Отбор сокровища у нагга - Витамина Мятная

Это была последняя капля. Все, Фирюза идет в открытое наступление! Султан Аш Ша`харн света белого невзвидит если посмеет просватать меня, без моего ведома!

Не будь я султанская дочь! Если не сживу со свету этого не в меру богатенького нагг-бея, пусть только сунется! Менять тогда непрошенному жениху караваны и подштанники. Я ему не нежный цветочек пустыни, а жёсткая колючка.

* * *

После того как отец соизволил уехать из нашего оазиса, грозно наобещав мне на прощанье много женихов – целый караван и маленькую тачку в придачу.

Я развернулась и чеканя шаг стала подниматься по винтовой лестнице в свои покои. Мои комнаты расположены в самой высокой башне Агариш. Наш оазис – это академия невест. Хранилище для сотни дочерей наггов империи Агар`шайя.

Вдали от столицы Аш`шар нас учат быть слабыми и покорными. Из нас растят идеальных жён и наложниц. Для отцов мы лелеемые цветы пустыни, для мужей – тщательно оберегаемые сокровища. Нас крадут, продают, передают из рук в руки, выдают замуж по расчёту. В империи Агар`шайя наггини – кто угодно, только не люди. Мы – сокровища, бездушные украшения.

Я остановилась на лестничном пролёте и посмотрела вдаль. Из окна башни, забранного тонкой арабеской, я могла видеть больше, чем другие заточенные в неволе девушки.

Может быть, из-за этого моя душа так сильно восставала против оков замужества. Я – неразумная, непослушная дочь, желающая свободы.

Мне хотелось большего, чем мог предложить маленький замкнутый мирок будуара или гарема, в котором, как драгоценную жемчужину меня запрет мой муж и повелитель.

Нас, невинных пленниц, дочерей и жён наггов охраняли слишком ревниво и неистово. Для нас не существовало свободы. Для нас не было выбора.

С высоты своей темницы я наблюдала марширующих по широкой крепостной стене стражников. От внешнего мира с его страстями и бурлящей жизнью нас отделял высокий каменный заслон, настолько толстый и широкий, что по вершине могли проехать две повозки, вставшие в ряд. Но это не вся защита, высота стены доходила до третьего этажа дворца Агариш, а дальше непробиваемый прозрачный магический купол. Штурмовать эту преграду не смогла бы ни одна армия.

Внутри непреодолимой ограды цвёл райский сад, а вовне только палящее солнце, удушающая жара, безжизненная пустыня несущая смерть.

Остальным пленницам не был виден этот негостеприимный и смертоносный пейзаж, а я так часто вглядывалась в него, впитывая без остатка. Мои глаза с жаждой и надеждой смотрели за горизонт ожидая чего-то, что никак не приходило. Чувство, что рано или поздно это произойдёт не покидало меня.

Может быть поэтому я так отличалась от других воспитанниц. Они могли видеть только безоблачное голубое небо, фонтаны с кристально чистой водой и стайкой золотых рыбок, кипы зелени на раскидистых деревьях, да пышно цветущие искусственные клумбы.

Они не видели того, что видела я: далёкие оазисы, сверкающие на горизонте, вереницы караванов, медленно ползущих на встречу неизвестности и приключениям, пыльные бури, полыхающие молнии и пляшущие тени во вспышках небесного электричества.

Я видела их – пустынных дэвов. Это духи могущественных чародеев и звездочётов, танцующих громовой танец в сверкающих разрядах. Мощные, гордые, опасные и смертоносные. Не боящиеся раскатов грома, ловящих на своё крыло небесные зарницы. Они взлетали только в грозу искать пару, танцевать свой брачный танец.

Говорят, если поймать дикого пустынного дэва, можно заковать его в цепи и тогда он превратится в джинна, исполняющего все твои желания.

Одного из этих дикарей я приручу, уже недолго осталось.

Только мне нравилось любоваться духами пустыни, остальные пленницы сжимались в страхе, при одном упоминании о них.

Моя душа рвалась туда в необъятные дальние дали, жаждала приключений, испытаний и ещё чего-то, чему пока нет названия.

Но вокруг только приторно-сладкая, безопасная жизнь, без потрясений и происшествий, вечный сон души и разума.

Такова была наша тюрьма. Жилище бесправных, безмолвных и покорных сокровищ.

* * *

В ворота въезжал караван родителя, я узнала его по цветным попонам ублюдов, красный с жёлтым, цвет пустынных львов. Отбывший рано утром султан Аш Ша`харн вернулся с полдороги в полдень. Среди наших вьючных животных затесались ублюды странного окраса. Слишком бледные со шкурой, словно выцветшей на солнце. И попоны на кораблях пустыни не султанской расцветки. Чёрные с серебром и зеленью по краям, будто погребальный саван.

«По дороге папаня встретил караван жениха и на радостях вернулся,» – молниеносно сообразила я.

Отец-султан, без моего ведома уже распорядился моей судьбой, продав какому-то богатею. Это все меняло. Одно дело вереница женихов, другое, когда тебя ставят перед уже свершившимся фактом замужества. А третье это когда жених буквально стоит на пороге. Времени оказалось ещё меньше, чем я думала.

Если высокопоставленный родитель вообразил, что я буду покорно сидеть и ожидать своей судьбы – он очень сильно ошибается.

Я присела на край оконной ниши и вгляделась в пейзаж. В башни гостей не пустят. Пока караван пройдёт через магический барьер, пока разгрузят ублюдов, пока поговорят с наставницами. Есть время до вечера, в восточных песках не любят спешить и мне это на руку.

Требовалось составить план действий.

Спрятавшись в нише, я тревожно всматривалась в стражников на крепостной стене. У одного из них был шлем в форме головы пустынного льва, у другого грифона. Воины маршировали, словно шакалы, прогуливающиеся по краю барьера, истекая слюной.

В восточных пустынях замужество – дело скорое, любой из этих нагг-беев с изогнутым ятаганом может оказаться тем самым женихом, которому меня запродал родитель.

Я уже привыкла подмечать у охранников этот пристальный взор, рассматривающий окна наших белых башен. Жадные глаза, сверкающие из тьмы, заставляли леденеть, слишком голодным был их взгляд.

Каждый мало-мальски титулованный нагг-бей мечтает урвать себе сокровище. Купить за баснословный калым у торговца-отца тщательно оберегаемый цветочек и первым его сорвать.

Возможно один из этих тюремщиков в сверкающих доспехах, что бросает на окна бесстыжие взгляды сквозь узкие щели шлема, станет моим мужем.

Но я поклялась, что ни одному из них я не достанусь!

Год назад, когда у меня начались лунные кровотечения, я стала совсем взрослой. Это означало: у меня впереди четыре года, чтобы выйти замуж. После этого, по мнению большинства, я стану сушёной курагой, сморщенным гнилым урюком, прокисшей ягодкой, на которую никто так и не позарился. Короче старой девой, нахлебницей сестёр и позором отца.

Я же воспринимала это по-другому: у меня есть всего четыре года, чтобы изловить пустынного дэва, превратить его в выполняющего желания джинна и убежать. Все эти годы я тщательно готовилась к одному – к побегу!