Война Владигора - Валерий Воскобойников

— Этих оставь тут. Я уж с ними как-нибудь разберусь. Мне лошадок надо быстрей полечить. — Она неожиданно озорно засмеялась и добавила: — Поцелуй меня хоть на прощание, князь! Так ведь ни разу и не поцеловал!

Владигор обнял ее, и она шепнула ему в ухо:

— Мы еще с тобою свидимся. Не знаю только когда, но свидимся обязательно, князь.

Уходя по тропке вдоль ручья, Владигор оглянулся и увидел, как кучка испуганных разбойников наблюдает за елью, которая, тряся огромными лапами-ветками, сама по себе вдруг начала подниматься и встала на прежнее место, цепко ухватив землю корнями.

— Лесная дева! Забавка! — вскричали разбойники и пали перед ней на колени.

Где ты, бог всякой живности на земле, великий Велес? К тебе в редкие мгновения прояснения разума взывает твой верный слуга чародей Радигаст! Не ты ли вдыхаешь жизнь в любою скотинку, не тебе ли посвящают жнецы первый сноп урожая? Зачем же ты уступаешь, когда на верного твоего служителя покушается Злая Сила, Триглав? Помоги же в сражениях с нею!

Радигаст почувствовал свою силу еще в раннем детстве, когда не склонив головы свободно проходил под брюхом лошади.

Это случилось, когда в их селение забежала стая волков. Радигаст играл тогда на улице с веселым трехмесячным жеребенком. Взрослые мужчины были на войне, женщины ловили рыбу в заливе, и беспомощный жеребенок тоскливо смотрел на окружившую его стаю хищников. Малыш

Радигаст встал рядом с жеребенком, а потом шагнул к вожаку и пристально заглянул в его глаза. И вожак стаи, который в своей волчьей жизни перегрыз не одно горло трепыхающейся в ужасе жертве и уже предвкушал солоноватый вкус теплой крови, смутился и отвел взгляд, словно и не собирался нападать на лошадиного детеныша, он сделал вид, что жеребенок вовсе ему не интересен, и повел стаю из села назад в лес.

Малыш Радигаст тогда не понял умом своей силы, он считал, что иначе и быть не может — стоит посмотреть зверю в глаза, и тот в смущении подчинится. Зато случайно его встречу с волками наблюдал престарелый жрец. Жрец был хотя и дряхл, но все еще мудр. Он уже терял свою былую силу, однако остатков ее хватило, чтобы отвести малыша в тайное урочище к Смруту, верховному жрецу Велеса. Смрут решил немедленно испытать малыша и поставил его перед диким необъезженным конем, с которым не мог справиться ни один из мужчин Бореи. Малыш укротил его одним взглядом. С этого мгновения Радигаст стал познавать тайны служения великому богу земли Велесу.

Знал бы Смрут, чем закончится это служение!

Век чародея длиннее срока, который отпущен на земле богами всякому смертному. Но и учение тоже длится десятки лет. Тайная власть над пространством, магическая сила заклятий и сила волшебных зелий, умение проникать в чужое сознание — это лишь часть тех знаний, что чародей познает год за годом.

Радигасту знания давались легко. Он со смехом мог собрать всех змей леса в огромное колесо и прокатить его по полям, заговаривал озерную рыбу так, что она превращалась в небольших крокодилов и, щелкая хищной пастью, сама выползала из воды навстречу рыбакам. С тех пор в том прибрежном борейском селении люди поклоняются неведомому для других северных мест зверю — озерному ящеру. Однажды в домах, где были пожилые вдовы, он подмешал в жбаны с квасом приворотного зелья такой силы, что вдовы гурьбой вышли на дорогу в поисках прохожих мужиков, а спустя девять месяцев у каждой из них родился ребенок, отчего на несколько дней смутился весь борейский народ.

