Джим Кнопка и 13 Лютых - Михаэль Энде

Но, с другой стороны, она, конечно, понимала, что мальчик непременно должен разузнать тайну своего происхождения. Поэтому она больше ничего не сказала, а только еще раз очень глубоко вздохнула.

Потом Джим принес коробку с играми, и все четверо стали играть в «Человек, не сердись!», в колпачки и другие игры, которые там были.

Чаще всех выигрывала, конечно, маленькая принцесса. И хотя это была не новость, Джим по-прежнему не мог с этим примириться. Ли Си и вправду ему очень нравилась, но она стала бы нравиться ему еще больше, если бы не всегда оказывалась такой сообразительной. Он бы даже давал ей выиграть разок-другой, но поскольку она и так все время выигрывала, это было ни к чему.

Тем временем на улице совсем стемнело, и дождь прекратился. Вдруг в дверь постучали. Госпожа Ваас пошла открыть, и на пороге показался господин Эрмель. Он закрыл свой зонтик, поставил его в угол, снял шляпу и поклонился.

– Добрый вечер! Приветствую вас! Вы, как я вижу, интересно проводите время занимая себя играми. Знаете ли, милые дамы и уважаемые господа, сидя дома, я почувствовал себя несколько одиноко. Тогда я спросил себя, а почему бы мне не присоединиться к вашему обществу?

– Это нам очень кстати, – приветливо сказала госпожа Ваас. Она поставила на стол чашку для господина Эрмеля и наполнила ее из большого пузатого чайника.

– Присаживайтесь к нам, господин Эрмель.

– Благодарю, – ответил господин Эрмель, садясь за стол. – Я хотел бы признаться вам в том, что с некоторых пор думаю об одной вещи, и мне бы хотелось услышать, что по этому поводу скажете вы.

А дело в следующем: у каждого жителя Усландии есть какое-то предназначение – у всех, кроме меня. Я, по преимуществу, хожу на прогулки и мною управляют – просто так. И вы наверняка со мной согласитесь, что с течением времени положение становится неудовлетворительным.

– Ну что вы говорите! – укоризненно произнесла госпожа Ваас. – Мы все любим вас таким, какой вы есть.

А маленькая принцесса добавила:

– Именно за это.

– Большое спасибо, – ответил господин Эрмель. – Но все же просто быть, так сказать, совсем без ничего, это же не жизнь. При этом я могу констатировать в себе невероятную образованность и наличие таких знаний, которые даже меня лично приводят в большое удивление. Но меня, к сожалению, никто о них не спрашивает.

Лукас, облокотившись в кресле, молча выпускал из трубки в потолок дымные облачка. Потом он рассудительно проговорил:

– Я так думаю, господин Эрмель, в один прекрасный день все образуется.

В этот момент снаружи раздался громкий удар, словно что-то натолкнулось на остров.

– Милостивый боже! – воскликнула госпожа Ваас и от неожиданности чуть не уронила чайник. – Вы слышали?

Лукас уже вскочил и нахлобучил фуражку.

– Джим, давай, пошли! Поглядим, что там.

Друзья поспешили в Новую Усландию, откуда раздался удар. Дождь уже кончился, но темень была хоть глаз выколи. Наконец, когда их глаза постепенно привыкли к темноте, они смогли разглядеть очертания чего-то большого.

– Может, это кит? – предположил Джим.

– Нет, он не двигается, – ответил Лукас. – Больше на небольшой корабль похоже.

– Эй, але! – крикнул вдруг чей-то голос. – Есть кто дома?

– Отчего же нету, – отозвался Лукас, – а вы к кому?

– Разве это не остров Усландия? – осведомился голос.

– Новая Усландия, – поправил Лукас. – А вы кто?

– Почальон, – немного жалобно отозвался голос из темноты. – Из-за сильного дождя я сегодня после полудня сбился с курса. А темнота такая, что ни зги не видать, вот я и врезался на почтовом катере прямо в государственную границу. Мне, правда, очень жаль, извините, пожалуйста!

– Это не страшно, – крикнул Лукас в темноту, – больше ведь ничего не случилось. Да вы сходите на сушу, господин почтальон!

– И рад бы, – послышался голос почтальона, – только у меня на борту целый мешок писем для Лукаса-машиниста и Джима-Кнопки, он такой тяжелый, что мне одному ни за что будет не справиться.

Друзья взобрались на борт и помогли почтальону спустить мешок на берег. Потом они общими усилиями притащили груз на кухню.

Это были письма всевозможных форм, размеров и цветов, с накленными на них редчайшими марками, посланные из Вьетнама и Фельмохинга, из Китая и Штутгарта, с Северного Полюса и с Экватора, одним словом, со всего мира. Их отправителями были дети, и те из них, кто еще не умел писать, как Джим, продиктовали свои письма или просто нарисовали их. Все они слышали или читали про приключения двух друзей и хотели узнать те или иные подробности, или пригласить Лукаса и Джима в гости, или просто похвалить их.

Наверняка, сейчас кто-нибудь из моих уважаемых читатетей и читательниц захочет узнать, были ли там и их письма. Да, они там были. Подтверждаю это здесь со всей определенностью.

Кроме всего прочего здесь были письма от ребят, которых Джим с Лукасом освобождали тогда из Дракон-города вместе с маленькой принцессой.

– Каждому нужно написать ответ, – сказал Лукас.

– Но я, – воскликнул Джим в сильном испуге, – я же не умею писать!

– Ах да, верно, – пробормотал Лукас, – ладно, придется мне тогда самому.

Джим молчал. Впервые ему захотелось уметь читать и писать, но только он хотел про это сказать, как маленькая принцесса немного насмешливо проговорила, обращаясь к нему:

– Ну вот видишь!

Больше она ничего не сказала, но и этого было достаточно для того, чтобы Джим умолчал о своем желании.

– Но сегодня все равно уже поздно, – заметил Лукас. – Возьмусь-ка я за это завтра.

– Тогда мне лучше остаться здесь, – решил почтальон, – я подожду, а утром заберу всю вашу почту сразу.

– Вы очень любезны, – сказал Лукас.

– Не желаете ли, – вмешался тут в разговор господин Эрмель, – переночевать у меня в доме? Мы можем немного побеседовать о географии – науке, в которой вы как почтальон безусловно много понимаете, и которая чрезвычайно меня интересует.

– С удовольствием, – радостно отозвался почтальон и встал. – Тогда спокойной ночи, дамы и господа!

И добавил, повернувшись к Джиму с Лукасом:

– Должно быть, приятно иметь так много друзей.

– Да, – ухмыльнулся Лукас. – Это верно. Правда, Джим?

Джим кивнул.

– Более того, – с важной миной объявил господин Эрмель. – Это важно. Спокойной всем ночи!

И он вышел и отправился к своему домику. Почтальон последовал за ним, однако еще раз обернулся и крикнул:

– Кстати, что касается сегодняшего происшествия со мной и катером на государственной границе, то завтра утром я принесу свои извинения королю Альфонсу Без-Пятнадцати-Двенадцатому!