Ее прошлое - Алисия Дайтон

Эбигейл тем временем проклинала все на свете, лихорадочно соображая, как приступить к трудному разговору с этим ублюдком, владельцем Богом забытой лечебницы для зверья на окраине города. Собственно, ради этого разговора она сюда и приехала. Эбигейл была готова отдать все на свете, только бы никогда больше не видеть мужчину, сидящего сейчас рядом с ней в салоне автомобиля. И вот пожалуйста, — она вынуждена разговаривать с ним! Эбигейл наконец отвела взгляд от ненавистного ей лица и стала нервно поглаживать длинную шелковистую шерстку собачки.

— О Боже… — процедила она сквозь зубы.

— Все в порядке, Эбби, это не горячечный бред и не галлюцинации. — Кен взял себя в руки и теперь нахально в упор рассматривал молодую женщину, упиваясь ее смущением. — Честное слово, вот так бы целый день сидел и смотрел на тебя.

— Черт возьми, меньше всего на свете я хотела бы видеть сегодня, накануне праздника, тебя! — честно призналась Эбигейл. — Прекрати строить мне глазки!

— Ну что ты, зачем мне это надо? — с притворным смирением возразил Кен. — Я не снимаю таких роскошных женщин. Знаешь ли, не по средствам. Пусть этим занимаются плейбои из числа тех, чьи телефоны можно найти в твоей записной книжке.

Кену стоило большого труда не расхохотаться при виде того, как округлились глаза Эбигейл. Она вспыхнула до корней волос от такого нахальства. Ее чувственные губы дрогнули: она хотела ответить, но, видно, не нашла достойных слов. Кена охватило желание сжать Эбигейл в объятиях, чтобы вновь услышать хриплые стоны страсти, рвущиеся из ее груди. Но он отдавал себе отчет, что у него примерно столько же шансов провести еще одну ночь с Эбигейл Ричардсон, сколько стать премьерминистром Канады.

Взгляд Кена упал на руки Эбигейл: ее пальцы судорожно поглаживающие собачку, дрожали от нервного напряжения. Молодая женщина явно чувствовала себя не в своей тарелке. Ну хорошо, шутки в сторону, подумал Кен. Высокомерная и заносчивая Эбигейл выглядела еще сексапильнее, чем в свои пятнадцать лет, когда Кен впервые увидел ее. Тогда она сводила с ума всех парней в округе. Пережив упоительные минуты близости с ней, Кен решил, что окончательно избавился от ее чар. Но теперь, оказавшись наедине с Эбигейл в тесном пространстве автомобильного салона, понял, что выдавал желаемое за действительное. Ему и во сне присниться не могло, что эта роскошная женщина вздумает заехать в городские трущобы.

— Так в чем, собственно, дело? — спросил Кен. — Тебя замучило любопытство и ты явилась сюда, чтобы посмотреть, как живут обитатели кварталов, расположенных за пределами фешенебельных районов? Хотя вряд ли вы, Ричардсоны, когда-нибудь задумывались о том, что существуют такие люди.

Эбигейл, похоже, не слушала его. Она с беспокойством поглядывала на пустынную площадку перед домом. Кен догадывался, чего она опасается: если бы кто-нибудь из знакомых Эбигейл увидел ее сейчас здесь, в этом убогом квартале, ее репутации наверняка был бы нанесен непоправимый урон.

Кен испытал сильное искушение задержать ее подольше — до тех пор, например, пока не явится за своим сеттером миссис Форман, известная в городе сплетница. Однако еще сильнее было желание побыстрее отделаться от Эбигейл, чтобы больше не видеть эту женщину и не бередить душу воспоминаниями о ее роскошном теле. Девушкам, которые придут на вечеринку к Мэту, конечно, недоставало шика и элегантности, присущих Эбигейл, однако, слава Богу, они были лишены ее заносчивости и холодного высокомерия.

