Арии - Дмитрий Колосов

Казалось бы, таяние ледников, повлекшее общее потепление климата и создавшее более благоприятные условия для жизни, должно было послужить толчком к развитию человека как биологического индивида в частности и человеческого общества в целом. Однако на деле наблюдается обратный процесс. По мере того как ледники отползали к северу, освобождая от хладного панциря огромные пространства Евразии, происходили резкие перемены с человеком, жившим на этих территориях. Человек просто-напросто исчез. Те самые кроманьонцы, чье умение обрабатывать камень и кость, чье искусство до сих пор восхищают потомков, бесследно испарились, словно были выкошены неведомой эпидемией, не оставившей ни могил, ни предсмертного вопля.

Куда же они подевались? Аксиоматического ответа нет, есть лишь гипотезы, подтвержденные не более чем отчасти. Осмелимся высказать собственную версию. К XIV тысячелетию до н. э. лед освободил нынешние территории Германии и Польши, еще через три тысячелетия – север России, Британию и Скандинавию. На прежде покрытых льдом камнях вырастала трава, а затем и карликовые деревца с неприхотливым кустарником. Природа, питаемая потеплевшим солнцем и обилием воды, расцветала, радуя глаз своим многоцветьем, а брюхо – изобилием легкой в добыче пищи… Поначалу отступление ледника повергло человека в замешательство. За многие тысячи лет люди привыкли к жизни в царстве холода и льда. Но ледник начал отступать, и человек растерялся. Мир людей льда раскололся натрое. Одни, инертные, решили остаться. Другие покинули обжитые за тысячелетия пещеры и устремились вслед за отползающим к северу ледником. Третьи двинулись навстречу благодатному теплу, надеясь поскорее обрести новое счастье.

Оставшиеся постепенно освоились с новыми условиями и нашли их весьма пригодными для жизни. Их больше не мучил холод, исчезли ужасные хищники, привлекаемые громадными стадами северных оленей. На смену влажному травяному покрову пришли обильные степи, а потом и леса, какие заселили благородные олени, кабаны, лоси, дикие быки. Кроме животной, рацион обогатился растительной пищей – корнями, злаками, плодами деревьев и кустарников. Постепенно канула в небытие столь всегда острая проблема питания. Человек не испытывал больше насущной потребности в большом количестве шкур. Сытому и согретому лучами непривычно теплого солнца, ему не нужно было изготавливать сложные и разнообразные орудия труда. Исчезла потребность в развитом общении. Человек мог позволить себе вернуться к немногим членораздельным звукам. Род охотников постепенно распадался на отдельные семьи, вполне способные выжить в новых условиях.

Природный каприз сыграл с обитателями Ойкумены злую шутку. На землях, сбросивших ледяной панцирь, произошло вырождение человечества. Эти люди не только не шли в ногу со временем, они повернули назад, удовольствовавшись минимумом забот и трудов, даровавшим необходимый для жизни минимум благ. Для жизни повседневной, но не для развития. Человек превратился в слабого телом и духом дикаря. Пройдет время, недолгое с точки зрения вечности, и могучие и организованные пришельцы с юга и севера истребят Homo inertis. Куда счастливее оказалась судьба ушедших, которые не только выстояли под разлагающей нежностью природы, но и сумели окрепнуть духом и общностью. Эти люди положили начало двум главным ветвям современного человечества: индоевропейцам и афразийцам, коим суждено было в будущем сыграть ведущую роль в истории, положив начало самому существованию ее…

Ледник катком прошелся по счастливому в своем неведении человечеству, раздробив его на части. Возникли три основных этнических очага при одновременном существовании множества мелких, по большей части обреченных на угасание.

Оставшиеся в Южной Европе, вдоль полосы теплых морей, и на островах Средиземного моря составили средиземноморскую расу, которой – языково, конечно же, не генетически – предстояло исчезнуть.

Ушедшие навстречу подступающей жаре осели в основном на севере Африки, там, где в наше время раскинула пески величайшая из пустынь – Сахара. То были люди деятельные, но со слегка гипертрофированным инстинктом самосохранения. Не желая принимать малую милость природы, дарящей теплом и солнцем, они устремились навстречу этому теплу, солнцу – к лучшей жизни, рассчитывая обрести не просто сытный кусок, а рог Амалфеи. Это были мечтатели, грезящие об абсолютном изобилии и избавлении от трудов. Они жаждали рая, и они обрели его, ибо тогдашняя Сахара была благодатнейшим на Земле местом – зеленой саванной, изобилующей водой, дичью и съедобными растениями. Человек здесь не просто существовал, а жил, благоденствуя, умножая свой век и род, заодно меняя цвет кожи круглогодичным загаром. Здесь, на плато Тассилин-Аджер, люди создали великую культуру, стремительно шагнувшую от примитивного потребления: охоты и собирательства – к производству: скотоводству и земледелию. Сахара стала местом формирования большой группы семито-хамитских или афразийских этносов, которым суждено будет доминировать в Ойкумене всю раннюю Древность.

Другой крупный этнический очаг образовали племена, ушедшие за ледником. То были люди иного склада. Их занимала мысль сохранить ледник для себя и себя для ледника. Что двигало ими – привычка ли, страх перед неизведанным или банальная обида: как он, ледник, посмел, не испросив на то разрешения, покинуть родные края – кто знает! Но хочется верить, что эти люди, пусть подсознательно, оценили ту роль, которую играл в их жизни ледник – грозный покровитель, заставляющий быть изощренным разум и сильным сердце. И потому эти люди, у которых энергия и уверенность в собственных силах превосходили инстинкт самосохранения, пошли за ледником. Они образовали второй этнический очаг працивилизованного человечества – индоевропейскую семью.

Тот факт, что значительнейшим первоначальным ареалом обитания семито-хамитов была Сахара, не вызывает сомнений, по крайней мере достойно аргументированных. С изначальным ареалом обитания племен индоевропейской группы не все так просто. Можно определенно сказать, что на рубеже V – IV тысячелетий до н. э. индоевропейские племена обитали на обширных степных пространствах юго-востока Европы. Но не менее очевидно и то, что степи не были изначальным ареалом их обитания, что индоевропейские племена откуда-то пришли сюда. Возникает резонный вопрос – откуда?

В конце XIX века американский ученый Уоррен высказал предположение о том, что прародиной человечества была арктическая зона. Предвидя вполне предсказуемый скепсис оппонентов по поводу реальности проживания человека в столь малопригодных для существования местах вообще и в целесообразности подобного проживания при наличии заведомо более благоприятных в климатическом отношении регионов в частности, Уоррен в качестве аргумента выдвинул гипотезу, обобщающую достаточно распространенные в то время в научных кругах взгляды о несоответствии современных природных условий тем, что были в то далекое время. По версии Уоррена, многие тысячи лет назад климат арктических районов был теплым и вполне благоприятным как для растительного и животного мира, так и для человека.

Как бы то ни было, люди все же жили где-то здесь – в Арктике или сопредельных районах. Эллины верили в существование загадочной страны Аполлона – Гипербореи, некоего отстраненного мира, населенного блаженными людьми. Местоположение Гипербореи неопределенно. Легендарная страна не имеет сколь-нибудь четкой локализации – «В страну гиперборейцев ты не найдешь чудесного пути ни морем, ни сушей» (Пиндар). Античные авторы помещали неведомую страну на крайнем западе, поблизости от держащего свод Атланта и чудесного сада Гесперид, на востоке, юге, но большинство – на севере.