Поверья о Свободе - Рюзай Вудбэри

девушек! — Сругнувшись на серое монолитное здание в последний за сегодня раз, Куся с улыбкой на лице взяла Линду под руку и весёлой походкой направилась в столь долгожданное для простой секретарши место.

Глава 2

Свет вечерних фонарей тусклым сиянием провожал уставшее солнце, лениво плывущее за горизонт.

Переулок шизофреника — так завсегдатаи называли эту чудную улочку, которая проходила между центральным сквером и деловым районом. Тут не встретить элитных ресторанов, и сюда редко когда заносит “пиджачков”. Тут собирались простые люди со своими заботами и проблемами, дабы проветрить мозги и сполна удовлетворить свои потребности. А такое название среди местных закоулок заработал благодаря тому, что на выходе, ближе к полуночи, застенчивого клерка в душной рубашке уже и след простыл — на смену ему пришел уверенный в себе сердцеед, кое-как перебирающий ногами в поисках дома (не обязательно своего).

Яркие свет от неоновой вывески, игриво танцующий во всём переулке; палитра красок, которую не спутать ни с чем и кричащее название “Сегодня ночью — две по цене одной!” сливались в унисон с толпами отдыхающих людей, беззаботно слоняющихся то тут — то там.

— Привет, Стивен! — Её радостный голос практически терялся среди всего этого оживленного балагана, но парень в кожаной куртке и чёрной кепке сразу оглянулся, ища пьяными глазами местную завсегдатаю. — Как жена? — мило поинтересовалась Куся у подвыпившего парнишки, что стоял в обнимку со столбом.

— Аа. п, привет Кусь! — Язык светловолосого паренька заплетался в такт настроению, что бурлило вокруг. — Х…ой, хорошо-о, она тут, отошла занять столик. — Он махнул рукой на одно из заведений, у входа которого стоял промоутер в тёмно-сером костюме медведя. — А ты как?

— Ой, зай, тебе не передать, знаешь, сегодня такое случилось! — Куся было начала пересказывать конфликт, произошедший к концу рабочего дня, но внезапный грохот, разнёсшийся по всей улице, потряс всю округу, от чего на мгновение воцарилась настоящая гробовая тишина. — Господи, я думала у меня сердце с груди выскочит! — Все уставились на горящую вывеску паба “Родные Луга”, похожую на зеленые поля, населенные сотнями цветов. — А? Лин-Лин, тебе плохо? — Куся уставилась на Линду, которая опёрлась на Норна, еле стоя на ногах.

— Всё нормально. — Она перевела дух и, слегка тряхнув головой в разные стороны, уверенно встала на ноги. — Пошли может дальше?

— А, точно, время-ж не ждет! — Под возглас предвкушения Куси, троица уверенной походкой направилась к месту своего назначения, аккуратно обходя злополучную вывеску.

Вот он, бар “Подкова”. Среди всех пёстрых заведений, находящихся тут, он один выделялся своей скудностью на цвета. Грубая на вид, но гладко отшлифованная древесина с тёмно-бордовым окрасом занимала весь фасад заведения, оставляя лишь пару слепых пятен для окон и двери.

Вывеска в форме подковы и навесной керосиновый фонарь, как всегда, поскрипывали от лёгких дуновений ветерка, колтыхаясь из стороны в сторону.

— Смотрю, народ там уже гуляет. — С еле заметной улыбкой произнёс Норн.

Хоть с виду “подкова” и выглядела весьма скучно по сравнению с остальными заведениями этого чудного переулка, но это лишь ширма, заглянув за которую можно было увидеть бар, наполненный шумом охмелевших посетителей. Сдержанный, но привлекательный дизайн; всегда чистое и ухоженное заведение; лучшее на западном побережье крафтовое пиво, а также обширный ассортимент крепкого алкоголя вкупе с демократичными ценами делали это место просто раем для обычного работяги.

— Привет, Финко. — Сев за барный стул, Линда дважды стукнула кулачком по стойке, давая старому бармену знак.

— Принято. — Хмуро ответив, он, хромая на одну ногу, направился к дальнему уголку стойки, наливая маленький бокал светлого лагера для разогрева, пока Куся с Норном подошли поболтать с общими знакомыми.

— Какие новости слышно?

— Всё по-старому. — Коротко отрезал Финко, поставив Линде бокал.

— А как малышка Бэтси поживает?

Уголки губ старого бармена слегка дёрнулись вверх, и он словно оживился:

— Растет не по дням, а по часам, знаешь! Завтра выходит в школу, врач сказал, что уже выздоровела, хотя я настаивал на том, что ей нужно еще пару дней покоя, и Марта еще талдычит, что она взрослая и прочий бред, но я то… — Финко начал тараторить, словно из пулемёта, пока не увидел, как Линда тихонько раздаётся смехом, прикрыв рот рукой. — Ты чего?

— Прости, прости Фин! Просто… как только тема заходит за твою дочку, — её указательный палец в перевес с бокалом смотрел прямо на морщинистое лицо бармена, — ты тут же преображаешься, словно дряхлого ворчуна — как и не бывало. — Она допила холодное пиво еще за пару глотков и, покачав бокалом перед Финко, издала продолжительный вздох, который разом смахнул всё напряжение, что она скопила за неделю.

— Дряхлого… кто бы мне еще тут это… кгхм. — Пока Финко пошел в подвал за новой кегой, бурча что-то себе под нос, она решила посмотреть телесериал, что шел по старому пузатому телевизору, прикрепленному к стенке над барной стойкой.

В нем, молодая и серьезная девушка по имени Сэма хотела уехать в столицу, дабы сбежать от контроля своих родителей и никогда больше не видеть бедность, которая её окружала:

— Ненавижу я это всё! Надоело! — Кричала Сэма, смотря влажными от слёз глазами на свою охающую мать и строгого отца. — Моё имя, моя жизнь, эта паскудная деревня, всё это так дос…

— Закрой свой рот! — Отец Сэмы подорвался с кровати и в тот же час раздался хриплым, продолжительным кашлем. — Опять… — Почесав подранное горло он уставился на свою взбешенную дочь, которая стояла на старенькой веранде со скрипящей форточкой и наливаясь первыми слезами смотрела на него. — Ты вообще думаешь, что говоришь своим длинным языком, поганка?!

— А вы, когда называли меня таким ужасным именем? Вы хоть на секунду задумывались, как тяжело мне будет по жизни, а?! Сколько издёвок я еще должна вытерпеть от стервы Мингс и её шлюховатых подруг, чтобы вы поняли меня?! — В отличие от простодушной мамы, с которой она не стеснялась в выражениях, взгляда отца Сэма боялась больше всего, от чего сейчас она напрягала всю силу воли, что скопилась в её маленьком кулачке, дабы не отводить взгляда от этих красных, надутых злостью глаз. — Промозглая дыра, грязное болото и паршивый обувной магазинчик — это разве жизнь?!

— Это имя дала тебе твоя бабушка и моя мама, и это имя будет с тобой до конца жизни, хочешь ты того или нет! — Мужчина кричал на весь дом, чуть ли не срывая голос каждым словом. — Неблагодарная ты погань…

— К чёрту эту дыру, к чёрту вас!

— Не смей осквернять её память. Не смей, Сэма! — Рука коренастого мужчины прописала девочке сильную пощёчину, от