Бенефис чертовой бабушки - Валентина Андреева

– Не волнуйтесь, Светлана Никитична, Ирина ведь говорила, вот они.

Маринка выхватила у меня пластиковый пакет с хлебом и поболтала им в воздухе. Я переместила сумку и пакет с вещами в освободившуюся руку. Зонт сразу перестал мешать.

– Их Ирочка к себе в машину положит.

– Бежевый плед взяла? Он в отдельном пакете лежал. Внутри альбом с фотографиями. Немедленно проверь!

– Взяла! – вмешалась Наташка. – Все взяла. Так мы едем или будем составлять опись вашего имущества?

– Дайте сюда все мои вещи!

– Светлана Никитична, вы же как центр тяжести на цветочной клумбе! Кактус серебристый. Движение влево, движение вправо – и всем вашим цветам в горшках хана! – не унималась Наташка, пытаясь закрыть заднюю дверь «Фольксвагена» и тем самым поставить точку на сборах. – Клюку уберите, видите, дождь идет, машина ржавеет. А мы раскисаем. Простудимся – вас заразим. В вашем возрасте…

– Мара! – взвизгнула Светлана Никитична. – Возьми мои вещи с собой, положишь себе на колени.

– Мама, – укоризненно произнес Юрий Сергеевич, неохотно отрываясь от газеты. – На коленях у Марины будет сумка с продуктами, которая в багажник не влезла, и твой Басурман.

Пушистый трехцветный красавец – пятнистая смесь белого, коричневого и черного цветов, услышав свое имя, жалобно мяукнул из пластиковой котовозки, пристроенной на переднее сиденье. Судя по уверениям Маринки, любимцу свекрови было не менее тридцати лет. Тоже долгожитель – под стать самой Светлане Никитичне.

– Если ты не доверяешь свою сумку Ирине, мы оставим ее дома. Юлька привезет тебе завтра. Разговоры закончены. Марина, давай в машину!

Пользуясь кратковременным моментом молчания Светланы Никитичны, Наташка впихнула Маринку на переднее сиденье и громко хлопнула дверью «Фольксвагена», обеспечив временную изоляцию окружающей среды от вредоносного влияния трубного гласа Дамы. Назвать ее старушкой язык не поворачивался.

– Юра! Как ты разговариваешь с матерью?! Это наверняка тлетворное влияние твоей Мары!

Стайка воробьев, прячущаяся от дождя под козырьком подъезда, сорвалась с места и, взволнованно чирикая, улетела. Глубоко вздохнув, Маринка что-то забормотала на выдохе. Кажется, желала себе крепкого здоровья, чтобы хотя бы на пару лет пережить свекровь и осознать себя вольной птахой.

– На фига, спрашивается, мокнем? – обратилась ко мне Наташка.

– Ну и долго стоять собираемся? – крикнул из машины Димка.

– Ребята, время! – поддержал его Юрик.

– Наталья, в чем дело? – не остался в стороне и Борис.

– Как всегда, «в шляпе», а мне почему-то за все и всех отвечать, – проворчала подруга, рассеивая зонтом мокрые капли, и решительно зашагала к своей «Шкоде».

Маринка выскочила из машины, сбагрив мне сумку с продуктами и прихватив в порядке обмена вещи свекрови, из которых выпал какой-то маленький пакет. Виновато улыбнулась сначала нам с Наташкой, потом каменному лику дамы, которая, поджав губы, неотрывно испепеляла ее суровым взглядом из-за горшка с красной геранью. Я незаметно пихнула пакет к себе в карман. Потом разберемся.

– Ну все, рассаживаемся, – облегченно вздохнула Маринка и поспешила снова занять свое место рядом с мужем.