Учение шло так легко, что верховный жрец Смрут с сомнением качал головой:

— Боюсь за тебя, Радигаст. Ты успел познать многое, но душа твоя еще недозрела для покоя и мудрости — тебе не исполнилось и сорока лет, ты слишком юн и самонадеян, тебя все еще разрывают людские страсти. Знания, коими дарит тебя великий Белее, у тебя подчинены страстям и принесут только горе. Молю нашего бога о том, чтобы ты скорей взрослел душой.

Белун, почитатель Перуна, не раз уверял чародеев, что есть во Вселенной высшие боги и боги эти наблюдают за жизнью божеств Поднебесья с той же спокойной иронией, с какою земные боги следят за жизнью взрослых людей, а взрослые — за детскими распрями. Быть может, так оно и есть. Только отчего же тогда эти высшие всесильные боги не справятся с вездесущим Триглавом? Этот вопрос Радигаст хотел задать великому Велесу в день, когда проходил высшее посвящение. Но в последнее мгновение изгнал его из сознания — как бы не засомневался великий бог в верности избранного им служителя.

С этим полувопросом-полусомнением он и жил два следующих века, прилетая на совет чародеев в Белый замок. Бог чародея Белуна Перун постепенно вытеснял великого Белеса. Все больше людей даже в Борее поклонялось Перуну. И если остальные чародеи, чьи боги тоже уходили на второй и третий план, относились к этому спокойно, признав Перуна представителем высших богов, то Радигаст с трудом сдерживал в себе черную ярость.

— Не бывать такому: земная природа главнее небесной! — говорил не раз Радигаст, вернувшись с совета в свой замок.

Потому и погнался он за браслетом власти, случайно подслушав разговор о нем Белуна и синегорского князя. Не для себя он хотел этой власти, а для укрепления бога своего Велеса! Неужели теперь он станет расплачиваться за ошибку всей жизнью? Еще хорошо, что ни одна живая душа не узнала о страшном положении Радигаста.

Как и Гвидор, Радигаст любил красоту и удобство, но, приняв посвящение и получив право на самостоятельную жизнь, он не стал подражать Гвидору и не построил себе замка из золота. Зато стоило ему где-нибудь увидеть красивую вещь, как он тут же копировал ее и устанавливал в своем замке. А иногда сооружал то, о чем только слышал в легендах. Однажды он даже надумал опоясать замок молочной рекой с кисельными берегами. Для чародея его уровня это было несложно.

Но потом представил себя, ежедневно стоящего на корточках и лакающего смесь киселя с молоком, усмехнулся и отменил план. А вот так называемые скатерти-самобранки лежали у него на всех столах, неизменно вызывая радостное удивление гостей, особенно — более молодого Алатыра. Было также ложе с программой приятных сновидений, хрустальные вазы, сами наполняющиеся сочными неземными фруктами, он даже названий тех фруктов не знал — просто увидел их однажды на столе у Белуна и скопировал для своего замка, а еще — музыкальное кресло, погружаясь в которое любой немедленно слышал сладкие мелодии.

Однако это только непосвященному может показаться, что жизнь чародея проходит в удовольствии и праздности. На самом деле чародей схож с ручьем — он всегда в движении и развитии. Остановившийся ручей — просто мелкая лужа. Чародею постоянно надо подтверждать прежние знания и получать новые. Он — посредник между своим богом и миром Поднебесья. От его молений, заклинаний, поступков зависит устойчивость жизни. И если в мире что-то не так — виноват чародей. Это он неверно истолковал веления своего бога, он совершил непростительную ошибку.

Однажды Радигаст увидел во время купания в озере юную дочь князя одного из борейских племен Ладу и полюбил ее. У чародеев не принято жениться и выходить замуж, да и сосватана Лада была за молодого соседского князя, а потому любовь их была тайной, если не сказать преступной. Когда же Лада поняла, что в скором времени предстоит ей стать матерью, это удалось скрыть от отца.