Улицы Севильи - Айгуль Иксанова

«А вдруг там никого нет?» — испуганно подумал старик, но потом снова закинул на плечо свою сумку и принялся карабкаться вверх. Оставалось совсем чуть-чуть…

Наконец он добрался до дома, и навстречу ему со скамейки, стоявшей под окошком, поднялся очень старый человек, брат его отца, дядя, единственный, кто остался в живых из его семьи.

— Ну, вот и ты наконец-то! — улыбнулся он. — Видишь, я все еще жду тебя…

И, приблизившись, он крепко, насколько позволяли силы, обнял племянника.

— Добро пожаловать домой, сынок! — прошептал он, и к бедному страннику вернулась память, и он вспомнил все. Он наконец-то обрел приют, который искал так долго, обрел покой и счастье. Ему обещали, что его будут ждать, и его ждали. А он обещал вернуться — и вернулся. Его путь закончился. Он снова был дома.

— Так и каждый из нас, — продолжал старик, — ищет дом, потерянный когда-то, у каждого есть свое место на этой земле, и лишь попав туда, он может быть счастлив по-настоящему. Но путь долог и часто приводит нас совсем не туда, куда мы шли.

Ведь мы не помним дороги.

Настя закрыла Книгу книг и с удивлением посмотрела на Учителя.

— Кажется, мы ошиблись страницей, — рискнула заметить она, — здесь не про любовь.

Учитель скептически взглянул на нее.

— Хочешь прочесть еще раз или все-таки научишься думать головой?

Девочка закусила губу и задумалась.

— Как же искать, когда не помнишь ничего? — спросила она после нескольких минут напряженного молчания. — Есть ли какие-то признаки, указывающие на близость того места, которое ты ищешь?

— Когда ищешь дом, лучше всего вспоминать окружающий пейзаж, звуки, указатели на дороге, — был ответ Учителя. — Когда ищешь человека, лучше всего слушать его слова. Слова — материализованные мысли. Если он мыслит неверно — его слова будут настораживать тебя, возмущать спокойствие твоего поля, так сказать, раздражать. Убивать постепенно. И наоборот, чужие слова могут усиливать твою энергию, могут поднять твой упавший дух, вернуть тебя к жизни. Но ты поймешь, что нашла то, что искала, только когда найдешь. И то, скорее всего, не сразу. А теперь, пожалуй, поговорим по делу. Довольно романтики. Пора рассмотреть любовь как субстанцию, как великую силу, способную менять скорость движения. Способную привести к точке Ноль.

— Я где-то читала, что Бог есть любовь, но не понимала и не понимаю этого, — робко сказала Настя, ей неловко было признаваться в собственном невежестве, но Учитель, казалось, даже не заметил сказанной ею фразы. Он только поправил чуть съехавшую набок чалму и продолжал:

— То чувство, которое мы обсудили, истинное значение этого слова, не содержит и частицы мира теней. Это светлое чувство, ориентированное лишь на добро. Оно единственное абсолютно и прекрасно одновременно. Это парадоксально, это противоречит всем законам мироздания, но это так. Потому что оно и есть мироздание. Когда такая любовь направлена лишь на одного человека, слегка изменяется скорость движения души любящего. Поэтому издревле известно, что любить самому гораздо лучше, нежели быть любимым. И это верно, ведь любящий человек становится добрее, мягче, счастливее. Он уже не способен совершать плохие поступки, он слишком счастлив, слишком много значит для него его чувство. Но когда это чувство растет, достигая своего абсолютного значения, оно может принимать и другие формы. Слушай внимательно: в случае, если сила любви, создаваемая в твоей душе, со всей своей полнотой, направлена уже не на одного человека, а на всех, на весь мир, на все происходящие в нем события, на все предметы, — я, разумеется, не говорю о «поющей душе» под воздействием эмоций или большой удачи вследствие внезапно свалившегося счастья, я говорю о постоянном, устойчивом отношении к миру и к жизни, — так вот, когда твоя душа полна любви ко всему, когда в твое сознание не может просочиться ни одна мысль, принадлежащая миру теней, тогда скорость движения как твоей нематериальной души, так и твоего материального тела увеличивается до бесконечности, до сверхскоростей, развить которые иным путем не представляется возможным, ты достигаешь точки Ноль. Ты становишься абсолютным. Звучит неправдоподобно, в это можно не верить, но многие святые достигали этого. Конечно, религиозный путь не единственный, есть и другие, но это сложно. И нельзя уложиться в одну-единственную жизнь, их требуется бесчисленное множество, а процент таких достижений ничтожен.

— А что будет, если все станут такими? — поинтересовалась девочка. — Не будет зла и наш мир исчезнет?

— Подумай, если есть действие, значит, есть и противодействие. Любые проявления добра, иногда покидают душу, и в сознании человека отражается лишь зло. Бывает и такое. Тогда движение его души и его тела становится бесконечно малым, они разрушаются.

— И что же происходит?

— Он переходит в состояние точки Ноль.

— То есть как?! — Настя даже подскочила. — Это что же получается, ты можешь стать святым, а можешь встать на сторону зла и все равно придешь к Богу, все равно станешь точкой Ноль? Разве такое возможно?!

— Об этом мы поговорим позже. Тебе еще слишком многому нужно учиться. Занимайся и не трать время понапрасну. — Учитель поднялся и вышел из хижины, оставив Настю наедине с ее мыслями.

Так он делал всегда. Это был его метод.

Оставшись одна, Настя решила продолжить изучение вопросов любви уже известным ей способом: несколько месяцев она не наблюдала за жизнью подруги, и что-то подсказывало ей, что именно сейчас в судьбе Олеси Беловой-Василенко должно было произойти нечто важное.

Девочка наугад раскрыла Книгу книг, а именно на семьсот двадцатой странице, и приготовилась смотреть.

Книга книг. Страница 720

Над Москвой-рекой спустились голубые сумерки. Андрей в белой футболке шел по песку, Галина — рядом, в его куртке, накинутой на плечи. Она держала его за руку. Настя присмотрелась — очевидно, это был пляж Серебряного бора. Галина подошла к реке, наклонилась, немного поплескала воду рукою.

— Холодная, — заметила она.

Потом они еще какое-то время шли рядом, а увидев лежащее метрах в двух от реки бревно, опустились на него и долго сидели молча, глядя на темнеющую воду, по которой то и дело пробегала легкая рябь.

— Мне так хорошо с тобой, — наконец сказала Галина.

— Мне тоже. — Андрей коснулся ее руки. — Странно, но мне все время кажется, что мы знали друг друга раньше. У меня было так же и с Олесей. Но я всегда думал, что так бывает лишь однажды. И вот сейчас, когда я дотронулся до твоей руки, мне показалось, что это уже было когда-то.

Галина повернула к нему свое идеально правильное лицо и внимательно посмотрела ему в глаза. В ее взгляде отразилась паника. В конце концов сколько можно проверять его верность! Они встречаются уже несколько месяцев, а он даже ни разу не сделал попытки хотя бы поцеловать ее! Несмотря на то что она явно нравится ему, несмотря на то что они оба взрослые люди… Для него не существует никого, кроме его Олеси, это так очевидно!