Тёмные дни - Екатерина Михайлова

больше — Юту или его самого. Потому что он не понимал, что с ним творится. Кроме того, что рядом с этой девушкой его обуревали такие эмоции, какие, как он думал, он вообще не мог испытывать и с какими не мог совладать.

Он говорил себе, что перестанет вести себя как безумец, как мальчишка. Но вместо этого в следующий раз выкидывал что-то ещё более безумное. После возвращения из Лиатраса Корт пытался перестать с ней общаться. Но он не мог избегать её вечно, тем более теперь, когда Юта стала атлургом. Он пытался делать вид, что между ними ничего не происходит. Хотя прекрасно знал, что это ложь.

Корт пытался подавить свои чувства. Думал, если не будет её видеть, то постепенно они перестанут его терзать. И он уже было поверил, что так и есть. Но стоило ему снова, всего один раз, оказаться с ней наедине, и вот чем всё обернулось.

Внезапно Корт обнаружил, что его окружает гул голосов. Ноги привели его в Зал Кутх, где вот-вот должен начаться Утегатол.

— Корт, сюда! Мы тебя ждали.

Это был Уги. Он уже занял место в первом ряду. Гвирн стоял возле Помоста Кангов спиной к Корту и переговаривался с членами Совета. Корт подошёл к Уги и перебросился с ним парой слов. В голове звенело.

Корт постарался собраться: сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Перед глазами прояснилось. В мир стали возвращаться поблёкшие краски. И тут он увидел её.

Конечно, Юта пришла сюда, ведь она собиралась вынести вопрос на обсуждение. Она смотрела на Корта, но в её глазах не было упрёка. Наоборот, взгляд был виноватым. А когда Корт посмотрел в ответ, её высокие скулы залил лёгкий румянец, заигравший кирпичным оттенком на загорелой коже.

Правая рука нестерпимо зачесалась. Корт посмотрел вниз и увидел на крепко сжатом кулаке следы засыхающей крови. Он поспешно спрятал руку за спину и отвёл взгляд.

— Прошу тишины! С дозволения богов мы начинаем Утегатол! — пророкотал голос Ауслага. Он привёл Корта в чувства. — Корт, ты собрал нас для того, чтобы говорить с народом. Слово за тобой.

Корт постарался отрешиться от личных переживаний и вышел вперёд.

— Прошёл месяц с тех пор, как мы открыли водное хранилище, — без предисловий начал ругат. — Но, несмотря на то, что мы используем этот запас разумно и экономно, вода уходит слишком быстро. На прошлом Утегатоле я обещал вам придумать решение, не прибегая к мерам жёсткой экономии и перераспределения ресурсов. Я долго думал над этим. Рассматривал разные варианты и пришёл к одному выводу. Здесь и сейчас, с тем, что мы имеем, нам не решить наших проблем.

Народ заволновался при этих словах. Вопросы и возгласы негодования посыпались на Корта. Но он лишь поднял руки, призывая к тишине, и продолжил:

— Я размышлял о сути нынешнего кризиса. И понял, что на него можно посмотреть с разных сторон. С одной стороны, это проблема нехватки продовольствия. С другой — перенаселения. Первую проблему — нехватки воды и еды — нам никак не решить, потому что это от нас не зависит. Мы не можем заставить коз размножаться быстрее или давать больше молока. Без удобрений не можем вырастить больше ропса. А также не можем заставить горные источники давать больше воды.

С другой стороны, у проблемы перенаселения есть одно верное решение. И если подумать, мы все его знаем.

Часть народа должна уйти из Утегата, чтобы на новом месте построить новый город. Мы снарядим отряд в дальние горы, туда, где никто не живёт. Я бывал там во время своих скитаний. Там нет поселений поблизости, а значит, все ресурсы будут нашими. Я видел собственными глазами большие поголовья коз. Там даже остались орлы.

Корт остановился, чтобы перевести дыхание, и тут же на него обрушилась лавина вопросов, предложений, ругани и даже, кажется, одобрения. Сложно было разобрать что-то конкретное в этом шуме, разразившемся под сводами Зала Кутх. Но тут раздался голос, который единственный мог возвыситься над всеми и утихомирить народ.

Конечно, Гвирн был здесь, стоял рядом с Советом, как будто был одним из них.

— И это твоё решение, Корт? — прозвучал его насмешливый голос. — Мне кажется, ты как-то неважно всё обдумал. Экономия ресурсов — это реальный план. — На слове «реальный» Гвирн сделал ударение. — То же, что предлагаешь ты… я даже не знаю, как это назвать. Бредом воспалённого воображения? Мне кажется смешным даже говорить о подобном.

Что же касается плана по сбору и перераспределению ресурсов, то за прошедший месяц я не сидел на месте. Мы с единомышленниками уже закончили перепись населения и разработали критерии, по которым будет выделяться продовольствие. А также составили примерный список тех лурдов, которые будут получать еду и воду в первую очередь. Желающие могут ознакомиться с нашим предложением после того, как Корт закончит.

Гвирн довольно улыбался, как будто только что нанёс оппоненту сокрушительный удар. Но ругат не обратил на его выпад никакого внимания.

— Перераспределение ресурсов может быть лишь временной мерой, поскольку она ничего не решает, — спокойно продолжил Корт. — У нас не увеличится ни количество воды, ни еды. Слабые атлурги начнут умирать — старики, женщины и дети.

По моим подсчётам мы потеряем до пятой части населения, если ситуация с приплодом стада и нехваткой воды останется такой же. Если же станет ещё хуже, жизнь всего Утегата окажется под угрозой. То, что я предлагаю, в случае удачи позволит избежать жертв. В крайнем случае мы потеряем не больше людей, чем от голода и жажды при режиме экономии.

Я понимаю, что на первый взгляд это решение может показаться радикальным. Но на самом деле это единственный выход, который реально позволит нам решить проблемы, избежав при этом гибели людей.

— Ну, насчёт этого я не был бы так уверен, — тут же вмешался Гвирн, — ведь многодневный переход по пустыне — это фактически самоубийство. То есть ты просто-напросто предлагаешь собрать часть народа и отправить на верную смерть. Что ж, ты прав, это действительно надёжно решит проблему перенаселения.

— Ты ошибаешься. Ты уверен в неудаче, потому что уже многие столетия никто не совершал таких переходов. Согласен, это будет трудно и опасно. Но это реально. Я говорю, как человек, который провёл в пустыне много месяцев.

Корт снова обратился к народу:

— Такой длительный переход, безусловно, опасен. И скажу вам честно, не все дойдут до конца. Потому пойдут лишь добровольцы. Самые сильные и выносливые. Те, кто готов рисковать и даже пожертвовать собой, чтобы спасти своих родных: