Поручается уголовному розыску - Михаил Черненок

Видимо, догадавшись, что разговор коснулся ее, женщина подошла к машине, поздоровалась.

— Как охранялся магазин? — спросил Антон.

— Как все магазины, — робко ответила завмаг. — Сторожа по штату нам не положено, охранная сигнализация раньше исправно действовала. Бывало, чуть что — звонок на всю округу тарабанит.

— Выходит, на этот раз сигнализация не сработала? Заведующая магазином кивнула головой.

— После обнаружения взлома в магазин никто не входил?

— Что вы! — завмаг поглядела на участкового инспектора. — Сергей Васильич категорически запретил не только входить, но и приближаться к магазину.

— На случай, чтобы следы не затоптать, — добавил участковый.

— Понятно, — сказал Антон и повернулся к Онищенко. Собаковод без слов понял его и выпустил из машины Барса.

Увидев здоровенную овчарку, толпившиеся у магазина разом отодвинулись еще дальше. Барс, весь напружинившись, с силой потянул за собой Онищенко к магазину. Сделав вокруг него несколько кругов, потянулся к толпе, но на полдороге остановился, заводил ушами и бросился к взломанной двери. Не добежав до нее несколько шагов, снова остановился и виновато посмотрел на своего хозяина.

— След, Барс, след! — строго сказал Онищенко, но Антон уже понял, что дело безнадежное — грозовой ливень полностью унес следы, оставленные преступниками. Под лучами июльского солнца трава дымилась испариной.

Вместе со Славой Голубевым и экспертом Тимохиной Антон подошел к Онищенко, посмотрел на собаку и, невесело усмехнувшись, спросил:

— Что, лучший друг человека, не хочешь нам помочь?

Барс тихонько взвизгнул и опять потянул собаковода к двери. Упершись передними лапами в дверь, он повел носом в сторону и, резко рванувшись к стене магазина, замер, как вкопанный. Онищенко взмахом руки подозвал Антона. Вдоль стенки сохранилась примерно метровая полоска сухой земли, прикрытая от ливня карнизом крыши. На ней, подкатившись к стене, лежал толстый обрубок полированного стального прута. Судя по царапинам и вмятинам на двери, этим обрубком, как рычагом, был выдернут из двери пробой.

— Преступление совершено до грозы, — хмуро сказал Онищенко. — Бесполезно собаку маять, испарение забивает все запахи.

Посоветовав Тимохиной взять обрубок металлического прута в качестве вещественного доказательства, Антон осторожно открыл дверь магазина и так же осторожно перешагнул через порог. За ним чуть ли не на цыпочках двинулись Голубев, Тимохина, участковый инспектор и заведующая магазином. Внимательно глядя под ноги, прошли сумрачный коридорчик и через тесное складское помещение попали в светлый торговый зал.

Антон глянул по сторонам — в зале все было перевернуто вверх тормашками. На прилавке — расколотые стекла, на полу — упаковочные коробки, вороха обуви, кипы бюстгальтеров, серые мужские кепки, флаконы с одеколоном, детские игрушки, поваленные вешалки с зимними пальто и куртками.

Попросив Лену Тимохину сделать фотосъемку места преступления, Антон несколько секунд понаблюдал, как она заправски-профессионально щелкает фотоаппаратом, и вместе с Голубевым стал составлять протокол осмотра. Тимохина, сфотографировав с разных точек торговый зал, прошла за прилавок, чтобы сделать несколько кадров там, и вдруг вскрикнула:

— Что с вами? — повернувшись к ней, быстро спросил Антон.

— Здесь труп.

Как по команде, все враз бросились к прилавку. За ним, неестественно подвернув под себя правую руку, а левой прижимая к груди коробку с тройным одеколоном, лежал лицом кверху худощавый, давно небритый мужчина. На лице с перекошенным желтозубым ртом и широко открытыми остекленевшими глазами застыло выражение ужаса.

Антон и Голубев удивленно переглянулись.

— А, мамочки! — вскрикнула завмаг. — Это ж Гога-Самолет.

— Совершенно точно, — пробормотал участковый инспектор.

— А, мамочки, — уже потихоньку повторила завмаг. — Вчера перед закрытием магазина три флакона тройного купил. Неужто мало оказалось…

— Совершенно точно, при мне покупал, — подтвердил участковый.

Антон спросил у него:

— Телефон поблизости есть?

— Рядом, в конторе «Сельхозтехника».

— Позвоните в районную больницу, чтобы срочно приехал сюда врач Борис Медников для проведения предварительной медицинской экспертизы. Затем из райпотребсоюза вызовите ревизионную комиссию. Пооперативней все это сделайте.

Участковый вышел из магазина. Голубев взял у Тимохиной фотоаппарат, сфотографировал труп с разных точек. Крупным планом снял искаженное ужасом лицо. Заведующая магазином осторожно подняла с пола пустую коробку от тройного одеколона, трясущимися руками открыла и побледнела.

— Выручка дневная тут была, ты-тысяча рублей, — прошептала она и заплакала.

— Почему не сдали инкассатору? — спросил Антон.

— По субботам я всегда ее сдавала в кассу райпотребсоюза, а тут нечистая сила попутала, — заведующая уронила коробку и прикрыла лицо ладонями. — Выходной у нас завтра, в понедельник. Со вторника другой продавец заступает. Думаю, последний день, то есть сегодня, отторгую и сдам все деньги разом, — и запричитала: — А-а-а, ма-а-амочки мои-и…

— Где включается охранная сигнализация? — перебил причитания Антон.

Завмаг рукой показала в направлении взломанной двери:

— Там.

Антон подошел к выключателю. Ручка находилась в положении «Выключено». Заведующая магазином тоже увидела это, уставилась на Антона растерянным взглядом и, захлебываясь слезами, испуганно заговорила:

— Точно помню, включала сигнализацию. Истинный бог, включала. Пять лет тут работаю, ни разу не было, чтобы забыла включить. Да разве ж я враг себе, чтобы не включить. Вот так вот включала, — она потянулась к выключателю. Антон успел перехватить ее руку и попросил Тимохину:

— Лена, снимите, пожалуйста, с выключателя отпечатки пальцев.

Предупредив завмага, чтобы она ничего не трогала, Антон внимательно стал осматривать место возле прилавка. На глаза почти сразу попался пустой флакон из-под тройного одеколона, а чуть попозже — измятая сигаретная пачка, тоже пустая. Слава Голубев дотошно исследовал выставленное окно, соскабливая с острого края стекла на подстеленный лист бумаги бурую точку, похожую на засохшую капельку крови. Остановившись возле него, Антон задумался.

Создавалось странное положение. Если сигнализация, как уверяет заведующая магазином, была действительно включена, то в момент, когда преступник выставил стекло, она должна была сработать. Должен был зазвонить колокол и при взломе дверного замка. Но он не зазвонил. И еще: кому и зачем понадобилось одновременно взламывать дверь и выставлять окно? Отчего на лице трупа застыло выражение ужаса? Что здесь случилось ночью?

Тимохина, закончив с выключателем, принялась исследовать флакон из-под одеколона. Голубев метр за метром стал проверять проводку охранной сигнализации.