Тёмные дни - Екатерина Михайлова

***

Корт вошёл в Зал Кутх, когда Утегатол уже шёл полным ходом. У подножия Помоста Кангов полукругом выстроился Совет. Молчаливые члены Совета сурово и мудро взирали на толпу атлургов. Осветительные окошки были полностью открыты. Потоки света обливали золотом застывшие, будто песчаные изваяния, фигуры.

Перед ними, словно перед человеческими кулисами, стоял Гвирн. Сегодня на нём красовалась светло-песочная кофта, расшитая по рукавам и подолу золотой вязью. А прямую, как стрела, спину обтягивала бордовая, до пят, безрукавка. Вьющиеся, безупречно уложенные волосы Гвирна красиво лежали на плечах, а глаза сверкали, когда мужчина обращался к атлургам. Весь его вид словно был призван вести за собой, указывать, предводительствовать и направлять.

Корт остановился в стороне, решив не привлекать пока к себе внимания. Он накинул на голову капюшон неприметного серого балахона, слившись с тенями. Скрестив на груди руки, Корт слушал, как уверенный голос Гвирна разносится по Залу, ударяясь о куполообразный свод и ниспадая брызгами звонкого эхо.

— В связи с этим меня попросили донести до вас решение Совета. Оно не было простым, но на данный момент мы не видим иного выхода. С завтрашнего дня начнётся перепись населения. Мы учтём количество людей и состав каждого лурда*. Опираясь на эти данные, мы будем перераспределять воду и продовольствие. Выдавать тем, кому они нужнее, а излишки забирать в специально организованные хранилища.

— То есть будете решать, у кого сколько отнять! — выкрикнули из задних рядов.

Атлурги заволновались.

— И с какой стати мы должны отдавать то, что собрали для себя? Мы и так каждую неделю сдаём норму. Но уж что остаётся — так то наше! А теперь должны отдавать всё? И ждать, что кто-то решит, сколько воды и продуктов мы получим?!

— Да и кто будет решать, кому сколько выдать? И по каким критериям? У меня в семье два старика. Это как будет считаться: нам должны выдавать больше или меньше, чем на взрослого мужчину? Или, может, вы решите, что стариков вообще кормить не надо?

Гвирн поднял руки, призывая к порядку. Он продолжал сохранять видимость спокойствия, хоть Корт и подозревал, что это даётся ему нелегко.

— Такого никто не говорил. — Гвирну пришлось повысить голос, чтобы пробиться через шум толпы — атлурги не утихали. — Критерии будут выработаны в процессе. Такие вопросы требуют детального рассмотрения. Мы будем выносить решения по каждому лурду отдельно.

Послушайте, я понимаю, что это непросто. Но вам всем прекрасно известно, что у нас сильнейший за последние десятилетия продовольственный кризис. Поголовье коз уменьшилось в полтора раза за два года. Из-за этого не хватает удобрений для полей. Нет удобрений — плохо вызревают водоносные растения. Нет воды, нечем поливать поля и поить коз. Нечем поить и кормить коз — нет молока. Из-за нехватки молока нам приходится увеличивать расход воды на душу населения. Воды, которой и так не хватает.

Это замкнутый круг. И нам не выбраться из него, если не принять какие-то меры. Трудные времена требуют трудных решений. Наши методы могут показаться радикальными, но они позволят народу пережить сложный период, избежать человеческих жертв.

Слова Гвирна звучали мудро и даже как-то возвышенно. При взгляде на него сразу начинало казаться, что народу явился спаситель, который выведет их из кризиса. Да, Гвирн всегда умел красиво говорить. «Трудные времена требуют трудных решений», — так говорили и Корту, когда предлагали убить Туррага, законного Канга Утегата. И вот Туррага не стало, а проблемы только нарастают.

Но, как всегда, Гвирну надо отдать должное. Он времени даром не терял. Пока Корт отсутствовал, он сделал то, что давно следовало сделать Корту: вслух заговорил о проблемах Утегата. Посвятил атлургов в подробности, не скрывая истинного положения вещей. И этим выиграл себе ещё несколько очков.

Корт начал пробираться вперёд. Уже подходя к передним рядам, он скинул капюшон. Его высокую мощную фигуру с чёрными волосами тут же заметили. Последние шаги он делал по коридору из почтительно расступающихся атлургов. Выйдя вперёд, Корт заметил сбоку, в первом ряду, Юту. Она смотрела на него.

Корт отвёл взгляд и нашёл Леду. Она тоже стояла в первом ряду, возле Уги и Дара. Корт без приглашения подошёл к Гвирну и встал рядом. Атлурги одобрительно загомонили, предвкушая услышать историю о путешествии ругата. Гвирн широко улыбнулся:

— Корт! Надеюсь, ты не против, что мы начали без тебя. Я подумал, что тебе стоит отдохнуть после трудной дороги, а дела и проблемы Утегата подождут, пока ты восстановишь силы.

Его острые глаза кололи, как отточенные лезвия.

— Благодарю, — сухо ответил Корт, — но я чувствую себя прекрасно и готов принять участие в собрании.

— Рад это слышать. Тогда, полагаю, все хотели бы услышать рассказ о вашем паломничестве. Удалось ли вам побывать у истоков, в Городе-за-Стеной? Удалось ли приблизиться к воле Богов?

— О, ещё как! — Корт сделал шаг вперёд, повернувшись к Гвирну спиной. — И вы все должны услышать о том, что мы с Юталиэн сумели узнать.

Корт обращался к атлургам напрямую, минуя навязчивое посредничество Гвирна. Внимание народа тут же переключилось на ругата. Он спиной ощущал раздражение Гвирна, его проникающий между лопатками взгляд, холодный и скользкий, словно клинок из тергеда.

— Наше с Юталиэн паломничество прошло более чем успешно. Нам удалось не только прикоснуться к истокам, но и получить важную информацию. Я не буду утомлять вас долгими рассказами о нашем пути, скажу лишь, что он был опасным и непростым. Но боги направляли нас и позволили вернуться домой.

Гораздо важнее то, что мы узнали за время, проведённое в Городе-за-Стеной. Об этом я и собираюсь вам поведать.

Корт чувствовал, что Юта внимательно наблюдает за ним. Он делал над собой усилие, чтобы не посмотреть в ответ.

Корт рассказал историю с самого начала — с того момента, как они с Ютой нашли рисунок её кулона и пророчество Амальрис в Зале Свитков. Он рассказал о том, что они узнали в ЛАС о приближающейся планете. О матери Юты и тайных жрицах — хранительницах знаний о прошлом и будущем народа. И закончил строкой из версии пророчества, которое прочитал у Налады: «Придёт великая буря, которая продлится сорок дней и сорок ночей, и не останется на земле ничего живого. Только истинный народ сможет спастись, когда…».

Корт говорил долго. В это время атлурги то начинали шуметь, обрушиваясь словно камнепад, то, наоборот, затихали, заворожённые словами ругата. На их лицах попеременно отражались то согласие и понимание, то недоверие и скептицизм.

Корт прекрасно понимал, как звучат его слова. И заранее представлял,