Мой упрямый принц - Ольга Дмитриевна Силаева

Пожалуйста, не ссорьтесь! – взмолилась Сюзи. – Маменька, давайте лучше откроем шкатулку! Я так хочу подобрать драгоценности для первого приёма!

Выражение лица маменьки мгновенно смягчилось. Но она всё же неодобрительно покачала головой, глядя на мой наряд:

– Снова собралась скакать по лесам? Набралась от своего дяди, бродяжничаешь где ни попадя, собираешь свои травы и ещё хочешь, чтобы люди тебя уважали!

– Составы из этих трав не раз облегчали вам жизнь, – парировала я. – И если бы эти травы вместо меня собрали браконьеры, некому было бы лечить папину поясницу и ваши расстроенные нервы заодно!

Сюзи округлила глаза.

– Эстер!

Я вздохнула, мысленно упрекнув себя за несдержанность. Ни мама, ни Сюзи по-настоящему не понимали, как дядя любил Монтерский лес и как этот лес дорог мне. Как дядя учил меня собирать травы и делать объезд участков, распоряжаться вырубками и посадками, сохраняя лес прежним. Самая дорогая мебель королевства создавалась в наших мастерских, а грибы, ягоды и богатый озёрный улов кормили княжество даже в неурожайные годы. Но как объяснишь маменьке заботу о лесе, когда она считает мои умения «уделом грязных крестьян»?

– Мне пора, – коротко сказала я. – В Йевере нас ждут лишь через неделю, так что я задержусь в лесу на день или два.

– Ну Эстер! – протянула Сюзи. – Что тебе там делать, в этом лесу? Лучше давай готовиться вместе! Разберём мои платья, посплетничаем…

– Маменька прекрасно справится с твоими нарядами. – Я потёрла лоб. – Здесь слишком душно. Если я буду сидеть здесь всю неделю, то просто свихнусь, когда мы наконец поедем ко двору.

– Как ты выражаешься! – упрекнула маменька.

– Как уж есть, – устало сказала я. – Заночую в охотничьей избушке. Или в деревне, если буду неподалёку.

– Вот и выйдешь в итоге за деревенского, – в сердцах выпалила маменька. – Встретишь себе в лесу какого-нибудь дровосека, вылечишь от очередной хвори – и под венец! А что люди про твою сестру скажут после такого, тебя и не касается, да? Ни стыда, ни совести!

Я хотела сказать, что уж лучше дровосек, чем его высочество, который не постыдился призвать всех невест королевства вне зависимости от того, хотят ли они ехать, или он им и даром не сдался. И что распоряжаться своей жизнью и своим счастьем куда важнее, чем постоянно тревожиться о том, «что люди подумают».

Но я лишь повернулась и молча сбежала вниз по лестнице.

Глава 1

Когда начало темнеть, я ехала под кронами сосен, опустив поводья, в глубокой задумчивости. Сумка для сбора трав оставалась полупустой.

Нас с Сюзи ждал королевский двор. Пусть и не настоящий столичный, но и в Йевере будет таиться опасность. Я не сомневалась, что смогу себя защитить при случае, но что делать, когда тебе приказывает король? Суверен – не пустое слово. Одна дерзость, и ты либо в опале, либо в темнице, а то и что похуже. И любая моя выходка может отразиться на Сюзи, которая совершенно этого не заслужила.

Но сейчас я дышала воздухом соснового бора, и тёмные мысли медленно отступали прочь. Я была дома, и золотисто-рыжие колонны сосен за спиной защищали меня, готовые укрыть свою хозяйку. А под ногами слева и справа от тропы расстилался ковёр густого мха со вкраплениями черники. Взять бы корзинку, набрать ягод, заночевать здесь и забыть и о короле, и о маменькиных ручках, тянущихся к шкатулке с драгоценностями…

Вот только солнце уже полчаса как скрылось, а пение птиц смолкло, словно перед грозой.

Я нахмурилась. Словно отвечая на мои мысли, из-за реки донеслись дальние раскаты грома. Я запрокинула голову, вглядываясь в мрачные тучи в разрывах зелёных крон. Похоже, и впрямь будет гроза, и вернуться в замок я не успею. А потом дороги раскиснут, и тогда…

И тут вдалеке послышался стук копыт.

Отчаянный стук. Так гонят коня, скача с королевским поручением… или спасая свою жизнь.

Я застыла. Бежать и прятаться было поздно, хвататься за узкий кинжал, притороченный к седлу, – рано.

И тут из оврага на полном скаку вылетел взмыленный гнедой конь. Я успела оценить масть и великолепное сложение – и только тогда увидела седока.

Парень ненамного старше меня, с длинными светлыми волосами, разбросанными по плечам. Он явно был ранен, и серьёзно: ещё несколько секунд, и он соскользнёт с седла.

Уже не думая, я подстегнула Рыську и рванулась вперёд. В этот же миг по листьям застучал дождь. Над головой громыхнуло. Проклятье, угораздило же грозу разразиться в самый неподходящий момент!

Плевать. Мне сейчас не до этого.

Но я не успела: взмыленный конь споткнулся о поваленную сосну, и молодой человек всё-таки рухнул с седла. Конь взвился, громко заржал и бросился прочь. У меня даже не было мгновения, чтобы перехватить поводья: всё случилось слишком быстро.

Я спешилась и стреножила Рыську, мысленно ругаясь про себя последними словами. И тут молодой человек открыл глаза.

– Ты кто? – без церемоний спросила я.

Его лицо пересекла короткая усмешка. Он разлепил губы:

– Кажется… совсем скоро… это будет неважно.

Я быстрым взглядом окинула перепачканную в крови рубашку, растрёпанные светлые волосы и бледное лицо. Похоже, если он и преувеличивал, то не сильно. А это значило, что до замка я могу его и не довезти. Два, три часа в седле? Не в таком состоянии.

В следующий момент я замерла. Сквозь раскаты грома и крепчающий ветер мне послышались далёкие крики.

– Они… погонятся за лошадью, – прошептал раненый. – И не сразу поймут, что…

Я присвистнула.

– За тобой ещё и гонятся?

– Шестеро.

– Почему? Что ты натворил?

Его глаза закрылись. Кажется, он не потерял сознание, но был в забытьи. Я вздохнула. Похоже, толку от расспросов не будет.

Дождь лил всё сильнее, и я нетерпеливо откинула мокрые пряди с лица. Если и нужно было принимать решение, то сейчас. Над головой сверкнула молния, высвечивая белое лицо раненого. Порыв ветра растрепал его волосы, испачканные кровью. Помочь ему было некому – если не я, он останется здесь умирать.

И я решилась.

– В конце концов, – произнесла я сквозь зубы, – нападать вшестером на одного, да ещё и раненого, нечестно.

Я быстро залезла в седельную сумку и достала рулон белого полотна, которое тут же промокло. Неважно: повязке предстояло просуществовать лишь четверть часа, не больше.

Я разодрала на