— Итак, выкладывай, что тебе надо? — задал наконец Кен главный вопрос, чувствуя, что пауза затягивается. — Консультация, лечение, стрижка?

— Нет, я приехала, потому что…

— Ладно, я сам знаю, зачем ты сюда приехала.

Кен еще когда сел в машину, опытным глазом заметил, что у бедняги йорка явно не в порядке печень.

Эбигейл бросила на него недоверчивый взгляд, и Кен криво ухмыльнулся. Конечно, в кругах, Где вращалась Эбигейл, существовало мнение, что такие, как он, парни в промасленных комбинезонах и без кругленькой суммы в банке, умом не блещут. И подобное представление ничто не могло изменить.

Ничто и никогда, не обольщайся, напомнил себе Кен и, протянув руку, подхватил с коленей Эбигейл зазевавшуюся собачку. Та душераздирающе взвизгнула, а Эбигейл от неожиданности вскрикнула:

— Кен!

При звуке ее голоса мороз пробежал по коже Кена: он все еще отлично помнил ситуацию, когда эта женщина, задыхаясь от страсти, точно так же выкрикивала его имя.

— Кен… ты… ты что делаешь?

Он с удивлением взглянул на Эбигейл. Всегда самоуверенная, она сейчас явно была в растерянности.

— Да вот, решил немного растормошить тебя. А что, разве тебе это разонравилось? — дерзко осведомился он.

Эбигейл от досады на мгновение закусила губу. Она чувствовала, что ее терпение вот-вот лопнет.

— Прекрати паясничать!

— О, простите, мэм, я забылся. Покорнейше прошу извинить меня.

Эбигейл задохнулась от гнева и глубоко задышала, чтобы успокоиться и прийти в себя. Кен как завороженный смотрел на ее высоко вздымающуюся грудь.

— Если ты уже исчерпал запас своих дешевых острот, то, может быть, выслушаешь наконец, зачем я сюда приехала.

Хорошо хоть не назвала шутом гороховым, с горечью подумал Кен, впрочем, я это вполне заслужил.

— Повторяю, я знаю, зачем ты сюда приехала. Не спрашиваю, сколько ты платишь ветеринару, пользующему твоего пса, детка, но должен огорчить тебя: он и гроша ломаного не стоит. Скоро твоя псина облысеет, правое ухо начинает гноиться, а верхние клыки…

— Что-о?!

Он с ума сошел, в отчаянии подумала Эбигейл, да я проторчу здесь до второго пришествия, и без толку! Он даже не хочет выслушать меня!

— Впрочем, так уж и быть, займусь твоей собакой. Давай неси ее в кабинет, я обработаю ухо…

— Но это не моя собака, подруга оставила на день, она не могла тащить пса с собой, у ее матери аллергия на шерсть. И этой собаке не нужна…

— Послушай, детка, перестань ломаться. Собака ведь в конце концов ни в чем не виновата…

— Ты можешь не перебивать меня хоть полминуты и выслушать?! Повторяю: собака не моя и ей не нужна ветеринарная помощь.

— И слушать не хочу! Не сегодня-завтра у несчастной псины начнется осложнение и она будет страдать, а меня до конца дней будут мучить угрызения совести. Так что не упрямься, неси питомца подруги в кабинет: — Кен усмехнулся. — Такой уж у меня, несчастного, характер: я защищаю от человека братьев его меньших.

— Расскажи это кому-нибудь другому. То, что ты называешь «защитой», расходится с моим представлением об этом понятии. Не спорю, возможно, ты неплохой ветеринар, не сомневаюсь, что ты окажешь собаке квалифицированную помощь. Не хочу обидеть тебя, но собачка стоит очень дорого и…

— Ну, это не мои проблемы. Твоя подруга выбрала дрянного ветеринара, который не способен сделать собаке элементарную профилактику. И все это за хорошие деньги, которые она им платит. Будь собака твоей, ты наверняка поступила бы так же.