Тайный рыцарь - Руслан Мельников

Ох, напрасно он задал этот вопрос. Сплоховал Васек… Княжна аж расцвела, услышав ответ вестфальца. Во-первых, благородный германец оказался непричастен к былым бедам малопольской княжны; во-вторых, на данный момент ничего еще не связывало фон Берберга с ненавистными княжне тевтонами и покойным магистром-интриганом Конрадом Тюрингским, и в-третьих — и самых главных, — немцем он являлся лишь наполовину. Фон Берберг мог, конечно, и приврать, но разве объяснишь сейчас это девчонке с горящими глазами?

— Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство? — обратился фон Берберг к Бурцеву. — И могу теперь просить представиться вас?

— Вацлав. Пан Вацлав. Рыцарь из Добжиньских краев.

— Рыцарь без меча, щита, коня, без оруженосца и даже без герба на котте?

На арийском лице появилась скептическая ухмылка.

— Я опоясан не очень давно и как-то не удосужился подобрать подходящий герб, — с вызовом ответил Бурцев. — Мой конь и мое оружие находятся сейчас в другом месте. Мои люди — тоже. Кстати, что касается оруженосца, я не вижу его и при вас, господин фон Верберг.

Немец поджал губы:

— Мой оруженосец отстал. У нас слишком тяжелая поклажа. Много трофеев, понимаете ли…

Самодовольный взгляд в сторону Аделаиды: вот какие мы крутые! Безмолвный, но не менее красноречивый ответ восхищенных глаз: «Ах!» Игра в гляделки затягивалась и начинала нервировать. Фридрих фон Берберг так и пожирал глазами княжну. Та тихонько рдела. Голубки, блин…

Да, Бурцеву происходящее, определенно, нравилось все меньше и меньше. Тут, блин, прусские жрецы обсуждают планы жертвоприношения чужеверцев, а его законная супруга снова вздумала флиртовать.

— И почему же вы бросили свои драгоценные трофеи? На кой вы поехали в этот лес?

Голос немца даже не дрогнул — в руках себя держать этот типчик умел:

— Я уже говорил, что помогаю обиженным и гонимым. А проезжая мимо двух языческих идолов, я увидел, как ты гнался за этой девушкой. Поступок, прямо скажем, недостойный истинного рыцаря. Почему она от тебя спасалась? Зачем ты преследовал ее, пан Вацлав? И почему не помог Агделайде, когда та умоляла избавить ее от пут? Уж не потому ли, что ты сам полонил и связал эту прекрасную даму?

— Что?!

Ох, ничего ж себе заявочки! Бурцев перехватил дубинку поудобнее. Похоже, опять будет драка! Фридрих фон Берберг направил острие трехгранного кинжала в его сторону. Даже прусские жрецы с удивлением наблюдали из-за камней лесного мегалита за странными святотатцами. Первой опомнилась Аделаида:

— Эй, уймитесь! Вацлав! Фридрих! Вы что это задумали? Вы же всех нас погубите!

Фон Берберг глянул на княжну:

— Этот человек говорит правду? Он действительно рыцарь, а не безродный разбойник? И он в самом деле не обижал вас?

— Обижал? Ну, не без этого, вообще-то… Нет! Нет! Остановитесь, Фридрих, прошу вас!

Лезвие рыцарского кинжала-мизерикордии ушло в сторону.

— Как скажете, — немец покорно склонил белобрысую голову.

— Меня связали прусские язычники, — спешила объясниться Аделаида. — Набросились из-за деревьев и притащили сюда. А Вацлав, и правда, не так давно посвящен в рыцари.

Одну вещь княжна упомянуть все же забыла. Умышленно ли, нет ли, но — факт. Бурцев ошибочку полячки исправил:

— А еще я, между прочим, являюсь мужем этой прекрасной дамы, — добавил он.

Это так — чтоб уж расставить все точки над «i». И дать понять благородному и прыткому господину фон Бербергу, что Аделаида ему не светит ни при каком раскладе.

Полячка тяжко вздохнула, снова переглянулась с рыцарем. «Вот ведь наградил бог муженьком» — читалось в жалостливо-растерянном взгляде дочери Лешко Белого. Фридрих фон Берберг сочувственно кивнул. Бурцев уже начинал жалеть, что вообще отогнал пруссов от сваленного с коня немца. Ишь, как перемигиваются!

Вышибить, что ли, глаз наглецу? Бурцев раздраженно сплюнул под Священный дуб. Вайделоты взвыли в голос, грозно выступили из-за камней. А что?! Выбить, на фиг, чтоб не пялился на чужую супругу, гад. Есть уже тут один одноглазый — так еще будет. Он глянул на волнующихся пруссов.

Опаньки! Ан — нету! Нет нигде кривого вайделота, что давеча сторожил Аделаиду. Причем давненько уже не видно калеку. Уж не побежал ли жрец за подмогой? И уж не потому ли бородатые лесовики ведут себя так сдержанно, пока под их Священным деревом хозяйничают чужеверцы?

Увы, догадка об истинном положении дел осенила Бурцева слишком поздно. Многоголосые воинственные крики в лесу возвестили, что путь к отступлению отрезан окончательно.

Вздрогнула Аделаида, встрепенулся Фридрих. А на поляну к каменному Кругу Смерти из чащи уже вваливалась целая толпа пруссов. Были здесь и размахивающие длинными кривыми посохами вайделоты во главе с одноглазым жрецом. Были и знакомые, наспех вооруженные мужики из селения беженцев. Был даже дядька Адам со своими лучниками в волчьих шкурах.

Он-то и шагнул первым к окруженным святотатцам из-за огромных глыб, пока остальные пруссы возмущенно галдели и вытанцовывали свои ритуальные пляски. Побледневший фон Берберг переложил мизерикордию в левую руку, выставил вперед кинжальное острие, изготовился к удару, а правой сжал нагрудный ковчежец со святыми мощами. Снова набожный немец больше уповал на помощь небес, чем на крепкую сталь… Ишь, святоша! Блюл бы уж лучше заповедь «не возжелай жены ближнего своего».

— Не дергайся, Фридрих, — Бурцев жестом остановил вестфальца. Сам сделал шаг навстречу бородатому лучнику. И еще один, и еще.

Они стояли друг против друга и смотрели глаза в глаза. Ни беснующиеся за спиной дядьки Адама пруссы, ни недоумевающий германский рыцарь позади Бурцева не мешали им. Былой соратник нахмурился.

— Я ведь предупреждал тебя, Вацлав. Предупреждал… — Слова дядьки Адама звучали тихо, но весомо. — Теперь ни тебе, ни Агделайде, ни этому рыцарю, что примчался вам на помощь и себе на погибель, не выйти отсюда живыми.

— И ты первым пустишь в нас стрелу?

Бурцев испытующе смотрел в заросшее лицо собеседника. Против стрел Адамовой ватаги точно не попрешь…

Дядька Адам скорбно качнул головой:

— Я не стрелял в тебя, когда нашел возле храма наших богов. И сейчас не стану стрелять в того, с кем сражался бок о бок и кого мой господин пан Освальд почитает другом. Мои люди тоже не дотронутся до тетивы. Но вы по собственной воле зашли в Священный лес и тем самым оскорбили его обитателей. А потому мы не вправе и защитить вас. От меня здесь уже ничего не зависит, Вацлав. От воинов Дмитрия и Бурангула — тоже. Они не знают, где вас искать. Они — чужеверцы, и путь в Священный лес им заказан. Посему будет так, как скажет мудрый Кривайто.

— А как он может сказать? — нервно усмехнулся Бурцев.