Месть женщины - Чингиз Абдуллаев

— Кто? Кто-нибудь сейчас проходил отсюда?

— У вас пропали вещи? — не понял Роберто.

— Мимо вас кто-нибудь проходил? — сдерживаянетерпение, спросила она.

— Да, — ответил Роберто, — только что. Мимоменя прошел сеньор Хартли. А почему вы спрашиваете, сеньора?

Ни о какой прогулке уже не могло быть и речи. Хартли явнождал кого-то в баре, Он чувствовал, что в двенадцать часов должно что-тослучиться. Это было заметно по его беспокойному виду. Именно он расспрашивалбармена о Марине Чернышевой. И, наконец, именно он теперь оказался в коридоре,рядом с ее каютой. Совпадений было слишком много, но она по-прежнему неторопилась с выводами. «Слишком очевидные факты — это еще не проверенныефакты», — говорил ей психолог.

Но факты были против Хартли.

— Что-то случилось? — спросил встревоженныйРоберто. — Вы чем-то недовольны. Может, мне найти этого Хартли?

— Нет, — покачала головой Марина, — не нужно.У меня снова болит голова. Это, наверное, старческое. Разрешите, я уйду вкаюту, сеньор Гальвес. Простите меня, я оказалась для вас плохой парой.

— Я вас провожу, — предложил молодой человек.

— Не нужно, — махнула рукой Марина, —извините еще раз, сеньор Гальвес. Но я совсем не такая стерва, как вам кажется.

Он улыбнулся и пожал плечами. Она повернулась и прошла ксвоей каюту. Снова щелкнул замок. Войдя внутрь, она обессилено прислонилась кдверям. Внешне все сходилось. Получается, что Флосман — это австралийскийбизнесмен Хартли. Но почему тогда он так явно выдал себя, расспрашивая про неебармена. Да еще так, что это услышал Роберто. Здесь что-то не сходится.

В дверь кто-то осторожно постучал. Она вздрогнула. Нервыначинали сдавать. Слишком нагло и вызывающе действовал Флосман.

— Кто там? — спросила она.

— Это Моретти, сеньора, — услышала она знакомыйголос Благидзе. — Роберто сказал мне, что вы передумали, решили не идти вгород. Что-нибудь случилось?

Она открыла дверь и протянула вошедшему Благидзе листбумаги, Он быстро прочел записку.

— Вам нужно немедленно сходить. Угроза слишкомочевидна, — нахмурившись, сказал он.

— Нет, — возразила она, — это подтверждениеего вызова. А я намерена принять подобный вызов и переиграть его. Меня толькоинтересует, почему он пишет на разных языках.

— Марина Владимировна, — первый раз за все времяпутешествия Благидзе назвал ее по имени-отчеству, — вы же видите, что этопросто маньяк. Ему нравится с вами играть. Я боюсь, что может случиться нечтонеприятное.

— Для самого Флосмана, — отрывисто бросилаона. — Давайте продумаем, кто это мог быть. Кратулович?

— Я сам видел, как он уходил в город. Хотя у него былонесколько минут перед тем, как я вышел на палубу. Он вполне мог добежать довашей каюты.

— Рудольф Консальви?

— Он был все время со своей спутницей. Хотя нет. У негов руках, когда они уходили, появился зонтик. Он спускался за ним. Отсутствовалодну минуту¦ И за это время мог положить вам письмо. Но у неге времени было ещеменьше.

— Суарес?

— Я не знаю. Он сидел в баре, когда я пришел вам.

— Когда я поднялась в бар из своей каюты, он тоже сиделтам, — задумчиво произнесла Марина, — и пока мы были в баре, он неотлучился ни на одну минуту. Значит, это не он. Он не мог спуститься ко мне вкаюту. Я все время видела его играющим в карты Он ни разу не встал из-за стола.

— Остается Хартли, — напомнил Благидзе.

— Вы знаете, кого встретил Роберто в коридоре, когда явошла в каюту?

— Хартли, — понял Благидзе.

— Его. И он же расспрашивал обо мне бармена. Мнерассказал об этом Кратулович, который слышал его вопросы.

— Это он, — сжал кулаки Благидзе, — этотублюдок. Он нервничал в баре, все время смотрел в вашу сторону. Это было оченьзаметно, хотя он и пытался скрыть свой интерес. Это он. Я сейчас пойду ипристрелю его как бешеную собаку.

— Не торопитесь, Благидзе, — задумчиво сказалаона. — Вам покажется странным, но я не очень верю в это.

— Почему? — изумился ее собеседник. — Вы нехотите верить в очевидные факты?

— Если это настоящий Флосман, то почему он пришел в бартак рано и все время беспокойно смотрел по сторонам. Ведь настоящий Флосманзна??т точно, что именно я пытаюсь на него выйти. Во-вторых, если это настоящийФлосман, то почему он расспрашивал обо мне бармена, рискуя, что его кто-тоуслышит. Ведь он уже точно знал, кто именно на судне приезжал к Липке. Это былаженщина примерно моего возраста. Так Флосману и рассказали соседи, И, наконец,самое главное. Если под именем Хартли скрывается Флосман, то почему, подложивмне письмо, он не ушел с противоположной стороны коридора, а предпочел выйтиименно там, где стоял Роберто. Он ведь не дурак, должен был понимать, что яначну расспрашивать молодого человека. Почему Хартли не воспользовался в такомслучае противоположным выходом, чтобы уйти незамеченным? Постарайтесьопровергнуть мои сомнения.

— Он просто сукин сын. Ему наплевать на все наширассуждения, — горячо сказал Благидзе, — поэтому он и пошел в сторонуРоберто. Может, он его просто не видел.

— Видел, — возразила Марина, — РобертоГальвес стоял так, что не увидеть его было просто невозможно. А Хартли, целыйчас наблюдавший, как я разговариваю с Роберто в баре, тем не менее пошел именнов эту сторону. Я не нахожу рационального объяснения, кроме одного — это неФлосман.

— Тогда кто мог положить это письмо? — почему-тошепотом спросил Благидзе.

— Либо Кратулович, либо Консальви. Суарес сидел в баре,никуда не выходя. Значит, он отпадает. И у нас остаются всего двоеподозреваемых.

— Все-таки это Рудольф Консальви, — вздохнулБлагидзе, — я это сразу почувствовал.

— Будьте очень осторожны. Он теперь знает, что мы будемза ним следить. И станет еще более опасен. Мне не нравятся его записки, В нихпостоянная бравада неуравновешенного человека, скрывающегося, к тому же, подчужой маской. Это чудовищное нагромождение эмоциональных наслоений можетпривести к внезапному взрыву, дав выход его чувствам. Будьте очень осторожны,Благидзе. После обеда, днем, мы прибываем в Росарио. Нужно будет проследить,кто захочет там сойти.

— Да, — кивнул Благидзе, — лучше бы это быливы.

Он повернулся и вышел из каюты. Она осталась одна с двумяпосланиями Флосмана. Их сегодняшняя затея явно провалилась. Флосман не тольконе пошел на переговоры. Он еще и обманул их, снова доказывая своепревосходство. Ему, возможно, нравилась эта игра, в которую он не играл послесвоего приезда в Аргентину.