Старшая правнучка - Иоанна Хмелевская

Матеуш неоднократно ломал голову над тем, что сделала жена с наследством, доставшимся ей от бабки, той, чей портрет висел в бревенчатом доме в Пляцувке. Ходили слухи, что эта бабка была дочерью самого Наполеона. Сохранились какие-то смутные фамильные предания, будто прабабка Матильды, женщина потрясающей красоты, привлекла внимание императора Франции и по прошествии положенного времени на свет появилась дочурка. А в те благословенные времена дамские драгоценности были в большой моде. Матеуш видел, что, когда бабка Матильды лежала на смертном одре, она о чем-то долго шепталась с внучкой, но о чем – так и не узнал. Не захотела Матильда рассказать мужу, даже скандал ему закатила, обвинив в алчности уж никак не заслуживавшего таких инсинуаций супруга, так что Матеуш обиделся и расспрашивать перестал, тем более что сам никогда нужды не испытывал.

Таким вот образом наполеоновские презенты оказались покрыты мраком неизвестности, о них супруги не заговаривали, и, даже когда на больших балах все дамы чуть с ума не сходили от сияния украшений его жены, Матеуш вопросов не задавал. Гордый он человек. Сейчас же, когда Матильда взялась за составление завещания, он подглядывал главным образом из-за этих легендарных сокровищ – а вдруг упомянет их в завещании?

Под старость оба они почти не покидали свое роскошное поместье, привольно раскинувшееся на сотнях гектаров под Глуховом, недалеко от Варшавы. Да и другие их владения располагались вокруг Варшавы. Так уж повелось, что издавна здешняя шляхта предпочитала вступать в брачные союзы по соседству, не выходя за пределы Мазовии. Долгие годы Матеуш не мог забыть претендента на руку Матильды, чьи владения находились где-то на окраине Польши, то есть у черта на куличках. Что с того, что претендент этот был в родстве с Потоцкими? И ведь легкомысленная Матильда чуть было не отдала ему предпочтения, какой позор, все никак не могла решиться, кого же выбрать, вечно сравнивала его с Матеушем. А потом тот на самое дно скатился, так ему и надо. Вышла бы за того кретина, сейчас бы по деревням милостыню под окнами просила…

– Недолго бы просила, – ядовито отозвалась Матильда, – уж твой кусок хлеба у меня бы в горле комом стал. И чего ты злишься? Потому что по-моему вышло, не погрел руки на моем добре?

И она была права – в самом деле, материальная независимость супруги невыносимо раздражала Матеуша. Идея брачного договора пришла в голову тестю, отцу Матильды, и он же претворил ее в жизнь с помощью опытного юриста-еврея, с которым подружился еще в юности. Кто-то из них спас другому жизнь – достаточный повод, чтобы сделаться друзьями до конца дней; юрист трясся над имуществом друга как бараний хвост, заботясь о нем больше, чем о своем собственном. Ну и о дочери друга тоже. Матеушу Матильдино приданое было совсем не нужно, не из-за него женился на девушке, но ее полнейшая независимость была просто невыносима. Из-за этого он не имел над Матильдой никакой власти. Ничего не мог ей запретить, жена вольна была поступать как ей заблагорассудится, путешествовать, принимать собственных гостей, покупать любые наряды и – о ужас! – даже ставить деньги на скачках.

Что Матильда нередко и делала.

Иногда Матеушу казалось – у него не жена, а капризная куртизанка, способная в любой момент его покинуть. Правда, положительным качеством сумасбродной жены было то, что покидать мужа и изменять ему она не собиралась, к тому же регулярно рожала поразительно удачных детей. Ну и всякие другие куртизанки уже просто для Матеуша не существовали.

