Закон затона - Дмитрий Силлов

Но тут мне на плечо легла тяжеленная лапища.

– Чего делать, хомо? – зашептал мне на ухо полумутант, обдав смрадным дыханием.

– Ничего, – отворачиваясь, пожал я плечами – вернее, одним плечом, не заблокированным Васиной граблей. – Сам же видишь, стрелять нельзя.

– Вижу, – нервно выдохнул полумут. – Но там среди пленных моя мать.

Вот это поворот! Значит, заловили бандиты и желтоглазую мамашу тоже. Совсем плохо стало с биоматериалом для затона, потащили всех без разбору.

Но, с другой стороны, – и чего? Я свою часть обязательств выполнил, сыночка ее спас. А что ее бандиты повязали – очень жаль, не надо было в Зону лезть без спецнавыков, оружия, снаряжения и крайней необходимости. Даже если случится чудо и я спасу ее от бандитов, она ж обратно вернется в свою развалюху и будет жить как жила – до следующей проблемы. И что мне теперь, в телохранители наниматься к ней и ее громиле-спиногрызу?

– Понимаю, – негромко сказал я. – Но ты ж видишь, стрелять нельзя. Первая же очередь, и бандюки сразу пленными прикроются.

– Вижу, – чуть не плача проговорил Василий. – Маму жалко.

– Сочувствую, – вздохнул я. – Но ничем…

– Можешь, хомо, ты все можешь! – горячо зашептал полумутант. – Я знаю, кто ты, один из пленных в бараке сказал. Ты Снайпер, легенда Зоны, потому у тебя и получилось меня спасти! И маму получится, если захочешь!

– Ну твою ж душу, – зло прошипел я. – И как ты себе это представляешь? Сейчас после нашего бегства бандиты однозначно периметр усилят, там мышь не проскочит…

– У тебя желание есть, хомо, – неожиданно спокойно проговорил Вася, убирая лапу с моего плеча. – Мне заключенный в бараке рассказал. Ты друзей своих мертвых хочешь оживить – про то, оказывается, вся Зона в курсе, кроме меня, – пока дома жил, помимо семьи и хозяйства ничем не интересовался. Так я знаю того, кто сможет тебе помочь. Но взамен ты должен сначала спасти мою маму.

А вот это было уже серьезно…

Я повернулся, внимательно посмотрел в маленькие глаза полумутанта.

Нет, не врет. Я всегда чую, когда мне лапшу на уши вешают. Сейчас же явно не тот случай.

Но как я ему мамашу его желтоглазую вытащу? «Легенда Зоны» звучит, конечно, круто, но если этой легенде пуля в башку прилетит, мозги у нее вылетят точно так же, как у обычного не легендарного бомжа. Хотя…

Меня если озадачить, при этом хорошо мотивировав, мозги работать начинают – мама не горюй. А мотивацию Вася озвучил более чем серьезную.

И пришла в голову совершенно безумная мысль, мало отличающаяся от самоубийства. Но разве не готов я был заплатить собственной жизнью ради того, чтобы вернуть своих друзей? Фыф вон вообще каким-то призраком затона заделался, и – чего уж тут скрывать от самого себя – вчера реально меня спас, прикрыв туманом от глаз бандитов. Стало быть, Долг Жизни у меня перед ним самый что ни на есть настоящий…

– К тому же ты мне должен, – напомнил полумутант. – Сам вчера сказал. Спасешь мамку – считай, мы с тобой в расчете.

Блин… Что ж такое? Не успел проснуться – и уже по уши в долгах. Но слово не воробей, вылетит – не подстрелишь.

– Ладно, – сказал я, глядя вслед удаляющейся группе бандитов. – Есть у меня одна идея. И сделать тебе надо будет вот что.

* * *

Пункт временной локализации радиоактивных отходов «Песчаное плато» был действительно оно самое. Плато. Ровное как стол, местами поросший рощицами нереально кривых деревьев. Настолько кривых, что они напоминали большие клубки змей, которые переплелись между собой – и застыли эдакими жуткими памятниками экстремально высокой радиации.

Перед аварией здесь все разровняли, готовились к постройке нового микрорайона Припяти. Но не получилось из-за страшной аварии на ЧАЭС. И тогда это плато превратилось в кладбище радиоактивных отходов. Ликвидаторы рыли глубокие траншеи и в эти могилы ссыпали грязь, отравленную радионуклидами. Чистили Припять, а смытую с нее концентрированную смерть хоронили здесь…

Я прошел мимо щита, на котором через трафарет было набито на украинском:

И все. Никаких обычных для Зоны «Прохід категорично заборонено!», «Увага! Радiацiйна небезпека!» Если не считать непереводимого для меня «ЦПРАВ та ЕС», то все просто и доступно: «Пункт временной локализации радиоактивных отходов Песчаное плато», про которое все в Зоне знают – ходить сюда не надо. Пройдешь мимо могилок, то тут, то там отмеченных красными треугольниками, застучит пульс в висках, кровавое марево запляшет перед глазами – и все. Наверно, больно это, когда мясо с костей стекает как густой кисель, но зато недолго. Минуту помучился – и все. Мечта для самоубийцы. Говорили, некоторые из них так и поступают – обколются шприц-тюбиками из аптечек, чтоб ничего не чувствовать, и бегом на плато. До середины редко кто добегал…[7][8]

Но мне очень нужно было туда, на другой берег этого огромного участка концентрированной смерти, который никак не обойти. Справа длинный рукав озера Семиходский старик, с которым я уже успел познакомиться, еле ноги унес. Либо, как вариант, урочище Семиходы, от которого осталось лишь одно кладбище с совершенно жуткими и очень шустрыми живыми мертвецами, откуда мы с Хащщем однажды еле ноги унесли.[9]

Слева раскинулся почему-то не высохший рукав затона. Зараженная вода, в которой водятся такие твари, что приснится – заикой станешь.

То есть путь был один: напрямую через плато, над которым то тут, то там виднелись знакомые завихрения, пятна, колебания воздуха…

Понятно, что это такое.

Аномалии…

Любят они места, где радиационный фон зашкаливает. Подпитка это для них в ожидании более крупной добычи.

Но делать нечего – и я пошел вперед.

Идти-то было всего ничего, меньше километра, но я сразу почувствовал, что это будет непросто. Сила начала прибывать чуть ли не с каждым шагом. Потусторонняя. Нереальная. Я на себе почувствовал, что такое быть культуристом, перекачанным стероидами. Казалось, что меня сейчас порвет, хотя визуально мышцы не увеличились. Ну да, конечно, радиация же мне мощи прибавляет теперь, и чем выше фон, тем я сильнее.

Только, видимо, все хорошо в меру. Сердце уж больно часто колотиться стало, того и гляди из груди выпрыгнет. И в голове загудело, перед глазами все поплыло.

Ясно. Организм не справляется с той дурью, что в меня закачивало Песчаное плато. Того и гляди откажет.