Домовенок Кузька и волшебные вещи - Галина Александрова

И если Баба-Яга свои очки найдет и зуб залечит, она все равно стонет, ноет да ворчит. А что же ей делать, если теперь у нее два дома для плохого настроения?

Помнит Кузя, как это было в прошлый раз. Если бы он с Лешиком вовремя домик не спас, не отмыл, не отчистил, да не напек бы блинов, стал бы лес злым и заколдованным, и жила бы в нем злая Баба-Яга.

Вот поэтому-то Кузя так торопился и спешил. Никак нельзя было позволить такой беде произойти.

* * *

На самой лесной опушке Кузю встретил Лешик — маленький лешонок, который Кузе был в лесу первый друг. Посмотрел Кузя на лешонка и ахнул: видать, и впрямь беда приключилась. Лешик был весь грязный, мятый, на голове трава пожухла, а хвост весь бинтами перемотанный.

— Кузя, Кузя! — запищал лешонок. — Баба-Яга совсем сбрендила! Никакого от нее житья нет! Мало того, что ругается, еще и подлости всем устраивает. То подножку поставит, то из рогатки птиц бьет. А мне вот видишь — хвост дверью прищемила. А говорила, пирога да-ам!

Лешик начал всхлипывать.

— Да что ж за наказанье такое! Вот утро так утро. Все-то плачут, все-то рыдают. Хватит реветь — и без тебя от росы мокро, — осерчал Кузя. — Ты лучше давай рассказывай, что приключилось. Опять зуб?

— Угу, — кивнул Лешик, вытирая последнюю слезинку.

— Ох уж этот зуб! Говорил я ей — надо лечить. А она знай себе орехи щелкает. Вот, дощелкалась. Ну что, пойдем?

И они зашагали к волшебной речке, откуда до домика Бабы-Яги было рукой подать. Не успели друзья дойти до дома для плохого настроения, как уже поняли: Бабе-Яге тяжко приходится. Такой шум-гам в доме стоял, такой вой и ор, что деревья листья сбросили, а птицы на юг полетели — только бы не слышать этого.

— Ой-ей-ей! — стонала Баба-Яга. — Ах-ах-ах! Бедная я, бедная!

И — тр-рах горшком в стекло! Вот такой у нее был скверный характер: если ей нехорошо, то вокруг всем плохо должно быть.

Кузенька проследил, как чугунок по земле катится, кузнечиков распугивает, и задумался.

— Ой, Лешик, — сказал он другу. — Что-то страшно мне даже к дому подходить. Того и гляди зашибет.

И точно — вслед за горшком полетела кочерга. Лешик тоненько вздохнул и присел на кочку. Кузя присел рядышком и тоже задумался. Думал-думал и ничего не мог придумать. Тут в ясном небе раздался гром, и друзья удивленно посмотрели на небо. По небу пробежала заблудившаяся тучка и сразу скрылась за горой. И тут Кузя закричал:

— Я придумал, придумал! — и стал другу на ухо шептать — как бы кто не подслушал.

А хитрый план Кузьки был вот какой. Раз Баба-Яга так разбушевалась, что ни в дверь не войдешь, ни в окно не влезешь, оставался только один путь — через трубу. Труба у Бабы-Яги была знатная, широкая. Она сама по молодости через нее на метле летала, а теперь стала большее пешочком ходить. Ничего не поделаешь — возраст. Вот через эту самую трубу и собрался Кузя проникнуть в гости к Бабе-Яге.

Так он и сделал. Забрались они на крышу, Кузя одним концом кушака перевязался, а другой велел Лешику крепко-накрепко держать и ни в коем случае не выпускать. Крякнул Кузя и полез в эту страшную, черную от копоти трубу. Лез, лез и долез. Отвязал пояс и стал в заслонку стучаться.

Баба-Яга так удивилась, что кричать-свистеть перестала.

— Вот старость — не радость, — пробормотала она себе под нос. — Уже что ни попадя кажется да слышится.

Кузя услыхал это, да давай Бабу-Ягу запугивать!

— Угу-гу-гу! — завыл он диким голосом. — Ты почто, Баба-Яга, шалишь да балуешь? Кто тебе разрешал лес баламутить, зверей да леших пугать?

— Батюшки! — Баба-Яга от страха даже на стол с ногами забралась — такого она еще не видела, не слышала. — Кто ж это такой грозный у меня в печи завелся?

— А я самый главный из главных начальников над всеми Бабами-Ягами! — еще страшнее завыл Кузя. — Неужто ты меня не узнала?

— Ой, — еще больше забоялась старуха. — Что-то я вас не припомню.

— На собрания надо ходить! — упрекнул Бабу-Ягу «начальник».

— Правда ваша, — вздохнула Баба-Яга. — Давно я с сестрами своими не виделась…

— Ну, рассказывай, почему свою работу в лесу не выполняешь, а только все портишь?

— Ой, батенька! Как же работать-то — я болею.

— Заболела? Полечись, — строго сказал Кузя.

— Да как же мне лечиться-то? Все доктора меня боятся…

— Сама виновата. Нечего было заезжего лекаря в колодец вверх ногами засовывать.

— Так я ж шутя…

— Юмор у тебя, бабушка, какой-то опасный. Он потом всем рассказал, как его в наших краях принимали.

— И что ж теперь делать-то?

— Ну, вот что. Я хоть и по другой специальности, но тебе помогу. Ну-ка попробуй к щеке сало приложить.

— А поможет?

— Ты приложи, приложи, а там поглядим.

Баба-Яга слезла со стола, нашла в кладовке сало и стала его к своей щеке веревочкой привязывать. Привязала и села возле печки. Сидит и ждет, когда зуб пройдет.

— Ну? — забасил из печки Кузя. — Не болит?

— Ой, болит-болит!

— Тогда надо вырывать.

— Как вырывать? Зуб? Любимый, единственную память от покойной бабушки? Да ни за что! — сказала Баба-Яга и на всякий случай отодвинулась от печки.

— Ну, тогда придется тебя из леса выселить, а на твое место взять ведьмочку — она с твоей работой лучше справится.

Тут Баба-Яга не на шутку испугалась. Куда же она из лесу-то пойдет? Как же она без домиков жить будет?

— А может, не надо? — еще раз с надеждой спросила она у строгого начальника.

— Надо, — отрезал тот.

Баба-Яга достала из кармана маленькое закопченное зеркальце и стала рассматривать свой больной зубик. Жалко его было — все-таки сколько лет рос! Но себя было жальче.

— Эх, все одно пропадать! — махнула рукой старуха. — Ну, говори теперя, как зуб рвать будем.

— Бери суровую нитку…

Баба-Яга выдернула нитку из подола и намотала ее на палец.

— …теперь завязывай на конце петлю и надевай ее на зуб. Только привяжи покрепче, а то толку не будет.

— Шделано, — прошепелявила Баба-Яга.