Англии 1400 рынков погибли. Города, у которых не было близлежащих конкурентов и которые поддерживались обширной периферией, привлекали больше продуктов и товаров и, соответственно, больше покупателей, доминируя в регионе. А вот города, стоявшие близко друг к другу, не могли расти, потому что соперничали за один и тот же пригород. Как писал историк Фернан Бродель в своих «базовых правилах» экономики, «доминирующий капиталистический город всегда лежит в центре»[32]. Соответственно, успешные торговые города возникают в центрах окружающих земель, примерно в 20 километров от ближайших соседей. Тот же принцип относится и к крупным городам. Город, в котором можно получить разные товары и услуги, в том числе административные функции (например, суды) и профессиональную экспертизу (например, юристов), привлекает людей, живущих даже на еще более далеких расстояниях. Самые крупные и успешные города обслуживают максимально большую периферию, до 50–70 километров во всех направлениях. Если город портовый, он все равно подчиняется правилу Броделя, потому что является центром и внутренней торговли (с наземной стороны), и международной (со стороны моря). Лондон стал настолько мощным экономическим центром не только благодаря географическому положению: он стал центром торговли с растущим регионом, Нидерландами (в частности, Фландрией), и крупным портом для купцов из Ганзейского союза, что связывало его с торговыми городами Прибалтики, Рейна и Северного моря.

Главным продуктом в международной торговле Северной Европы была шерсть. Огромные количества шерсти перевозились из Англии в города Фландрии, в частности Брюгге и Гент. Торговая сеть на севере получила свое зеркальное отражение на юге благодаря процветающим североитальянским торговым городам – Генуе, Венеции и Флоренции. Их главным товаром были шелка и пряности, закупаемые в Константинополе или получаемые от итальянских купцов, торговавших в Азии, и продаваемые по всему Средиземноморскому побережью. Главным центром торговли между Средиземноморьем и Востоком стала Венеция, подобно тому, как Лондон и Брюгге были крупными центрами торговли шерстью и тканями. Пряности и шелка перевозили в Геную, а оттуда – на север во Францию, где важным торговым узлом служило графство Шампань. Шесть ярмарок в четырех городах – Ланьи-сюр-Марн, Бар-сюр-Об, Провансе и Труа, длившиеся по два месяца, – обеспечивали непрерывный цикл международной торговли между Северной и Южной Европой. На эти ярмарки привозили товары из таких далеких мест, как Любек на Балтийском море, Валенсия на Средиземноморском побережье Испании, Сантьяго-де-Компостела на побережье Атлантического океана и Аугсбург на юге Германии. Туда добирались купцы даже из Рима и Палестины[33].

Ярмарки в Шампани не были изобретением XIII в. – они появились еще в конце XII, – но наибольшее влияние оказали именно после 1200 г. Ствол огромного дерева европейской коммерции, корни которого лежали в Северной Италии и Южной Франции, разделялся в Шампани: главные ветви тянулись в Лондон, Париж, Брюгге и Любек, побочные – в Северную Англию, Бретань, Нормандию, Фландрию, Данию, Германию и Польшу. Из этих ветвей росли маленькие веточки, которые расцветали и плодоносили, – множество маленьких рынков; в большинстве городов хотя бы раз в год проводилась ярмарка. В Англии к 1300 г. появилось более 1500 новых ярмарок в дополнение к тем 146, что существовали в 1200-м[34]. Как и в случае с рынками, выжили далеко не все из этих ярмарок, но многие. Большинство городов с еженедельным базарным днем проводили не менее одной ярмарки летом, а многие – даже больше одной. Они обычно длились три дня и были потрясающим зрелищем в том числе и для тех, кто не мог ничего продать. Там выступали жонглеры и музыканты, собирались толпы, встречались купцы, обмениваясь новостями. Продавались редкие товары как оптом, так и в розницу. На большой ярмарке можно было купить гранаты, которые нравились богачам, потому что те успокаивали боль в животе, и опиум, которым пользовались в качестве болеутоляющего. Благодаря международной торговой сети до Северной Европы добрались апельсины и лимоны, сахар, гвоздика, перец, шелка, лекарственные средства, ковры. В 1200 г. эти предметы роскоши были практически неизвестны в регионе, а в 1300 г. их можно было свободно достать в крупных городах, хоть и за довольно приличную цену.

Вся эта рыночная торговля покончила с прежней эпохой натурального обмена: на рынке невозможно работать, если вы рассчитываете обмениваться по бартеру. Соответственно, потребовались огромные объемы новых монет. Монетные дворы укрупнялись, маленькие провинциальные и частные монетные дворы закрывались, чтобы государство могло эффективнее контролировать эмиссию денежных средств. Главной денежной единицей христианского мира в 1200 г. был пенни, который писался на латыни как denarius (именно поэтому пенсы в английской денежной системе обозначают как «d»). Во Франции пенни называли денье, в Италии – денари, в Испании – динерос, в Португалии – диньерос, в Венгрии – денары, в Нидерландах – пеннинги, в Германии – пфенниги. Но пенни были пережитком старой системы, в которой деньги были исключением, а не правилом. Ко времени появления ярмарок в Шампани некоторые сделки заключались на весьма значительные суммы, так что купцу, скажем, из Генуи было вовсе не с руки тащить мешки серебряных денари через Альпы. Поскольку единственная доступная тогда золотая монета – номизма, или солид Византийской империи, – была в дефиците, некоторые королевства стали чеканить собственные, более дорогие монеты, как серебряные, так и золотые. Венецианцы стали выпускать серебряные гросси («толстые») с 1200 г. В итальянском Бриндизи в 1232 г. начали чеканить золотые монеты. Во Флоренции в 1252 г. появились первые золотые флорины, а на следующий год Генуя начала чеканить золотые дженовини. В Англии Генрих III экспериментировал с «золотым пенни», который стоил 20 обычных пенсов, но монета оказалась дешевле золота, из которого ее отлили, так что большинство золотых пенни тут же переплавили. Знаменитый венецианский дукат начали чеканить в 1280-х гг. Франция и Рим ввели собственные серебряные гросси во второй половине столетия, а в Нидерландах дорогие серебряные монеты получили название гроты. Это название разошлось широко: в Германии оно превратилось в грош, а в Англии новые монеты Эдуарда I, поступившие в обращение в 1279 г., включали в себя в том числе грот, стоивший 4 пенса. Стали чеканить и более дешевые монеты: раньше полупенни и фартинги делали, разрубая пенни на две или четыре части, теперь же появились отдельные монеты с тем же номиналом. К 1300 г. денежные расчеты стали в Европе нормальным – а во многих местах и единственным – средством ведения бизнеса.