Хорошо хоть то, что Матильда согласилась выбрать постоянным местом их пребывания старинное поместье его предков. Отреставрировала, превратив его в роскошный дворец, и стала в нем образцовой хозяйкой. Проявив бездну вкуса, во всем шла в ногу со временем, умеренно соблюдая и старинные традиции. По мнению мужа, Матильда все-таки излишне увлекалась новомодными изобретениями, такими, как электричество, ванные комнаты с гор)ячей водой, телефоны и автомобили, а все это сущие порождения дьявола. Правда, в конце концов Матеуш каждый раз вынужден был признавать, что определенную пользу эти изобретения приносят, пусть и из пекла родом. Да и все равно сделать бы он ничего не смог, жена его не слушалась, хотя и грозил не дать денег. А зачем ей его деньги, если были свои? Вот и злился на нее всю жизнь, но и любил безумно и всегда пасовал перед неувядаемым очарованием супруги.

И лишь один раз в жизни решительная и излишне самостоятельная Матильда проявила женскую слабость, дотоле ей совершенно не свойственную, и бросилась на грудь мужу с рыданиями, ища у него защиты и утешения, что он с энтузиазмом и предоставил. Случилось это через полтора года после похорон блендовской бабушки, когда они были еще очень молоды и даже не всех детей успели породить.

Оба были на похоронах, Матильда, главная наследница, обо всем позаботилась, все как следует организовала, включая и поминки. А коготки показала лишь после того, как разъехались родственники. Сократила до минимума количество слуг в бабкином доме и заявила мужу, что собирается сделать в нем ремонт, за которым будет наблюдать лично. Ни просьбы, ни угрозы мужа не помогли, Матеуш из себя выходил, но все впустую, и один уехал домой. Надо же было кому-то присмотреть и за их маленькими детьми, и за сенокосом, и за коровами, которым аккурат пришла пора телиться, и на конюшне за молодняком. Пришлось выбирать – терпеть огромные убытки, бросив дом и хозяйство без присмотра, или уехать, оставив жену в старом бабкином доме. Нет, разориться он никак не мог себе позволить, амбиция заела, не станет он беднее жены!

Матильда вернулась только в конце июля, взаимное раздражение и страшная ссора кинули их в объятия друг другу, в результате чего в следующем году родился сын Лукаш. А через месяц и произошло то уникальное событие.

Они сидели за ужином, когда из Блендова, загнав лошадь, прискакал посланец и привез страшную весть. В барском доме произошло ужасное и непонятное преступление. Один труп лежит совсем мертвый, а второй ранен, во дворе же какой-то чужой человек того и гляди кончится, а какие-то черные сбежали…

Вот тогда-то, выслушав это сбивчивое и маловразумительное сообщение, Матильда первый раз в жизни пала духом и признала превосходство мужа, с рыданиями припав к его груди. Матеуш не столько поразился необычному происшествию, сколько необычному поведению жены, увидев в ней вдруг слабую женщину, и в нем заговорило желание проявить себя рыцарем и сильным мужчиной, чего до сих пор ему не давали сделать. Он велел немедленно запрягать и мчаться в Блендово, хотя была уже глубокая ночь. Правда, в июне ночи короткие, к тому же светила полная луна…

Все это Матеуш припомнил сейчас, и его охватило непреодолимое желание действовать.

Некогда, в молодые годы, он просто поднимал высоко вверх кресло с сидящей в нем супругой, наслаждаясь испуганными криками и неприкрытым восхищением, что выражали ее большие глаза. Да, именно так и надо поступить! Позабыв о возрасте и о том, что с годами жена стала намного тяжелее, сорвался Матеуш с места и, схватившись за ручки кресла, в котором восседала раздобревшая Матильда, поднял его вверх. От неожиданности Матильда вскрикнула, а на текст завещания капнула громадная чернильная клякса. Матеуш намеревался, как это делал в молодые годы, поднявши кресло с женой, описать им круг и опустить на прежнее место, но кресло вдруг с грохотом брякнулось туда, где стояло. Вцепившись в подлокотники, застыла в нем Матильда, а за ее спиной, вцепившись в те же подлокотники, в полупоклоне застыл Матеуш. Страшная боль в позвоночнике пригвоздила его к месту.