С подкупающе-доверчивой улыбкой я развернулась к нашей загруженной под завязку «Ниве» и уронила зонт. Поднимая его, выронила пакет с хлебом, следом пришел черед сумки с продуктами. Со стороны «Фольксвагена» послышался леденящий душу вой сирены – вопила Светлана Никитична. Именно он заставил Юрку дать по газам. Отчаянно взревев, но не переорав Даму, машина рванулась с места и выехала на шоссе. Следом мягко тронулась Наташкина «Шкода», а ко мне подплыла родная «Нива». Димка не был уверен в том, что мне в ближайшие полчаса удастся поднять с асфальта зонт, пакет и сумку, не вывозив их в грязи по полной программе, а посему потребовал замереть на месте. Сделал он это не очень вовремя: в раскоряченном положении выполнить сей приказ довольно проблематично – еще та напряженка, но я как человек послушный, но, к сожалению, не очень разумный его выполнила.

В машину меня муж затаскивал с большим трудом – не могла распрямиться – и под мои ощутимо-болезненные мысли об утраченной молодости, времени, не допускавшем и намека на патологические отклонения в опорно-двигательном аппарате организма. В качестве балласта Димка оставил на моих коленях брусиловскую сумку с продовольствием. Чтобы не очень укачивало. Сумка тут же ухитрилась открыться, и сразу узнаваемо запахло сосисками. Закрыть ее не удалось. За всеми этими делами мы и отстали от лидеров гонки. Но не надолго.

Надо отдать мужу должное: я не услышала ни одного упрека в свой адрес. Сплошное сочувствие моей неразгибаемости. Димка вообще не любит распыляться. Как завелся по поводу намеренного отсутствия багажников на крышах укативших вперед «иностранных проходимцев», так на том и застрял. Я благодарно поддакивала, временами любуясь на подрагивающий в такт движению машины кончик носа легкой голубой лодки, накрепко прикрученной наверху нашего багажника. Где Юрий Сергеевич Брусилов откопал этот деревянный раритет, осталось непознанным. Зато ясна причина – заядлый рыболов Юрка не умеет плавать, не единожды тонул. Прямо в рыбацкой упаковке и исключительно резиновых лодках. Они таинственным образом дырявились вскоре после того, как он выплывал на простор речной или озерной волны. Димка был уверен, что общее количество жидкости, которой Брусилов наглотался, пока барахтался или шел ко дну, измеряется тоннами. И это в то время, когда в отдельных регионах планеты ощущается дефицит пресной воды.

Новая старая лодка была совсем деревянной, элементарно разбиралась на три части, элементарно собиралась в течение нескольких минут и не давала течь. Юрик возлагал на нее очень большие надежды. Во всяком случае, на ближайшие три дня. Именно столько времени было отпущено утренней и вечерней рыбалке на сказочном, по словам Маринки, то ли пруду, то ли озере. А может, и речке.

Неделю назад получением свидетельства о собственности Брусиловы окончательно оформили покупку сказочного дома с участком в сказочном месте буквально в пятидесяти метрах от упомянутого сказочного водоема. Я было насторожилась – уж слишком много сказок, но за махровое неверие в реальные чудеса была бита обоими супругами Брусиловыми морально – весомыми словесными дубинами и презрительными гримасами. Что больше всего возмутило – подпавшая под Маринкино влияние Наташка тоже эти презрительные гримасы корчила. Помнится, до этого момента сказочным считала только место расположения нашего садового товарищества.

На второй день по прибытии в сказочную деревню Кулябки планировалось отметить девяностолетие (иными – Наташкиными словами – «бенефис чертовой бабушки») Светланы Никитичны. Немногочисленных гостей пригласили к трем часам. Впрочем, без всякой надежды на их приезд. Кто из пожилых людей рискнет поехать в такую даль? С ними же или без них надлежало прибыть и Анне Петровне, по уверению Маринки, милой пятидесятишестилетней женщине, коей за невысокую плату предстояло ухаживать за Дамой и в отсутствие супругов Брусиловых вести немудреное домашнее хозяйство. Сами супруги собирались посещать свои сказочные места скупыми наездами в выходные.