Он моя проблема - Марина Риччи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты псих, Самойлов, — наконец выдавливаю я. Глаза начинает щипать. Меня трясет. — Ты чокнутый псих. Я не учила тебя жизни, мне вообще на тебя плевать! — стадия ужаса проходит, я начинаю злиться. — Я не знаю, что у тебя за проблемы, и мне это абсолютно не интересно. Ты не центр вселенной. И я буду делать, что хочу, и учиться, где хочу, и у меня прекрасные родители, поэтому сам исчезни. Мне давно надоело сидеть рядом с твоей вонючей сигаретами задницей!
Не осознавая, что делаю, отталкиваю Самойлова, хватаю свой рюкзак, и бегу к выходу, попутно наступая на что-то хрустящее. Его очки. Ненадолго останавливаюсь и топчу их ботинком, растирая в пыль. Выбегаю из аудитории, громко хлопая дверью, и несусь дальше, не разбирая пути.
Я прихожу в себя на верхнем этаже, рядом с лестницей, ведущей на крышу. Чувствую себя, как будто на меня вылили ведро помоев. Что это сейчас было? Мы учимся вместе полгода, но едва знакомы. Откуда в нем столько ненависти? Я прекрасно знаю, что не у всех вызываю бурный восторг, но я на это и не претендую. Я просто учусь и занимаюсь своими делами.
Может, у него случилось что-то плохое и он просто слил на меня свою эмоциональную травму? Вот же придурок!
Ну, или он действительно агрессивный буйный психопат. Как теперь учиться с ним в одной группе? Нельзя допустить, чтобы это повторилось. Если он еще хоть раз посмеет повысить на меня голос, то я… я… я что? Снова назову его задницей? Эта мысль вызывает нервный смех. Я просто королева отстойных ругательств. В моем бранном лексиконе в основном слова «черт», «блин» и «идиотский». Совершенно не круто.
Ну и ладно. Самойлов — псих и чертова идиотская задница. Так что, пусть сам меня боится. Не позволю этому происшествию испортить мне день закрытия первой сессии и каникулы. Просто съем шоколадку и не позволю его идиотскому мнению испортить мне удовольствие. Наверное, Женя уже сдала. Сейчас мы поедем в кафе праздновать, съедим на двоих огромный кусок торта «Красный бархат», а потом отлично проведем каникулы, и я и думать о Самойлове забуду.
А в новом семестре еще посмотрим, кто исчезнет.
Глава 3
— Ванильный капучино, ристретто или латте? — спрашивает мама, включив кофемолку. Кухня наполняется самым лучшим запахом на свете. Ну, или одним из лучших.
— Первое, — сонно бубню я. Раз капучино ванильный, значит сладкий.
Кофе — мамино новое увлечение. Уже около месяца мама осваивает мастерство бариста, в основном через интернет и книги, но даже на какие-то курсы она пару раз сходила. Лично мне это ее хобби очень нравится. Я люблю кофе, да и наводить порядок после маминых экспериментов достаточно легко. До кофе мама увлекалась среднеазиатской кухней (папа тогда поправился на пять кило, а я перемыла просто ужасающее количество посуды), разводила растения (за ними по сей день ухаживаю я), делала ароматические свечи (у папы началась аллергия), а про увлечение гончарным мастерством в трехкомнатной квартире даже вспомнить страшно. Поэтому кофе — это замечательно.
Только интересно, что такое «ристретто»? Нужно будет потом загуглить.
— Маша! — Мама щелкает пальцами перед моим лицом и ставит на стол мою любимую кружку, — Не засыпай! Опоздаешь!
— Не могу не засыпать. Собака соседей сверху ночью опять что-то роняла. Только под утро успокоилась. — Я ерзаю на стуле, пытаясь сесть ровно. Золотая надпись на кружке блестит сегодня особенно ярко. — Почему она шумит исключительно над моей комнатой? С ее стороны было бы намного вежливее громыхать над папиным кабинетом, он все равно в наушниках до утра работает.
— Не знаю, — пожимает плечами мама, — Кстати, этих соседей что-то давно не видно.
В этом в общем-то нет ничего удивительного. В нашем доме 28 этажей и пять лифтов. Курьеров из доставки еды я вижу значительно чаще чем жильцов, да и в лицо почти никого не знаю.
Спать хочется просто ужасно, хотя кофеин и сахар постепенно начинают действовать. Я выглядываю в окно. Конец января определенно не радует погодой. Солнце еще не взошло, небо затянуто темно-серыми облаками и с него, в огромных количествах, низвергается нечто среднее между снегом и дождем.
Просто отлично. О красивых волосах сегодня можно забыть, а я ведь встала на полчаса раньше, чтобы их выпрямить! Краситься тоже никакого смысла. Ворча себе под нос, сооружаю на макушке пучок и закрепляю его обычной резинкой. Смотрю на себя в зеркало. По утрам я всегда немного похожа на зомби, но сегодня почему-то хочется большей уверенности в себе. Возможно, мне предстоит война. Немного подумав, все же слегка крашу ресницы, надеясь, что тушь действительно водостойкая.
Застегиваю молнию на куртке до самого верха, чтобы ворот закрывал нос. Вешаю рюкзак на плечо и глубоко вдыхаю. Пути назад нет. Каникулы закончились. Спокойствие закончилось. Пора ехать в университет.
— Может, возьмешь зонт? — спрашивает мама, зевая.
— У меня капюшон, — констатирую очевидное я, выхожу в подъезд и нажимаю кнопку вызова лифта. Лифт приезжает на удивление быстро.
Фух, вроде бы даже успеваю.
— Поздравляю с началом второго семестра! — слышу я мамин голос, перед тем как двери закрываются.
Точно. Второй семестр. Я же теперь настоящая студентка.
Настоящие студенты. Эту загадочную формулировку мы, первогодки юридического факультета, слышали весь первый семестр. Каждый преподаватель, старшекурсники, наш декан и даже бабушки, работающие в гардеробе, считали своим долгом сообщить нам, что настоящими студентами мы можем стать исключительно после сдачи первой сессии. А до этого мы так, не понятно кто. Может быть, они и правы, но первая сессия прошла, а каких-то явных перемен я в себе почему-то не ощущаю.
Учиться в общем-то интересно, да и с группой мне вроде бы повезло (не считая некоторых психов), но пока что, студенческая жизнь не очень-то отличается от школьной. Да, некоторые парни здесь носят бороды, прогульщиков никто не ловит по коридорам и все носят, что хотят. В остальном, все почти также.
Даже предметы почти те же самые. Все, что относится к юриспруденции, начнут читать