Да не судимы будете - Надежда Черкасова

Южный ветер ласково и нежно раскачивал кроны деревьев с набухшими почками и кое-где распустившимися маленькими и нежными зелеными листьями. Весна радостно вступала в свои права и уверенно шагала по обновленным первой зеленью улицам южного провинциального городка, насаждая в умах и душах местных жителей и приезжих необыкновенно яркое всепоглощающее чувство уверенности в завтрашнем дне, который непременно исполнит все их самые сокровенные желания.

До отпуска почти три месяца, но как Алла ни старается, судебных дел меньше не становится. Они растут словно снежный ком, и если не сосредоточиться целиком только на работе, оставив хотя бы один иск нерассмотренным, отпуска ей «не видать, как своей заветной цели». Так Алле объявил председатель суда, журя за проволочки в некоторых особо интересующих его делах.

Потому долой все отвлекающие мысли о лучезарном блистательном Средиземноморье, где продолжительность жизни гораздо выше среднестатистической по планете. Долой мечты о скромной, но обязательно с бассейном, вилле на золотом песчаном берегу с необыкновенно сказочным видом на теплые пенистые волны. Подождет также и сияющий всеми цветами радуги бесконечно прекрасный, но такой далекий и пока недоступный, как многие наши желания, горизонт.

За окнами продолжает ярко светить солнце, и воздух наполнен беззаботными, щемящими душу и радующими сердце трепетными ожиданиями любви, надеждами на счастье. Предчувствиями, что отныне все может быть и непременно будет только замечательно.

Невозможно представить хотя бы одного человека, который не испытывает этих весенних эмоций. А когда кому-то радостно, то кажется, что все кругом просто обязаны веселиться. Ведь счастливый человек всегда эгоистичен.

Алла поднялась и наглухо закрыла окно. Чтобы не отвлекаться. У нее нет причин чувствовать себя несчастной. Алла добилась почти всего, чего хотела: власти, денег, почитания. Ей ужасно нравилось, когда к ней обращались в суде: «Ваша честь!»

Что еще может так возвысить человека перед остальными, а главное — в собственных глазах? И чего еще можно пожелать себе? Ну разве что счастья в личной жизни! А с ее-то энергией и напором такая перспектива уже не за горами.

Судья с удовольствием оглядела просторный кабинет, в котором нет ни одной лишней отвлекающей взгляд посетителя вещи: все строго и лаконично, по-деловому. Но если внимательно приглядеться, то присутствует нечто, обращающее на себя внимание.

Это маленькие, еле заметные печати — оттиски креста, оставленные батюшкой на стенах после церковного обряда освящения кабинета. Такие же метки присутствуют во всех кабинетах здания городского суда. И почти во всех кабинетах на рабочих столах стоят маленькие церковные иконки.

Алла не совсем понимает, для чего все эти атрибуты. Чтобы очистить помещение от негатива, скапливающегося после судебных разбирательств? Или в качестве охраны от ненавидящих и злобных взоров, порчи — то есть какая-никакая, а все-таки защита? А может, просто дань моде?

Скорее всего, это доказательство того, что судьи — глубоко верующие люди и всегда поступают только праведно, по закону. Тогда Алла считает подобную постановку вопроса чудовищным кощунством, что не мешает ей следовать общепринятым правилам, ведь иконы в кабинетах создают ложное представление о хозяевах и служат неким показателем их честности, справедливости и верности.

Чему? То есть как это «чему»! Принципам беспристрастности и независимости согласно Кодексу чести, законности и неподкупности хозяев кабинетов.

А ведь это полнейшее заблуждение. «Крайняя несправедливость — казаться справедливыми, не будучи таковыми!» Нет, это не Алла придумала, а Платон. Но она, несомненно, с ним согласна…

Да ладно, неужели в их суде больше никто, кроме нее, не замарал честь мундира взятками? И Берков, хитрец этакий, хоть и признается ей постоянно в любви, а ведь ни об одном судье не проговорился. Может, потому ему доверяют все — и свои, заядлые игроки чужими судьбами, и инакомыслящие праведники, которые опасаются затевать подобные игрища?

Вот и хорошо. Значит, и о ней никто ничего не узнает. Выходит, как ни крути, надежные люди, подобные Беркову, нужны. Хотя тот, кто слишком много знает и отягощен чужими тайнами, обычно долго не живет.

А если иконки — это напоминание судьям о том, что сверху за ними наблюдают, и их ухищрения и беззакония в любом случае известны самому главному судье всего человечества? Поэтому все, преступившие заповеди, будут наказаны?

Разумеется, возмездие преследует всякого, кто бы сомневался. Вот только догоняет немногих. А для того, чтобы тебя не догнали, полезно научиться не только хорошо бегать, но и как следует изучить действующее законодательство. Это незнание закона не избавляет от ответственности. А вот знание его даже запросто может избавить.

Алла с трудом оторвала взгляд от манящего, залитого солнцем вида за окном и раскрыла очередную папку. Гражданское дело было простым и ясным. Как мыльный пузырь.

Сначала появляется некая субстанция, радующая глаз, создающая ощущение праздника и именуемая мужчиной. Субстанция переливается всеми цветами радуги обещаний, надежд и счастливых планов на дальнейшую совместную жизнь с тобой, единственной и неповторимой. Затем пузырь лопается, вызывая растерянность и недоумение, разочарование и пустоту.

Очередная женщина принимает очередной мыльный пузырь за суженого-ряженого, единственного и неповторимого, делает на него ставку, надеясь на крупный выигрыш в этой сложной и коварной игре под названием «Семейная жизнь» и, как это бывает сплошь и рядом, когда выбираешь суррогат вместо настоящего, проигрывает.

Мужчина оказывается совсем не тем, кем хотелось его видеть. Рассматривать же внимательнее до замужества — нет ни времени, ни желания. А потому налицо присутствие некоей легкомысленности — не понравится, так разведусь! — а главное, надежда на авось, что подводит большинство женщин. И ее семейная жизнь, слепленная из мечтаний, рушится.

Когда женщина обманывается в своих самых светлых чувствах и надеждах, то есть в духовном плане, она судорожно пытается сохранить хотя бы материальное, легковерно надеясь на справедливость закона, о котором вдруг вспоминает.

Но и тут она обманута, так как делает ставку не на разум, а на эмоциональные переживания, связанные с любовью и ненавистью, совестью и коварством, то есть понятия, которые вообще в законодательстве отсутствуют.

Тогда как же разрешается ее вопрос в суде — по закону или по совести? А уж это исходя из представлений о справедливости многоуважаемого судьи.

И женщина снова проигрывает, так как мужчина в облаках не витает, а твердо и уверенно передвигается по земле, предпринимая конкретные действия, чтобы выиграть дело.

Алла с теплотой в душе вспомнила сумму денежных знаков, которую получила от Петрова через Беркова за вынесение ошибочного — не по вине судьи, разумеется, а исключительно по рассеянности или злому умыслу участника процесса! — решения. И еще одну, точно такую же, — ведь ложь и правда ценятся одинаково дорого! — за второе, совершенно законное.