Привычка ненавидеть - Катя Саммер

я, как ни пытаюсь сдержаться, кривлюсь от удара, и ощущаю металлический привкус во рту — кажется, случайно прикусила щеку. Мои тетради оказываются разбросаны по полу, и по одной из них демонстративно топчется Книжник, а меня разве что не трясет от злости.

Я обязательно пожалею об этом, но…

— Нравится? — почти рычу Бессонову сквозь стиснутые зубы, поймав его темный взгляд, прожигающий мой лоб.

Который снится мне каждую ночь.

Я не жду ответа. Быстро сгребаю конспекты в охапку и, сквозь боль вскочив на ноги, бегу, бегу, бегу прочь…

Прихрамывать я начинаю лишь на улице, когда адреналин сходит на нет. Я замедляюсь, перехожу на шаг, крепче обнимаю тетради и в страхе оглядываюсь по сторонам. На остановку не иду, потому что туда заворачивает целая толпа моих однокурсников вместе с бывшей подругой Викой Медведевой, которая до сих пор пытается отмыться от общения со мной и вписаться в компанию. Спойлер: безуспешно.

Засунув наушники в уши, я перехожу дорогу и полтора часа «прогуливаюсь» до дома. Зато разгребаю по плейлистам подборку новых песен — везде надо искать плюсы.

Только весь позитивный настрой летит в пекло, когда, сбросив кеды, я, устало передвигая ногами, захожу в гостиную, которая объединена у нас с кухней, и в очередной раз обнаруживаю отца, спящим на диване. У его ног стоит открытая бутылка коньяка, на полу разбросаны зачеркнутые-перечеркнутые рукописи, из колонки тихо играет его любимый Брамс, придающий унылости и безысходности атмосфере в доме.

Папа которую неделю подряд пытается поймать вдохновение, заменив компьютер старой доброй бумагой. Он будто не понимает, что издательству не нужны его книги. Больше нет. Не после всего.

— Лиза? — сквозь полудрему и дрожащие веки зовет он, когда я, вздохнув, укрываю его пледом. Зовет и снова погружается в глубокий сон с мечтательной улыбкой на лице.

Пусть хотя бы там ему будет хорошо.

— Нет, пап. Мама давно ушла от нас, — едва сдерживая слезы, шепчу и сглатываю подступивший к горлу ком.

Я поднимаюсь к себе, думая о том, что все изменилось с тех пор, как папа «убил» своего главного героя, благодаря которому двадцать лет оставался одним из самых востребованных авторов детективного жанра в стране. Михаил Ланской создал следователя по кличке Барин примерно за год до моего рождения и с тех пор больше не вспоминал о своей профильной специальности инженера-строителя.

Папа «убил» Барина, потому что устал от него, как сам сказал. Правда, он не подумал о том, что вместе с героем может уйти и успех.

Первая же книга о молодой журналистке с синдромом Туретта провалилась еще на этапе предзаказа, и по итогу бó‎льшая часть тиража застряла на складе издательства. Преданные читатели не простили папе плохой конец длинной саги, а новые попросту не появились — в эпоху слэша и драконов детективы Михаила Ланского оказались архаичны, как и само это слово. Еще бы кто-то из них понимал, что это за синдром такой.

Тогда прозвенели первые звоночки.

Папа сильно загнался из-за плохих отзывов. Он намертво засел перед белым экраном, чтобы написать новый хит. Спойлер: безуспешно. Скоро на его столе поселилась пузатая коньячница, но знаков в вордовском документе с рабочим названием «Бестселлер» не прибавилось. Потом бурные ссоры с мамой стали чередоваться с папиной депрессией. По итогу он просрочил сдачу рукописи и влез в долги, а мама с вещами ушла к своему боссу, чтобы вместе с ним покорять столицу. Она позвала меня с собой, пообещав, что мне всегда найдется место в ее новой жизни и доме, но я осталась.

Зачем только? Если папу от беды я так и не уберегла.

Переодевшись в домашнюю пижаму с изображением того самого Барина (из остатков мерча к папиным книгам), я выглядываю в окно спальни, откуда хорошо видно не только наш задний двор, но и соседский — двор Яна Бессонова, с которым мы с детства делим таунхаус с общей несущей стеной.

Моя спальня находится как раз напротив его спальни. И я всегда знаю, что у него на душе из-за громкой музыки, доносящейся оттуда. Я знала, когда и под какие песни он готовится к лекциям, а когда тренируется и набирает форму к очередным соревнованиям. Я знала, когда у него собираются придурки-друзья, когда он ссорится с девушками, которых устала считать еще года три назад. А когда у него появляется новая — знала точно, потому что первый секс всегда случался под аккомпанемент неизменной «Far away» от «Nickelback».

Я знала его так хорошо, что ненавидела. С четырнадцати лет. С того самого момента, когда наутро в день своего рождения я посчитала себя достаточно взрослой, чтобы признаться вечно хмурому соседскому мальчишке в любви, а тот ответил лишь короткое «знаю» и больше не взглянул в мою сторону. Даже здороваться перестал.

Я привыкла его ненавидеть — так я считала. Но что я знала о ненависти?

Сейчас смотрю сверху вниз на Бессонова, который поливает землю, где обычно растут любимые розы его матери — вот-вот должны взойти. Он делает это без майки, несмотря на июньскую прохладу. И у меня сжимается сердце, как только подумаю о бедной тете Наташе, но это не мешает мне засматриваться на его загорелую спину и рельефные плечи — с тех пор как Ян стал капитаном университетской команды по регби, он заметно возмужал.

И едва я успеваю подумать об этом, как тот резко оборачивается назад, будто чувствует, что за ним шпионят. Он ловит меня с поличным, а я с гулким выдохом отступаю на шаг за занавески.

Сердце колотится навылет, в груди жжет, учащается дыхание. Я даже на расстоянии, даже через стекло за одно короткое мгновение ощущаю тяжесть его взгляда, который меня не отпускает. Воздух плывет, как будто плавится. Перед глазами взрываются темно-красные вспышки. Уши закладывает от давления, и я точно знаю, что это из-за Бессонова.

Трудно признать, но вся моя ненависть сейчас кажется детской и глупой, потому что у его ненависти есть весомый мотив. И она бездонна, как Марианская впадина, судя по доносящейся из его мощных колонок «Я ненавижу все в тебе» группы «Three Days Grace».

Ян Бессонов ненавидит меня до луны и обратно с тех самых пор, как из-за моего папы его мать оказалась прикована к больничной койке. А я соврала ради единственного дорогого мне человека.

Глава 2

Ян

R.A.SVET — Не сойти с ума (feat. TMNV)

— Закрой справа! —