Скиталец среди миров - Дмитрий Лифановский

Крестьянам надоели мелкие кражи и на меня устроили облаву. Снова привычные побои и меня отправили в город. А потом в клинику для умалишенных. А что еще делать с дикарем не умеющим говорить и не понимающим обычных для местных жителей вещей? Тоже отвратительное местечко. Но после рабства и одинокой жизни в лесу у поселка я воспринимал свое пребывание в дурдоме, как курорт. А на болезненные, неприятные процедуры не обращал внимания. Зато там были книги. И занятия. Меня учили читать, считать, разговаривать на местном языке. А когда научили выпнули на улицу, выдав документы с придуманными врачами именем и фамилией. Ну что же, будучи бомжом тоже можно постигать науки. И я постигал. Науку выживать на улице, красть, драться, виртуозно владеть ножом.

И так жизнь за жизнью. Кем я только не был. Воином-кочевником, вождем первобытного племени, музыкантом-бардом, ученым, магом, истребителем на космическом авианосце, даже аристократом, получив титул от воинственного королька за спасение его жизни. И не надо мне приписывать храбрость и благородство. В той свалке каждый был сам за себя. Я просто хотел выжить. А то что рядом оказалась эта царственная морда, чистая случайность. Да, нет у меня пиетета к аристократам. Пауки они в банке. Даже бандиты честней, они хоть не прикрываются липовым благородством.

В каждой жизни я учился. Мыслимыми и немыслимыми способами стремился поступить в школу, университет, академию, если только они существовали в этом мире. Без разницы какого направления, любые знания могут пригодиться при следующих перерождениях. Это тоже мой пунктик. Будучи земным мальчишкой к учебе я относился более чем никак. О чем впоследствии многократно пожалел. Вот и старался исправить собственную дурость.

Что я никогда не делал, так это особо не прогрессорствовал. Не устраивал технических, магических, социальных и прочих революций, ничего не изобретал, никого ничему не учил. За исключением случаев, когда это было нужно лично мне. Или людям, ставшим мне близкими. Но таких за десятки жизней было очень и очень мало. Эгоистично? Да плевать! Практически при каждом моем перерождении меня пытались взять в рабство, убить, обмануть. Каждый раз мне приходилось зубами выгрызать себе место под солнцем. И человеколюбия это не добавляет. Не верьте книжкам. Не может попаданец сразу же устроиться хорошо в новом мире. Сам мир будет отторгать его, как что-то вредное, инородное, несущее угрозу.

Поэтому и схожусь с кем-то тяжело. Не доверяю людям. Да еще потому, что больно потом терять близких. А сделать кого-то как я бессмертным — не могу. Но работаю над этим. Да еще и характер у меня скверный, чего уж там. Молчун, люблю, чтобы все было по моему, не терплю давления на себя, властен, вреден и брюзглив. Ну, это я так думаю. Как меня воспринимают окружающие не знаю. Могу, конечно, узнать. Основы менталистики знакомы. Но зачем? Имея силы и возможности, которые к сегодняшнему дню я накопил, трудно оставаться человеком. Еще труднее — порядочным человеком. Я сам себе грустно усмехнулся. Старый мафиози, только что отдавший приказ об убийстве, размышляет о человечности и порядочности. Но как бы то ни было, я установил для себя определенные правила, которые стараюсь не нарушать. Хотя если меня вынудят, стесняться не буду.

Грудь обожгло холодом, сердце сдавило, дышать стало трудно, на лбу выступила испарина. Ну вот и все. Пора. Чувствую, выкатит мне следующая жизнь какую-нибудь подлянку с превозмоганиями. Окажусь в дыре слабо пригодной к комфортному существованию, где из благ цивилизации в лучшем случае лопух или круглый камешек, чтобы задницу подтереть. Брюзжу, говорил же, характер скверный.

На самом деле вопрос с комфортом давно решен. Стоило мне это такую гору золота, что все драконы фэнтезийных сказок сдохли бы от алчности. Зато теперь имею привязанный к душе небольшой, кубов на десять, пространственный карман для полезных и памятных вещей, которые теперь всегда со мной. Разработка одного из коллег по магической академии, где я вел артефакторику, а он пространственную магию очень тесно переплетающуюся с теорией струн технологических миров. Там у меня хранился запас продуктов, вода, оружие, медикаменты, одежда, палатка, ну и по мелочи всякая дребедень типа набора инструментов, рыболовных снастей, немного дров, гитара и тому подобные мелочи. Мало ли куда закинет меня в следующий раз. Там же, купленный на одном из закрытых аукционов, в очень интересном мире артефакт какой-то древней цивилизации со свернутыми в подпространство полностью оборудованными апартаментами. Холл, гостиная, две спальни, столовая, санузел с огромной ванной, кладовка, все с хорошей мебелью, живи не хочу. Именно на него и ушли те самые огромные деньжищи. Но я о них не жалею. Золото дело наживное, а такие редкие вещи попробуй еще найди. Правда, есть у него минус, это не палатка, на развертывание такого жилья нужно несколько суток. И необходима энергия. Любая. Солнечная, электрическая, тепловая, мана, без разницы. И сворачивается тоже несколько суток. Недостатки не критичные, плюсов гораздо больше.

Все имеющее для меня какую-то ценность было уже убрано в карман. Остались только незначительные мелочи. Осталось последнее. Рука потянулась к разговорнику:

— Карка, здравствуй.

— Федих⁈ — недовольно буркнула старуха, моя кухарка, прачка, служанка и прочее-прочее-прочее на протяжении многих десятков лет, потому и позволялось ей многое, за что кто-то другой мог бы и умереть. Вообще-то я Федор. Федор Михайлович, почти как Достоевский. Только Раевский, как генерал ¬– герой войны 1812 года. Но здесь отчества не используются, да и имени с фамилией таких нет, — Че надо⁈ Сам выходной дал!

— Рассаду заговариваешь? — хмыкнул я.

— Не твое дело, — окрысилась бабка. Неужели угадал?

— Не ерепенься, старая, — несмотря на склочные характеры, отношения с Каркой у нас были дружеские, — Мне тут уехать надо. Надолго.

— А я при чем? — ворчливо буркнула старая, не дослушав.

— Не перебивай! — я добавил в голос властности и Карка затихла, — Где сейф знаешь?

— Знаю, — обиженно ответила она.

— Ключ в столе, код запиши, ­– дождавшись, когда она возьмет карандаш и бумагу, я продиктовал цифры шифра, — Там документы на квартиру и особняк. На тебя уже переписанные. У меня все равно никого нет. А у тебя дочка, внуки. Пригодится. Кейл, —