Пария - Лин Эфа

Златовласка достала из сумки клочок бумаги и наскоро черкнула записку. «Ее зовут Мята, позаботьтесь о ней». С надеждой она вложила бумагу в крохотную ручку и оставила малышку посреди дороги. Нужно было бежать, они слышали топот всадников, орки. Встреч с ними лучше избегать. Эти кровожадные отродья не упустят случая прибрать юных друидов к своим уродливым рукам, посадят в темницу и будут магию выкачивать для своих темных дел.

Отойдя на приличное расстояние, троица все же накинув отвод глаз затаилась. Хотели убедиться, что всадники не проедут мимо ребёнка. Не проехали, забрали. Можно было с чистой совестью отправляться домой. Дело было сделано, теперь спасённый ребёнок в руках судьбы.

Глава 1. Аврора

Сколько себя помню, я всегда и везде была изгоем. Лишней, белой вороной, отшельником, ненужной, вечно болеющим человеком. Даже родители от меня отказались, ещё четырехлетним ребёнком отдали в детский дом. Как только узнали о моей неполноценности. Бог посчитал своим долгом наградить меня сразу двумя редкими заболеваниями, которые может и лечатся, но не в нашей вселенной.

Первой была временная слепота. Каждые три дня я слепла, в буквальном смысле не могла открыть глаза из-за сильных мышечных спазмов, а потом все проходило, словно и не было. К сожалению врачи ещё не нашли способ лечения от этого недуга. Второй диагноз был не менее утешительным, даже гораздо более печальным и болезненным, если со слепотой можно было вполне комфортно существовать, то несовершенный остеогенез, хрустальная болезнь, напрочь лишал меня нормального существования. Мои кости ломались от малейшего удара, рёбра трещали от кашля, как сухие ветки. А по ночам я боялась ворочаться под одеялом, под собственной тяжестью я могла переломать всю себя.

Родители сочли меня обузой, уродом, лишним балластом в их жизни. Поэтому сразу же вышвырнули, как ненужного котёнка в детский дом. Правда оплатив отдельную комнату, приличное питание и регулярно переводили нужные суммы за походы к врачам и лечение. Даже личные деньги и подарки на праздники присылали, зачем-то. Деньги у них водились немалые, сами они меня так ни разу и не навестили, но это и к лучшему. Хотя в тайне я иногда надеялась, что когда-нибудь смогу посмотреть им в глаза, а они попросят прощения. Наивная, правда?

Так вот и жила, все свои семнадцать лет в детском доме. Сказать, что моя жизнь была похожа на ад, ничего не сказать. У меня никогда не было друзей, меня ни кто не любил. Меня никто не жалел, обо мне никто не заботился, кроме пожалуй врачей. Если у других полноценных детей был шанс попасть в приемную семью или получить немного жалости от воспитателя, то я была лишена такой возможности, как только меня сюда привезли. Все, что я получила в этой жизни, это насмешки, презрение и неприязнь. Ну разумеется, а чего ещё ждать? Люди всегда пытались и будут пытаться добить слабого, мало кто способен на человечность и сострадание.

В детстве со мной никто не играл, какие игры с моими то дряблыми косточками. А в подростковом возрасте уже я избегала общения со всеми, кто меня окружал. Чаще всего сидела в одиночестве, заперевшись в комнате. Выходила разве что поесть, в туалет и помыться, и то, иной раз предпочитала остаться голодной, лишь бы меньше контактировать с детдомовскими жильцами. Сами понимаете, добра в этих детях мало, да и в воспитателях тоже.

Моими друзьями и интересными собеседниками были только книги. Я была очень умной, совершенно не по годам. Читать я умела уже в 5 лет и очень любила, чего не скажешь ни об одном другом ребенке в моем возрасте. Поэтому вся детдомовская библиотека была для меня личным храмом, окном в мир от точной науки до полёта фантазий в несуществующих мирах.

Но время моего восемнадцатилетия близилось и больше в детдоме я оставаться не могла. Нужно было уходить в свободное плавание, а какой из меня свободный плаватель, если по сути я была беспомощным котёнком. Да, по закону мне полагалось жильё и обучение в любом вузе на бюджете. Только кому нужна ущербная калека вроде меня? На пособия по инвалидности в нашей стране не выживешь, а на работу меня никто не возьмёт. У меня даже парня никогда не будет и семьи, детей. Голова кругом от осознания, что я обречена на скорее всего недолгую жизнь и смерть в одиночестве.

Так и скакали в воображении невесёлые картинки моей смерти. Вот моё бездыханное раздутое тело на диване, нашли меня только по разнесшейся вони вокруг, а на могилку и цветов не положат.

Сидя в столовой за этими невеселыми размышлениями, я не заметила, что в неё вошла наша отчаянная четвёрка. Четверо парней моего возраста, они у нас считались детдомовскими главарями, с ними мало кто хотел связываться. Безопаснее для жизни было не попадаться на глаза, если ты не состоишь в их банде. Особенно для меня, особенно в два часа ночи, когда весь детдом спит.

Поняв как сильно я облажалась, мурашки колючим табуном пробежались по всему телу. Даже показалось, что волоски на голове стали дыбом. Я очень надеялась, что им нет дела до меня и они вовсе не заметят моего присутствия. Но где я и где везение в моей жизни?

— Аааа… — протянул Кирилл, король четвёрки, — Аврора, ты, а я то думал, ты там в своей каморке подохла давно. Так редко в свет выползаешь. — ехидство и ненависть так и сочились в его словах.

— Баааа, да и точно! Ребята, ходячая рухлядь вылезла из своего убежища покушать. А тут и мы подоспели! Какая удача! — подхватил издевку надо мной Игорь, правая рука Кирилла.

Парни заржали словно кони, не иначе. Весело было им, но не мне. Они словно хищники приближались к моему столу, окружая со всех сторон, лишая возможности сбежать. Хотя о чем это я? Бежать, мне? Уже на подлёте к двери я себе обе ноги переломаю, что упростит им задачу, чтобы они не задумали. А то, что задумали, было очевидно и полагаю давно. Уж больно часто Кирилл недобро на меня поглядывать стал, во время классных занятий.

— Ходит слух, фарфоровая, что через три месяца тебе восемнадцать стукнет. — протянул Кирилл, — А ты ещё нами не объезжена, всех девчонок перепробовали, одна ты осталась. Непорядок, да? — расплылся он в ехидной улыбке.

Парни снова заржали, а меня окатила волна ужаса. Я будто приросла к стулу, забыла как дышать. Да они же меня убьют, если никто не придёт на