Горящая тень - Мишель Пейвер

– Ладно, сейчас не важно, – буркнул Гилас.

Через некоторое время он оживился:

– Кажется, нашел! Чувствуете сквозняк? Вот за этими камнями! Здесь ведь, кажется, есть боковой туннель?

Тут и Зан приободрился:

– Да, точно! Он стоит заброшенный, но…

– Если расчистить вход, – подхватил Гилас, – по этому туннелю можно вылезти наверх!

Ему в плечо вцепились холодные пальцы.

– Бесполезно, – произнес Жук.

Гилас сердито стряхнул его руку.

– Бесполезно, – повторил Жук.

Снизу гулким эхом донесся мужской голос:

– Кто здесь? Спустите нам веревку!

Мальчики застыли. Они совсем забыли про работников на нижнем уровне.

Гилас подполз к стволу шахты и глянул вниз. Оттуда на него смотрел невольник с горящей лучиной в руке. Раб изможденный, грязный, но Гилас сразу узнал мужчину с перебитым носом.

– Спустите веревку! – повторил он.

Гилас нащупал было моток, но Зан его удержал. В тусклом свете лучины лицо вожака бледно и блестит от пота.

– Вдруг это не человек, а ловец? – едва слышно прошептал Зан.

Гилас опять поглядел вниз. К мужчине с перебитым носом присоединились еще трое. Все с ног до головы перемазаны в грязи, глаза дикие. И впрямь мало похожи на людей. Что, если под свалявшимися в колтуны длинными усами скрывается тот самый бугорок под носом?

– Не можем же мы их бросить, – возразил Гилас.

– А если Зан прав? – прошептал Слюнявый.

Его глаза округлились от ужаса.

Гилас сглотнул ком в горле и крикнул мужчине с перебитым носом:

– Как тебя зовут?

– Перифас. А тебя?

– Откуда ты родом?

– Какая разница? Бросай скорее веревку!

– Сначала ответь!

– Я же говорил – из Мессении! Ну, где веревка?

– Это еще ничего не значит, – прошипел Зан.

– Верно, – кивнул Гилас. – Но эти мужчины нам нужны. Без их помощи туннель не расчистим. Придется рискнуть.

Под землей время останавливается. Вот рабы выбрались с девятого уровня, но случилось это только что или давно, Гилас понятия не имел. Выжили всего четыре человека. Хотя по взглядам, которыми обменялись уцелевшие рабы, Гилас понял, что надсмотрщик тоже спасся. Но невольники быстро прикончили его сами.

На ловцов мужчины не похожи. По крайней мере, Гилас очень на это надеется. Но трудятся они за десятерых, а мальчишки помогают, насколько могут.

Наконец вход в боковой туннель расчищен. Коридор ведет вверх. Воздух там немного свежее. Потягивает слабым сквозняком.

Взрослые вынесли с девятого уровня три лучины, два мотка веревки и полный бурдюк воды. Перифас – видимо, он у них главный – дал всем отпить по глотку. Потом рабы углубились в туннель. Мужчины шагают впереди. Зан, Мышь, Слюнявый и Жук – следом. Гилас вызвался идти последним. Он несет лучину, освещает себе путь и заодно приглядывает за Слюнявым.

Маленький отряд продвигается вперед невыносимо медленно. Через каждые несколько шагов приходится останавливаться, разбирать завалы и проверять, нет ли впереди других преград. Лучина Гиласа почти догорела, огонек еле теплится.

Гилас пожалел, что пошел последним. Впереди тяжело пыхтит Жук, шаркают ногами остальные. А позади… Кто знает, что таится позади?

Он представил, как разгневанные призраки погибших молотобойцев выползают из ствола шахты, а ловцы просачиваются сквозь стены и бесшумно следуют за людьми. Подумал о холодных землистых пальцах. Вот они проскальзывают ему в глотку, стискивают горячее, быстро бьющееся сердце.

Вдруг Жук остановился как вкопанный, преграждая путь Гиласу.

– Чего встал? – проворчал Гилас.

Остальные шли дальше: огоньки лучин удалялись все больше.

– Бесполезно, – покачал головой Жук.

– Вот заладил!

Между тем все скрылись за поворотом. В туннеле стало темно. Лучина Гиласа вот-вот погаснет. Мальчик крикнул рабам, чтобы подождали, но они, видно, не услышали.

– Бесполезно, – упрямо повторил Жук.

Гилас схватил его за плечо и как следует тряхнул.

– Я тебя тут все равно не брошу, так что шевелись!

Жук повернул голову и уставился на Гиласа. В тусклом свете догоравшей лучины взгляд казался застывшим и каким-то бессмысленным. Кожа Жука на ощупь холодная и влажная. Гилас отдернул руку. Свет погас.

В темноте Гилас чувствует, как Жук дышит ему в лицо. Дыхание пахнет глиной. Гиласа охватила паника. Все встало на свои места. Жук приветлив на поверхности, а в шахте угрюм и молчалив. Под землей его как будто подменяют. Словно в одном теле живут два человека.

– Ловец вселился не в Слюнявого, – выдохнул Гилас. – Одержимый – ты.

Тот, кто завладел Жуком, прижал Гиласа к каменной стене. Ноздри наполнил запах земли. Холодные пальцы поползли вверх по груди, словно пауки. Они на ощупь искали путь к его глотке.

Огромным усилием воли Гилас сбросил с себя морок, оттолкнул Жука и кинулся наутек. За спиной эхом разносился холодный смех. Гилас услышал топот, но ноги не обычные, а как будто слепленные из глины.

Бежал Гилас недолго. Вдруг пол под ним заскрипел. Гилас почувствовал ступнями неровную деревянную поверхность. В лицо ударила волна горячего зловонного воздуха. Должно быть, Гилас на бревенчатом мосту, который переброшен поверх ствола глубокой шахты. На ощупь перебравшись на другую сторону, мальчик оглянулся через плечо.

Кругом темно, и все же Гилас удивительным образом чувствует, что скрывается позади. Там, у моста, два туннеля: из одного Гилас как раз вышел, а второй похож на разинутую пасть с оскаленными каменными зубами. А среди них полупрозрачными тенями скользят мстительные духи земли. Вместо волос облака пыли, вместо глаз тусклая глина. Землистые пальцы ощупывают стены, улавливая малейший отголосок звука. Так ловцы выслеживают своих смертных жертв.

Гилас попятился. Из-под ног посыпались камешки. Темнота сгустилась. Ловцы почувствовали, где он. Нашли мост. Устремились на другую сторону.

Мальчик бросился наутек. Сначала в туннеле раздавался только топот его ног и хриплое дыхание. Но потом Гилас уловил едва слышный шепот. «Ставьте… с… покое». Тут что-то заставило мальчика обернуться.

– Чего вы хотите? – почти жалобно спросил он.